Тауф Хамитов и KV+

ПОЧТИ СКАЗОЧНАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ОМСКИЙ ПАРЕНЁК ПО ИМЕНИ ТАУФ ХАМИТОВ, НЕ ИМЕВШИЙ НИ КОПЕЙКИ ДЕНЕГ, СОЗДАЛ И ПОСТАВИЛ НА НОГИ КОМПАНИЮ, С КОТОРОЙ ВЫНУЖДЕНЫ СЕГОДНЯ СЧИТАТЬСЯ ВСЕ «КИТЫ» МИРОВОЙ ЛЫЖНОЙ ИНДУСТРИИ

 

…Качусь на лыжах по Рамзау по этим волшебным раздольным трассам, и вдруг навстречу… Михаил Ботвинов (в Рамзау практически все круги предназначены для двустороннего движения, так что встретить тут знакомого на встречном курсе — проще простого). Останавливаемся, здороваемся. Замечаю в руках Ботвинова ярко-красные, я бы даже сказал — почти оранжевые палки. Не палки, а пожар какой-то!

— Какие у вас палки необычные, Михаил! — замечаю я.

— «KV+», — улыбается Ботвинов. — Уж очень у них ручка и темляк удобные…

— У вас же всегда был контракт с другим производителем? Вы что, сменили палочный бренд?

Но Ботвинов не отвечает, а только хитро улыбается:

— …Нет, правда, ручка и темляк у них — необыкновенные…

И, хитро подмигнув, прощается и уезжает своим размашистым, широким шагом дальше, в глубь долины…

 

 

…До меня вдруг доходит, что прошло уже два года с тех пор, как я заезжал в гости в Швейцарию к Тауфу Хамитову, основателю и владельцу компании «KV+». Заезжал, кое-что пофотографировал, взял интервью и… пропал.

Я достаю диктофон, перематываю-перекручиваю назад звуковые файлы двухлетней давности. Ах да, вот оно…

 

*   *   *

 

…Тогда для меня всё началось как-то очень по-дурацки. Тауф предупредил меня, что перевал Lucomagno, через который идёт кратчайший к нему путь, после 18-00 будет закрыт. Предупредить-то он меня предупредил, да я почему-то за множеством других деталей и инструкций, полученных от Тауфа, именно эту деталь упустил из виду. Теперь вот, к ночи почти забравшись на перевал, стою перед опущенным шлагбаумом и не понимаю, что же мне делать дальше.

Звоню Тауфу.

— Иван, я же тебя предупреждал, ну как ты мог позабыть об этом?..

Да предупреждал, предупреждал, думаю про себя я, но что же мне теперь делать? До Тауфа — километров тридцать, рукой подать, а если вокруг, через смежные долины, то километров триста пятьдесят — как раз к утру и приедешь.

Впрочем, как оказалось, нет худа без добра. Я возвращаюсь в Disentis Muster — небольшой курортный городок у подножия серпантина, ночую в гостинице, чтобы проехать Lucomagno поутру, а оно, поверьте мне, как оказалось, того стоило.

Утром взбираюсь вверх по серпантину, проезжаю мимо поднятого сейчас шлагбаума и очень скоро понимаю, почему ночью этот перевал всегда закрыт. Даже при ясной солнечной погоде гуляющие здесь ветры заметают дорогу в считанные минуты. Во всяком случае, я проезжаю здесь сразу после снегоочистительных машин, но позёмка тут же, немедленно после их прохождения начинает свою работу по заметанию дороги.

— Этот перевал чистят каждый день, — заметит мне потом Тауф. — И то, иногда, бывает, так занесёт, что без полного привода здесь не проехать.

Перевал Lucomagno, высота 1920 метров над уровнем моря. фото: Иван Исаев.

Хоспис «Святая Мария», высота 1920 метров над уровнем моря. Почему-то вспомнились «Три товарища» Ремарка, пронзительная история умирающей от чахотки юной Патрисии Хольман, которую главный герой романа Роберт Локамп вывозит на высоту, в высокогорный пансион, в надежде, что высокогорный воздух спасёт, вылечит её. Стоя перед открытым всем ветрам хосписом «Святая Мария» на перевале Lucomagno, вспомнилось, что героиню ремарковского романа тогда, увы, уже ничто не могло спасти... фото: Иван Исаев.

Здесь только что прошла снегоуборочная техника, но ветер-забияка, несмотря даже на ясную, солнечную погоду, уже начал свою ежедневную работу по заметанию перевала. фото: Иван Исаев.

Я задержался на перевале на несколько минут, любуясь артистичной работой тракториста. Это было удивительное зрелище - фонтан взбитого словно в гигантском миксере снега вылетал из-под ножа трактора вверх и вперёд на десятки метров, оставляя в воздухе облако снежной пыли, нехотя оседающей потом на всё расположенное в десятках метров вокруг трактора. фото: Иван Исаев.

