Артемий Гельманов: «Девчонки очень быстро садятся на шею»

— Мы начинаем наблюдать за спортсменами на первенствах России среди спортсменов 15-16 лет, а потом смотрим, как они проявляют себя в юниорских стартах. В завершившемся сезоне внимательно изучали отборы на Спартакиаду учащихся по федеральным округам. Я конкретно смотрел на определённых спортсменок.

— А на более юных спортсменок тренеры юниорской команды не смотрят? На 13-14 лет?

— Из своей практики я замечал, что в этом возрасте региональные тренеры делают слишком много скоростной работы. Может, я и не прав, но это моё наблюдение. Когда с регионов приезжают на «Сметанинку», то гоняют и день, и ночь. Ускоряются бесконечно. Возможно, дети восстанавливаются быстро, объёмы не такие большие, но носятся – будь здоров. А потом результаты куда-то уходят.

— В регионах тренеры говорят спортсменкам – вы не сейчас должны побежать, а ближе к 20 годам. Мы, говорят, вас бережём.

— Но тут возникает вопрос – а для чего? В Новосибирской области работает замечательный тренер Николай Владимирович Смолянин. Его сын Андрей в своё время великолепно бегал на уровне России, его к себе звали и Анатолий Чепалов, и Юрий Бородавко. Так вот, он мне рассказал, что не отпустил Андрея, поберёг. А потом время ушло, и тот стал уже никому не нужен. Всё нужно делать вовремя. Приятнее смотреть на то, как бегут молодые, энергичные, задорные, а не на 40-летних с кучей травм. Это достойно, но это уже другое.

В юниорской сборной работают девушки 18-20 лет. Иногда берём раньше, в 17 лет к нам приходила Алёна Баранова, в этом же возрасте пришли Алина Пеклецова и Катя Никитина. Меня часто спрашивают, как я отношусь к форсированию юных спортсменок? Да нормально я к этому отношусь, если это не приобретает какие-то безумные формы. Если человек выдержал большую нагрузку, он и дальше побежит. Тут просто сработает даже определённый отбор. А до 20 лет не каждая и в лыжах останется. Вообще, воспитание спортсменов – очень сложный процесс, в котором следовать каким-то стандартным лекалам не всегда возможно.

— Десять лет назад Артём Гельманов приступил к работе с юниорской командой девушек. За это время были спортсменки, которые из-за несовершенства отбора проходили мимо сборной в этом возрасте, но потом раскрывались?

— Разумеется, такие девочки были. За примером далеко ходить не нужно. Лиза Маслакова, которую я пропустил, а сейчас в группе Андрея Нутрихина она очень сильно провела сезон. Я не снимаю с себя ответственности, что не обращал внимания на эту спортсменку. Но она ведь не показывала стабильно высоких результатов. А затем в интервью проекту «На лыжи!» я прочитал, что у неё постоянно возникали какие-то форс-мажоры на главных стартах. Нужно было внимательнее посмотреть на эту девочку. Лизу Пантрину я тоже брал всего на один год, а нужно было на два забирать. Я побоялся брать её из-за тогдашних проблем с сердцем, а потом пожалел об этом. С такими сильными ногами, как у Лизы в нашей команде не так много было спортсменок. Для конька из всех юниорок, которые прошли через нашу сборную, у Пантриной самые сильные ноги. Для классики – у Насти Фалеевой.

— В юниорской сборной тренируются восемь девушек и восемь ребят. Этого достаточно?

— На мой взгляд, да. Но если тренер видит спортсмена с хорошим потенциалом, нужно делать вызов, чтобы он тренировался с юниорской командой прицепом за счёт региона. Так приходили Женя Крупицкая, Руслана Дьякова. Это создаёт дополнительную конкуренцию, девушки начинают больше стараться. А то, честно скажу, некоторые приходят – лишь бы попасть. Приглашение за счёт регионов – эффективный вариант, поскольку расширять юниорскую команду именно за счёт федеральных средств очень дорого.

— Сколько примерно человек в списке у тренеров юниорской сборной каждый сезон?

— Ну в этом сезоне было всего пять спортсменок, на которых я обратил внимание. А хотелось бы каждый год выбирать как минимум из десяти. Волнами идут.