*   *   *

 

Кампра! Какое странное, жёсткое слово. Но за этим словом, как оказалось, скрывается необыкновенно живописная долина, со всех сторон окружённая, укрытая горами. Именно здесь в 1989 — 90 годах дважды прошли соревнования Кубка мира по лыжным гонкам. С тех пор минуло уже почти два десятилетия, но память об этих стартах хранится в этой долине в многочисленных фотографиях, в памяти людей, которые имели самое непосредственное отношение к проведению этих гонок. В местном ресторанчике в помещении лыжного центра все стены увешаны фотографиями лидеров мирового лыжного спорта тех лет — Елены Вяльбе, Владимира Смирнова, Бьорна Дэли, Вегарда Ульванга, Торгни Могрена, Томаса Вассберга, Мануэлы ди Ченты, Маурильо де Зольта, Ларисы Лазутиной… На всех фотографиях у всех на груди стартовые номера с крупной надписью: «CAMPRA».

Мы переодеваемся с Тауфом и идём кататься на лыжах. Тауф покатался со мной пятнадцать или двадцать минут, и уходит, говорит: «Мне больше не надо». Я же катаюсь привычные мне полтора-два часа. После этого, переодевшись, мы заходим в магазин Тауфа, и он замечает:

— Конечно, магазин сейчас даёт прибыль несопоставимую с тем, что даёт основное производство. Но мне жалко его закрывать — именно с него и начинался мой бизнес в Швейцарии. Сюда по привычке едут люди, чтобы проконсультироваться с Тауфом Хамитовым относительно покупки новых лыж, ботинок, палок, выбора смазки и с тысячей каких-то иных, очень важных для них вопросов. Мне жаль терять эту связь с покупателем, эту возможность живого общения с клиентом.

…После катания и обеда в местном ресторанчике мы едем к Тауфу на фабрику, идём в цех, знакомимся с рабочими. Я фотографирую его за рабочим столом директора и владельца компании. Фотографирую фронтон здания ещё со старым логотипом «KV2». Потом мы едем к нему домой, знакомимся с Валентиной — очень спокойной и улыбчивой молодой женщиной, которая старается при каждой возможности учиться говорить по-русски. Знакомимся с Элеонорой — дочкой Тауфа и Валентины, а по совместительству уже очень известной в мире фотомоделью (Элеоноре постоянно приходится участвовать в фотосессиях с примерками шапочек и одежды, спроектированных её отцом, и потом эти проспекты расходятся по всему миру). И уже глубоким вечером мы спускаемся в цокольный этаж дома, где мы можем уединиться, и я достаю и включаю, наконец, диктофон.

— Расскажи хотя бы вкратце про свои достижения в спорте. Чего ты добился за свою спортивную карьеру?

— Мои результаты нельзя сравнить с результатами моих друзей, — таких, например, как Михаил Девятьяров, вместе с которым я бегал в своё время. Дело в том, что когда я серьёзно выступал на лыжне, все мы жили совсем в другой стране — Советском Союзе, а не России, и чтобы пробиться тогда в элиту, надо было приложить намного больше усилий, чем сейчас. Однажды, уже в зрелом возрасте, я был на Красногорской гонке четвёртым вслед за Владимиром Смирновым, Михаилом Ботвиновым и Мироном Филипповым. Причём тогда это было фактически первенство Союза, а не России.

Также я не один раз выигрывал первенства Профсоюзов. Какими-то совсем уж необыкновенными достижениями я похвастать не могу, но всё равно есть результаты, которыми я могу себе позволить гордиться — на чемпионате СССР в Сыктывкаре я выполнил норматив мастера спорта международного класса, не однажды одерживал победы на зональных соревнованиях, дважды был бронзовым призёром в личной гонке и один раз победителем в эстафете на Универсиаде. Та эстафета мне особенно запомнилась — мне тогда удалось на первом этапе привезти отрыв в минуту и пятьдесят секунд. А на финише оставалось всего пятнадцать секунд, но всё-таки мы удержали за собой первое место. Такие гонки не забываются…

Не раз выступал я за СССР на этапах Кубка мира в Токсово, Раубичах, Москве и в Койне (Италия) и показывал при этом результаты приблизительно в районе первого «полтинника».

На чемпионате Союза однажды финишировал шестым, проиграв всего три секунды бронзовому призёру, а в Мурманске однажды был пятым… Выигрывал я, помнится, летнее первенство Союза ногами в Бакуриани. В общем, какие-то результаты всё-таки были, но только в рамках нашего союзного государства, не более.

— А как тебя занесла судьба в Европу, в Швейцарию?

— Выехать из СССР в те годы было очень сложно. 1991 год… Для пересечения границы СССР надо было получать кучу справок и разрешение из МИДа. У тебя в паспорте должна была стоять выездная виза — такие правила были тогда. Но получилось так, что после Универсиады у меня появились хорошие друзья в Италии — благодаря им я и смог туда выехать.

Уехал я летом, прямо со сбора. И знаете… Как человек, который никогда не выезжал за рубеж и оказался там впервые, я увидел жизнь, конечно, совсем другими глазами. Через пару месяцев я приехал туда ещё раз, осенью. И потом решил выехать в Италию окончательно.

Правда, мне хотелось перед этим пробежать Красногорскую гонку. Хотелось посмотреть — смогу ли я пробиться в сборную страны. Потому что годом раньше я был в «переходке» и был, в общем-то, уже очень близок к сборной. Хотелось попробовать, попытаться. В том случае, если бы я отобрался в сборную, я бы, наверное, остался в России.

В первой гонке я финишировал пятым и, в принципе, мог бы продолжить бороться за место в сборной, но я собрал вещи и улетел. Весь оставшийся зимний сезон я пробегал уже за границей.

— Что это вы так резко? Зазноба вас здесь ждала?

— И зазноба тоже (улыбается).

Улетел. И до конца сезона я пробегал в Италии. Для меня это было время потрясающих открытий — все эти «Марчеллонги», первые альпийские марафоны… Это были годы такой романтики… Мне было здесь очень интересно… А потом друзья в Италии подарили мне идею создать российскую команду «свободных профессионалов»: летом соревноваться на роллерах и бегом (здесь, кстати, очень распространены кроссы в подъём, даже проводят Кубок мира в этой дисциплине), а зимой участвовать в гонках «WORLDLOPPET». Я, конечно, согласился. И организатором всей летней программы выступлений этой команды стал я. А зимнюю часть брали на себя Андрей Сергеев, Михаил Девятьяров...

Летний этап прошёл очень хорошо. У нас была прекрасная дружная команда, состоявшая из именитых спортсменов, в том числе и вышеупомянутого олимпийского чемпиона Михаила Девятьярова. Он очень сильно в то время бежал ногами, в горном беге ему просто не было равных! Вот почему я и не удивлялся, когда он выигрывал в Бакуриани по три гонки. Просто это яркий пример человека, который предрасположен к горам, общается с ними, как говорится, на «ты».

Среди нас был также Саша Голубев, в то время очень сильный лыжник, и всем сейчас знакомый Андрей Кукрус. Из женщин можно было бы выделить Ольгу Каменскую — также лыжницу очень высокого уровня. К сожалению, не так давно она умерла от белокровия. Кроме того, у нас был Эдик Мошкин, и его имя тоже очень неплохо звучало на марафонских дистанциях — он всегда хорошо бегал. И плюс ваш покорный слуга…

Мы провели чудесное лето! Лето, полное романтики… Мы ходили купаться по ночам, «заимствовали» фрукты с соседских садов и вечерами после соревнований не без помощи призового вина громко пели песни и обучали всему этому наших итальянских помощников. Итальянцы — народ весёлый, обычно они подхватывали песню с пол оборота. Так мы все вместе тренировались и очень весело проводили время, сами себе готовили, мыли посуду, стирали…

— Передвигались на машинах?

— Мы купили себе машину и колесили по Европе на собственном транспорте.

— Какой-нибудь микроавтобус?

— Да нет, на микроавтобус денег не было — какая-то обычная машина была. Помню, ходили копать канавы, чтобы подзаработать лишних денег. К концу сезона, осенью, у нас скопилось довольно много денег после многочисленных побед в различных соревнованиях, и все премиальные мы поделили поровну. И должен сказать, что никто не обижался, все остались довольными, потому что сумма на каждого по тем временам вышла достаточно «круглая».

И, знаете, тут вдруг вспомнилось: за лето мы завоевали более 50 кубков, а потом, когда нам предложили поменять их на деньги, мы не рассуждали ни секунды — немедленно продали всё за 70 долларов (смеётся). Сейчас, в принципе, это не деньги, но тогда рядовой рабочий в России получал менее 5 долларов в месяц, и для нас 70 долларов были очень приличными деньгами. Мы старались как можно больше привезти домой…

Потом начался зимний сезон. Зимний сезон без хорошего «вкатывания», без хорошей команды тренеров, массажистов и врачей, и понятно, что это сказалось в итоге на результатах. В общем-то, первые два-три года за границей я только привыкал ко всему  этому, набирался опыта. Я участвовал в марафонах в Италии, Австрии, Франции, многие из этих марафонов я выигрывал, но так и не победил ни в одном соревновании серии «WORLDLOPPET». В принципе, я даже благодарен судьбе за это, потому что я сумел закончить профессионально заниматься спортом относительно рано и нашёл себе то занятие, которое является действительно моим призванием и которое кормит сейчас меня и мою семью. А так спорт привязал бы меня к себе как минимум ещё на несколько лет и неизвестно, как бы потом всё оно повернулось.