— С чем это связано?

— С природой, наверное (улыбается). 2005 год рождения получился очень продуктивным что у девочек, что у ребят. Родители постарались. Паузы бывают. Однажды у меня получилось, что большая часть девочек пришла с лишним весом. И по результатам все критерии выполнили, и наблюдали за ними давно, а в итоге всё равно не побежали. Из примеров, когда спортсменка справилась с такой проблемой, могу назвать Катю Никитину. У неё склонность к лишнему весу, но она за год благодаря самодисциплине стала совершенно другой. Теперь даже останавливать её приходится, а то может и ужин пропустить (смеётся).

— Ты успеваешь с каждой спортсменкой индивидуально поработать? Коллектив девушек, каждая наверняка ревностно относится к тому, сколько тренер уделяет внимания ей, а сколько другим.

— Так и есть, а мне просто приходится успевать. И при этом моя задача – не привязывать сильных спортсменок к себе, держать дистанцию, так как их всё равно передавать придётся.

— Правда ли, что в женском коллективе у тренера год за два идёт?

— Тут всё зависит от того, как ты поставишь работу. На мой взгляд, особой разницы нет. Если тренер грамотно выстроит весь процесс, то проблем не будет.

— Неужели тебе никогда не хотелось уйти или хотя бы на время поменяться местами с Сан Санычем Кравченко?

— Свою тренерскую карьеру я начинал с ребятами в Московской области помощником у Виктора Максимовича Ткаченко. Но так получилось, что после смерти Сергея Валентиновича Зорина меня попросили переключиться на девочек. Первая мысль – ни в коем случае, не буду я с ними работать! Но пришлось подчиниться. Я стал вторым тренером у Алексея Николаевича Зорина – однофамильца Сергея Валентиновича. В составе у нас были Полина Лазаренко, Александра Алексешникова, Яна Кирпиченко – это 1995-й. Но Настя Седова, Наташа Непряева и Юля Белорукова сразу ушли в молодёжную команду, минуя юниорскую.

На следующий год я с Данилом Борисовичем Акимовым работал со взрослыми спортсменками. Два года так отработал. А затем уже стал основным тренером в юниорской сборной, и в этом наборе у меня были Маша Истомина, Полина Некрасова, Ольга Кучерук, Лида Дуркина, Аня Жеребятьева. Хороший набор, хороший год.

Мы готовились к первенству мира в США, и во время летней подготовки я в полной мере ощутил, что такое основной тренер в женском коллективе. Не буду называть фамилию, но спортсменка мне говорит: «Вы на видео на технической работе эту девочку сняли два раза, а меня только один. Почему?» Я давай считать, сколько раз кого снимаю на камеру. И что ты думаешь? Она же потом говорит: «Теперь вы всех сняли одинаковое количество раз, но почему её 18 секунд, а меня только 12?»

Я, конечно, вспылил, сказал, чтобы она ко мне больше с такими глупостями не лезла. Но девочки действительно ревностно относятся к таким вещам, считают, что всё внимание должно быть только им. В общем, за годы работы я просто научился тому, как вести себя в женском коллективе.

— Дисциплина в команде – основополагающий фактор?

— 100 процентов. И тренер должен этим процессом руководить. Девчонки очень быстро садятся на шею. У нас же не только тренерская функция, но и воспитательная. Приходится уделять внимание всему. Бывает, заходишь в комнату к девочкам, а там такой бедлам, что ребята отдыхают! Приходится говорить и про такое.

— За время твоей работы в юниорской сборной девочки менялись? Сильные ли отличия первого набора от того, что был пока последним?

— Если говорить, как о людях, отличий практически нет. Такие же девочки со своими сильными и слабыми сторонами. Но сейчас отличие в том, что кто-то приходит в команду с двумя парами лыж, а кто-то с двумя чехлами. И вот это сильно сказывается, когда их ставишь в одинаковые условия. Те спортсменки, у которых особого выбора инвентаря не было, а теперь появился, сразу растут, а те, у кого и до сборной было всё, топчутся на месте. В этом чувствуется большая разница. И ничего не поделаешь – где-то богатый регион, где-то бедный. Мы и на эти факторы во время отбора внимание обращаем, и функциональное тестирование в инновационном центре ОКР проводим.