— И чем же ты занялся, когда понял, что надо уходить из спорта? Я плавно подвожу наш разговор к твоему бизнесу…

— В первый год после того, как я сократил тренировочные объёмы, я работал в Швейцарии в обычной общеобразовательной школе преподавателем физкультуры, а также по совместительству являлся неофициальным дистрибьютором компании «BRIKO». Правда, второе моё занятие я особо не афишировал среди знакомых. Только спустя несколько лет я стал дистрибьютором этой компании на официальном уровне.

— Ты к тому времени жить стал уже здесь, в Швейцарии? Что заставило тебя остаться за границей?

— В конце 1992 года я поехал на соревнования так называемых альпийских кубков на границе Италии и Швейцарии, где познакомился с моей будущей женой — Валентиной Ванцетти.

— Она и сейчас Ванцетти?

— Сейчас она Хамитов-Ванцетти.

Чех Лукаш Бауэр на финише победного для него «Тур де Ски» 2008 года. В руках Лукаша - те самые лыжные палки-пожар «KV+» ярко-красного цвета, что впервые я увидел в Рамзау у Михаила Ботвинова. фото: Reuters.

— Валя тоже лыжница?

— Да. Правда, в тот момент, когда мы с ней познакомились, она лыжами активно уже не занималась…

Интересно и важно то, что когда мы познакомились и поняли, что будем жить вместе, у нас сразу возник вопрос: где мы будем жить — здесь, в Швейцарии, или поедем в Россию?

Валентина хотела попробовать жить в России, и мы чуть было уже не отправились туда, но всё в итоге предопределило веское слово её отца. Он услышал о том, что его дочь намеревается уехать в далёкую страну, где, по слухам, процветают рэкетирство и беспорядки, и сказал мне: «Тауф, вы что вообще творите? Все едут сюда, в Европу, а вы, наоборот, — туда, в Россию?». И я подумал: все, действительно, едут в Европу, а мы, получается, поедем в обратном направлении? Я понял, что он прав, и мы решили остаться здесь.

— И ты решил, что надо искать какую-то точку приложения своих сил, профессию?

— Здесь не обошлось без душевных терзаний. Несмотря на то, что несколько последних лет я жил и тренировался за границей, душой я всегда был и оставался в России. Я всегда думал о ней, о том, как бы я пробежал там, «у себя», какое бы место я занял в нынешнем состоянии там, дома… Я никак не мог успокоиться, у меня постоянно это бродило в голове. Это продолжалось до тех пор, пока я не встретил одного мудрого человека, который помог мне расставить все точки на «i». Я понял, наконец, в чём заключалась на тот момент моя сущность, и решил, что моё место здесь, вдалеке от родного дома.

Он простыми словами мне всё объяснил: «Подумай сам: ты человек, у тебя есть определённый потенциал стать кем-то, развить свой интеллект…». Он делал акцент именно на интеллект и несколько раз задавал мне один и тот же вопрос: «Чего ты ещё можешь достичь в физическом плане? Разве это не всё, на что ты способен?». Я хотел было ему возражать, так как эти слова были несправедливы, на мой взгляд, и непонятны для меня, но я никак не находил аргументов и, в конце концов, вынужден был согласиться с тем, что он прав. Этот человек посоветовал мне закончить со спортом и попытаться открыть новые горизонты в моей жизни. «Подумай, — сказал он, — для кого важно, что ты занимаешься спортом?». Я начал перебирать в голове возможные варианты, но никого не нашёл, кроме самого себя! Получается, что всё это время я просто обслуживал какой-то внутренний эгоизм… Мне было очень сложно смириться с этим, осознать это.

«Постарайся увидеть мир вокруг, открой глаза, — продолжал он. — До этого ты не мог ничего сделать, потому что был ограничен узкими рамками, но сейчас-то хоть расправь плечи, оглянись назад и посмотри вперёд, в своё будущее. Где ты лучше разовьёшь свои способности — в России или здесь, в стране, где для тебя откроется куча дополнительных возможностей?».

После того разговора я очень много думал и сказал себе: «Действительно, если я хочу поехать в Россию, то, скорее всего, я буду обречён на обычное, ничего не обещающее существование, обычную «социальную жизнь», ежедневное решение кучи рядовых бытовых проблем… Я буду постоянно жить в полупустой квартире, но в то же время буду постоянно думать: «обворуют меня или нет?». Мне негде будет поставить во дворе машину, и я не смогу спать спокойно и буду всё время думать: угонят её или не угонят, разобьют в ней стекло или не разобьют? То есть все мои мысли, все мои силы, все устремления моей души я буду вынужден направить на решение сугубо бытовых вопросов, на то, что является, по сути, гарниром в нашей жизни, а никак не самим блюдом. В общем, я всё взвесил и решил: метаться — нечего, мучиться — не надо, моё будущее — здесь. Поэтому, сказал я себе, не теряй напрасно время.

1989 год, Универсиада в Софии (Болгария). Слева направо: тренер Золотов, Василий Горбачёв, Сергей Быков, Мирон Филиппов и Тауф Хамитов. фото: из семейного архива Тауфа Хамитова.

Обложка газеты австралийского марафона «Kangaroo Hoppet», входящего в серию «Worldloppet». Тауф Хамитов занял в этой гонке в 1994 году второе место, а Антонина Ордина (на нижнем снимке) выиграла гонку среди женщин. фото: из семейного архива Тауфа Хамитова.

После этого моя карьера спортсмена очень быстро закончилась. Я вдруг осознал, что спорт стал для меня вещью, от которой я уже не могу взять ничего полезного. Это, знаете ли, как выдоенная корова, которая уже не может дать молока. То же самое произошло с моим отношением к спорту. Занятия спортом уже ничего не могли дать мне нового, они не могли мне дать то, что сделало бы из меня человека с большой буквы. И поэтому я потихоньку, потихоньку стал выходить из всего этого.

Понятно, что этот процесс был очень болезненным для меня. Ту часть жизни, к которой я был привязан так много лет, просто так было не обрезать, не оставить. Но постепенно я спорт отложил на второй план, потом на третий, потом на четвёртый, и теперь спорт для меня — не что иное, как простая возможность поддержать форму и своё физическое состояние, ведь тело всегда требует этого. Я до сих пор считаю, что так же, как надо умываться по утрам, надо иногда нагружать и своё тело. Но только нагружать его надо в меру, с умом — настолько, насколько это необходимо для нормальной жизнедеятельности, а не для получения спортивного результата.

— А на что плохо влияют занятия спортом? На умственную деятельность?

— Вовсе нет! Всё зависит от конкретного момента вашей жизни. Например, занятия спортом в сочетании с учёбой — прекрасное средство для создания хорошей платформы для будущего любого молодого человека.  Главное — вовремя уйти и включиться в новое дело с теми же ритмом и энергией, которых требует спорт! 

Я думаю, всем понятен тот факт, что у человека есть определенное количество сил, которые он должен распределить между  физическими  и умственными нагрузками. В жизни очень важно уметь сбалансировать эти две составляющие, причем для разных людей в разном возрасте и в разной степени загруженности (учёба, работа, семейные заботы) соотношение этих нагрузок будет очень разным.

Спорт дисциплинирует и приучает к жёсткому ритму жизни, и это очень здорово, но для молодого поколения очень важно суметь в будущем перенести этот ритм и чувство дисциплины в умственный процесс. Но также важно понять, что чрезмерные занятия спортом могут привести к «застою» в умственной деятельности и, как результат, к духовной деградации.

— Расскажи, как ты начал сотрудничать с «BRIKO»?

— Я опять вернусь к середине нашего разговора. Когда я встретился с тем человеком, о котором я тебе уже рассказывал, мы с ним много говорили о спорте, и я ему всё пытался объяснить, как важно то, что я делаю. А он меня вдруг спрашивает:

— А для кого важно то, что ты занимаешься спортом?

Я начал перебирать в уме и никого не нашёл, для кого важны были бы мои занятия спортом, кроме меня самого. Я задумался и вдруг понял, что все эти годы обслуживал свой внутренний эгоизм, который постоянно хотел подиумов, побед, хотел постоянного внимания к собственной персоне. 

А он мне говорит: как только ты откажешься от этого, у тебя откроются уши. Постарайся услышать те предложения от жизни, которые она тебе всё время делает. До этого ты их не слышал, хотя этих предложений было немало. Но из?за того, что ты занимался только этим видом деятельности, ты ничего другого не видел и не слышал. Постарайся открыться этому внешнему миру.

Я ему говорю: хорошо, я постараюсь.

Не поверишь, проходит неделя, мне звонит один из моих бывших партнёров и просит меня:

— Тауф, ну ты живёшь ведь там, помоги мне купить «Briko». Давай мы через тебя будем этим заниматься.

Вся штука в том, что если бы этот эпизод случился до этой встречи, я бы просто-напросто не услышал этого предложения. Я бы начал говорить: да ну, это всё ерунда. Опять там сейчас с кем-то встречаться, списываться, созваниваться, куда-то ехать… Я вот сейчас пробегу, выиграю, заработаю тысячу марок, вот тебе и реальные деньги. Я лучше сумку сложу вещей, привезу их в Россию, раздам по продавцам на распродаже и больше заработаю, чем на всех этих состыковках с «Briko».

А тут после той беседы я сам себе сказал: Тауф, ну действительно, попробуй окунуться в это дело, ну приди ты в себя!

Я позвонил на «Briko», так как мне было несложно найти все эти телефоны, и они предложили встретиться.

— А они уже знали твою фамилию?

— Ну, в общем да. Меня до сих пор в Италии помнят по тем гонкам, которые я выигрывал пятнадцать лет назад. И все лыжники старшего поколения в Италии знают, кто такой Тауф Хамитов.