— И это тестирование сразу показало, что таких функциональных спортсменок, как Алина Пеклецова, в твоей практике ещё не было?

— Это показало не тестирование, а непосредственная работа. Если в первом её сезоне в юниорской команде она хоть и выделялась, но всё же не так сильно, то во втором сезоне уже не каждый лыжник-юниор из команды Сан Саныча Кравченко смог бы имитацию с ней отпрыгать. Вот уходят они на 20 км имитации со скоростными и силовыми вставками, так она примерно 5 км накручивает всем остальным. При этом у неё пульс ниже, чем у всех остальных.

— С такой спортсменкой нужно работать аккуратно.

— Именно так и происходит. С такими спортсменками нужно работать точечно, их нужно беречь. Мы, например, отошли с ней от упражнений на максимальную силу, хотя она уже начала с нормальным весом работать. Её выступления в завершившемся сезоне не стали для меня открытием. Честно говоря, я ждал, что именно так и будет. Потенциал у неё реально огромный. У неё и силы постепенно растут, и техника меняется. Если даже на фотографии посмотреть в топике и шортах и сравнить её нынешнюю с той, какой она пришла в команду – совсем другой человек. Когда она только пришла, и мы в зале тягу делали, она даже до низа продавить её не могла, а сейчас на полной амплитуде работает, блины на гриф вешаем и руки после этого не дрожат. Алина девочка целеустремлённая, а талант – от природы. Боженька всё ей дал. Я считаю, что России очень повезло, что появилась такая спортсменка.

— Не страшно работать с такой, как Пеклецова? Вдруг что не так и огранка алмаза даст сбой? А потом Елена Валерьевна со всеми старшими тренерами приложат как следует.

— Не страшно, а очень интересно. Я, кстати, очень много советуюсь с Юрием Викторовичем Бородавко по работе. Мне и самому нравится его подход, методика, да и Виктор Максимович всегда ставил его в пример. Я следую советам великого тренера Ткаченко. Интересно услышать мнение всех тренеров сборной, изучить их работу. Мне нравится, как Егор Сорин девочек после юниорского возраста к спринту подтаскивает, как развивает их плечевой пояс. По функциональной подготовке мы примерно одинаково работаем. В общем, страха нет, но если мне нужны конкретные советы, я всегда их получу.

— С Алиной всё понятно, безумная функционалка, к который вы постепенно добавляете мощность. А в чём сильная сторона Кати Никитиной?

— Катя – работяга. Что сказали, то чётко и делает. По технике к ней вообще нет вопросов, это самая технически грамотная спортсменка в юниорской команде. Но ей нужно прибавить в мощности именно ног, отталкивание меня не полностью устраивает. Мы сразу отметили это в начале совместной работы, и сейчас уже многое изменилось. В этом у Кати огромный резерв. На этот год планируем даже легкоатлетические упражнения внедрять в тренировочный процесс, чтобы ноги развивать. Я консультировался с тренером Сергеем Клевцовым, который воспитал одного из сильнейших барьеристов-спринтеров мира Сергея Шубенкова, приходил к нему на тренировки.

— Что можешь сказать про Руслану Дьякову?

— Двукратная абсолютная чемпионка проекта «На лыжи!» (улыбается). У Русланы технические данные просто шикарные. Взрывные качества – лучшие в команде. Если взять скоростно-силовую работу, которую мы проводим в первый день микроцикла, то она и показывает, насколько у неё огромный потенциал в спринте.

— Кстати, почему такая тренировка у юниорок делается именно после выходного?

— Это наша особенность, да. Взрослые команды эти короткие ускорения проводят после длинной тренировки, вставляя в конце. Но мы ещё с Виктором Максимовичем заметили, скоростно-силовая после дня отдыха даёт больший эффект. 30 минут размялись, сделали работу, пока свежий организм, и мышцы болят больше, чем после любой силовой. Идёт огромный гормональный всплеск. Меня об этом и Юрий Викторович спрашивал, как мы добиваемся таких быстрых и резких отталкиваний, даже план наш тренировочный изучал. Его заинтересовала такая работа после выходного. Мы все не стоим на месте, растём вместе с подопечными.