Я приехал, представился, они посмеялись, когда я им сказал, какой объём я готов купить. Но суть дела не в этом, суть дела в том, что это была отмашка. Это был старт чего-то такого, чего я совершенно не знал, не понимал. Сегодня мне открыт целый мир знаний, возможностей, друзей, клиентов, взаимоотношений, которые не оценить никакими деньгами.

В первый год своего маленького бизнеса я, может быть, заработал 5 тысяч долларов, во второй год — 10 тысяч, но третий год стал для меня настоящим кошмаром — я вообще прогорел и превратился в настоящего банкрота. Это был 1998 год, год дефолта в России… Но бог миловал — тогда помимо «Briko» у меня уже накопились связи и с другими фирмами, поэтому, если на продукции «Briko» я потерпел крах, то благодаря остальным «завязкам» остался на плаву, выжил и не перестал заниматься предпринимательской деятельностью.

Увидев это нагромождение лыж в сервисном центре в магазине Тауфа, я не смог его не сфотографировать. Наверное, такой странный набор лыж можно было обнаружить только здесь, в Кампре. Две пары «Trab», две пары «Muller», две пары «Kastle», одна — «Morotto», и лишь в самом уголке снимка можно с трудом обнаружить по одной паре «Fischer» и «Atomic». фото: Иван Исаев.

Кампра... На трассе — мастер спорта международного класса, победитель и призёр многочисленных европейских марафонов, владелец компании «KV+» Тауф Хамитов... фото: Иван Исаев.

— Как появился бренд «KV2»? Откуда взялось это название?

— Я назвал свой бренд «KV2», потому что первая буква — это начало моей фамилии (Khamitov), а вторая — начало фамилии моей жены и отца моей жены (Vanzetti). Ну, а «2», потому что две семьи, две фамилии — Хамитов и Ванцетти.

Но недавно я поменял этот логотип на «KV+». Мне предъявили претензии представители американской компании К2, и я посчитал, что чем заниматься многолетними судебными тяжбами с этой компанией, проще поменять логотип. И, кстати, не только мне, но и всем наш новый логотип — «KV+» — нравится даже больше.

Один из лидеров мирового лыжного спорта, обладатель малого Кубка мира 2000 года, победитель и призёр нескольких этапов Кубка мира украинка Валентина Шевченко, как видите, выступает в одежде KV+. В этой одежде сейчас выступают сборные команды по лыжным гонкам и биатлону Украины и Казахстана. фото: Fischer.

— Какими были твои первые шаги?

— Когда я понял, что заниматься только «Briko» для меня — недостаточно, я ушёл из школы и открыл собственный магазин по продаже лыжных товаров здесь, в Швейцарии, в Кампре. Понятно, что магазин, нацеленный на продажу лыжной продукции, должен был работать только зимой. Я свою эту идею реализовал, и как ни странно, именно в том году, когда я открыл магазин, снег у нас в Кампре выпал только в середине января. Эта трудная зима случилась как раз в то время, когда в России разразился кризис! Не поверишь, это был жуткий год, но даже в этом периоде теперь я нахожу свои плюсы… Несмотря на то, что я потерял тогда немалые деньги, я набрался большого опыта и не потерял куда большие деньги позже, уже в наше время. В противном случае, не будь этих уроков жизни, я мог обанкротиться в более поздние годы и мог потерять гораздо больше.

И всё же собственного магазина мне было мало. Я хотел расширить сферу своего бизнеса и стал искать новые точки приложения своих сил. Искал до тех пор, пока ко мне не пришла идея сделать собственные палки. Я сделал палки под собственным брендом, и в первые четыре года сумел продать довольно приличную партию в 3 странах: Швейцарии, Италии и Чехии, то есть старт был достаточно успешным.  На начальном этапе мне помогло то, что я бывший спортсмен, потому что приходилось общаться с людьми, которых я уже хорошо знал по спортивной карьере в Европе. С этого, по большому счёту, и взяла  старт фирма, с этого взяло старт производство. Потом появились шапочки, потом — линия одежды, потом — линия перчаток… Сейчас ничего нового создавать я уже не планирую, потому что я устал жить без суббот и воскресений (смеётся). Все-таки в субботу и воскресенье хочется отдохнуть, полежать, поиграть с дочкой, почитать и заняться чем-то другим.

А в первые годы я работал без выходных и без отпусков, и было очень тяжело. Я сам себе платил минимально возможную по швейцарским законам зарплату в течение трёх лет. И только тогда, когда я понял, что даже если целый год у меня не будет работы, я всё равно смогу платить зарплату рабочему, я взял в фирму первого человека.

Я знаю, что в России часто работают по?другому: взял кредит, купил продукцию, продал, отдал кредит, подсчитал прибыль. Но я пока работаю по другому принципу — стараюсь не брать кредиты и рассчитывать только на свои средства. Такой подход заставляет меня быть более ответственным по отношению к делу. Впрочем, я понимаю, что рано или поздно мне придётся брать кредиты в банке,  от этого в современном бизнесе не уйти.

— Но ты мне хотел рассказать про твои особые отношения с «Briko»…

— Да, это правда, с «Briko» у меня особые отношения… В этой компании я научился работать на компьютере (улыбается), научился просчитывать простейшие торговые комбинации, научился составлять заказы. Дело в том, что, несмотря на банальность всех этих задач, ничего этого делать я не умел,  и именно на «Briko» я обрёл этот первый бесценный опыт. Я научился у менеджеров и руководителей «Briko» стилистике общения с клиентами, научился тому, как должны выстраиваться эти отношения. Я перенял у них уроки по продвижению бренда, по особенностям построения менеджмента, начал общаться на «их» языке.

— Они не ревнуют сейчас тебя к тому, что у «KV+» появилась собственная линейка одежды?

— Нет, я эти вещи чётко подразделяю: одно дело, когда компании являются непосредственными конкурентами, и совсем другое дело — «косвенными». Наша деятельность с «BRIKO» пересекается только в одной плоскости — в производстве лыжной одежды. В остальном мы две разные фирмы. Их продукция ориентирована на другой контингент покупателей, и дело не только в ценовой нише, но и во вкусе, менталитете. Их одежда смоделирована несколько под иные запросы. Просто мой клиент может купить кроме «Briko» ещё и «Swix», а может — «KV+», и получит всё от одного поставщика.

— Ты сами моделируешь одежду для своих коллекций?

— Все эскизы — это плоды нашей совместной работы с итальянскими дизайнерами, но скоро я создам отдел по моделистике при нашей фирме и на это место возьму двух человек.

— Ты шьёшь свою продукцию там же, где и «Briko»?

— Нет, это совершенно разные линии одежды и технологии, и шьются они в разных местах.

— А где производится твоя продукция?

— Если говорить о палках, то они производятся, а точнее собираются, в Швейцарии. Здесь важен не сам по себе процесс сборки, а выбор материалов, из которых производится сборка. Очень важно выбрать хороший материал, сделать хорошие пресс-формы, отлить их там, где это дешевле и собрать там, где ты живёшь. Для меня принципиальное значение имеет возможность контроля над процессом сборки. А поскольку я здесь живу, то именно здесь мне легче всего и осуществлять контроль над качеством продукции. И я очень доволен тем, что из-за меня не в одной, а сразу в нескольких странах люди получают работу, зарплату, а значит, и возможность достойно жить.

Знаешь, для меня Россия — больное место, это моя родина. Я очень хочу заказывать в России больше и больше. Я хочу, чтобы мои российские поставщики постоянно улучшали качество продукции, потому что комплектующие для дешёвого сегмента моей линейки палок я покупаю в России. В настоящий момент я доволен этим качеством, но всегда хочется большего.

— А где ты шьёшь темляки, льёшь лапки, ручки?

— Лапки и ручки делают по моим пресс-формам в Италии, темляки шьют в России и Китае.

— А где ты делаешь трубки для верхних моделей?

— Только в Италии.

— Чем-то эта труба отличается от того, что делают «Swix», «Exel»?

— Во-первых, у нас разные диаметры, и из-за этого получается разная балансировка. Мы много работаем над балансировкой, так как это очень важно при выносе палки. В прошлом я пытался создать суперлёгкую палку за счёт уменьшения количества используемого материала, но затем заметил, как из-за этого теряется прочность. В дальнейшем мне пришлось вернутся к весу таких грандов, как «Swix» и «Exel».

— Каков рынок палок «KV+»?

— В настоящий момент наши палки продаются во всех европейских странах, Японии, Канаде, США и даже в Южной Африке! Объём продаж достаточен для моёй небольшой компании, и если зима позволяет, мы его всегда увеличиваем.

Объёмы продаж напрямую зависят от новинок, и у нас они есть. Это новая ручка с отстёгивающимся капканом или сам капкан, который отличается своим удобством.

С отцом Валентины — Марино Ванцетти. Этот человек своими руками создал в Кампре этот прекрасный оазис лыжного спорта. фото: Иван Исаев.

Снимки на стене в кафе в Кампре. Вверху — вымпел от советских спортсменов. На фотографии в левой её части мы без труда узнаём советского богатыря Владимира Смирнова. Внизу — победитель и призёры этапа Кубка мира 1990 года, прошедшего в Кампре, норвежцы Вегард Ульванг и Бьорн Дали, а также швед Торгни Могрен. фото: Иван Исаев.

— Какие у тебя амбиции относительно топовых палок?  Ты планируешь конкурировать со «Swix», «Exel»? Что у тебя с «ходильными» палками?

— «Ходильные»? Интересное словечко, русское (улыбается). Но здесь их все называют «Вокер» — от английского  «Walker» — ходьба пешком, прогулка. Ситуация с этими палками — пример очень удачной попытки перенести фитнес на улицы. Для тех людей, которые привыкли заниматься фитнесом в залах, производитель создал возможность заниматься той же деятельностью, но в условиях природы: велосипедной дорожки вдоль шоссе, тропы в лесу, в парке… Этот вид нагрузки очень комплексен: ты развиваешь не только ноги, но и руки, мышцы спины, пресс. Этот вид активности даёт очень хорошую комплексную нагрузку.

— Каков рынок этих палок?

— Там, где я продаю эти палки, их продаётся очень много.

— Ты их продаёшь больше лыжных палок?

— Не поверишь: 75 процентов — «Walker», и 25 процентов — лыжные палки. И причём, заметь, никого спонсировать не надо (смеётся). Европа переживает сейчас с этими палками, с этим видом активности самый настоящий бум. Люди объединяются в группы, нанимают инструкторов, платят им за своё обучение. Спортивные журналы проводят тесты этих палок, телевидение показывает, какие палки хорошие, какие — не очень, чем они отличаются друг от друга, как работают в тех или иных условиях… Патенты вокруг самих палок, ручек — отдельная песня… За использование патентов надо платить немаленькие деньги. В общем, за появлением этих палок на рынке стоит большая работа.

— Чья работа?

— Производителей лыжных палок, маркетологов, лыжных дизайнеров. У меня в настоящий момент патентуется новая ручка, а через месяц?полтора будет запатентован новый наконечник. И это неизбежно, это абсолютно необходимо, если ты хочешь удержать своё место на этом рынке. Казалось бы, что такое палка? Пустяк! Но, оказывается, она состоит из многих деталей, за каждую из которых надо биться, бороться, патентовать.

В сборочном цехе. фото: Иван Исаев.

Тауф в своём магазине в Кампре. Отсюда начинался его бизнес... фото: Иван Исаев.

Незамысловатая вывеска: «KV2»-спорт Тауфа Хамитова». Сюда за десятки, а иногда и за сотни километров ехали люди, чтобы проконсультироваться с известным в Италии гонщиком... фото: Иван Исаев.

— Крупнейшие производители видят в тебе конкурента?

— Когда ты выходишь на новый рынок, тебя по любому замечают, ты начинаешь всем мешать. В любой момент тебя могут ждать проблемы с любой из сторон, к тебе постоянно будут придираться. Как сейчас вот по отношению к нашему логотипу… Впрочем, я тебе уже об этом рассказывал.

— Расскажи про свою семью…

— Я был женат в России, у меня там растёт сын. Сейчас он уже достаточно взрослый человек. А здесь, в Швейцарии, я живу с 1993 года. В 1996 мы с Валентиной поженились, у нас родилась дочка Элеонора. Скоро ей исполнится 10 лет. А Валя работает учителем.

— Ты окончательно забросил тренировки?

— Нет. Я же говорил, что лыжи — это средство, поддерживающее моё тело в тонусе. Другое дело, что теперь мне в голову не придёт кататься на лыжах два часа. 40 — 50 минут — этого вполне достаточно для поддержания себя в хорошей форме.

— В марафонах больше не участвуешь, для тебя это пройденный этап, отрезанный кусок жизни?

— Теперь я не участвую в марафонах, но… Теперь в марафонах участвуют мои палки (смеётся).

— Расскажи про Кампру. Кто создал этот лыжный центр?

— Вся моя жизнь завязана на Кампру. Когда я приехал в Швейцарию участвовать в альпийском кубке, я услышал об этом месте много интересного… За три или четыре года до моего приезда сюда здесь прошёл этап Кубка мира и здесь, например, Бьорн Дэли выиграл свой первый этап Кубка мира, а Елена Вяльбе — второй. В Европе это далеко не последнее место, и многие специалисты говорят, что в Кампре наилучшим образом спрофилированные трассы даже не в Европе, а в мире. По набору различной крутизны и протяжённости подъёмов, спусков, равнинных участков это — идеальная трасса.

Этот центр создал мой тесть, папа Валентины. Однажды, когда они там катались диким образом, то есть по натоптанным самими лыжниками лыжням, ему пришла в голову идея попросить разрешения построить в этом месте помещение для того, чтобы люди могли переодеваться и кататься на лыжах. Как ни странно, помещение построить разрешили…

— Почему «как ни странно»?

— Потому что Кампра является заповедной зоной в Швейцарии и защищается ЮНЕСКО.

Построили, и народ поехал… И постепенно вся эта структура разрослась до такой степени, что сейчас может принять до 1.000 лыжников в день. Есть все условия для того, чтобы активно провести выходные и чувствовать себя здесь как дома. Катание здесь платное — 6 евро в день. В центре имеется 3 ретрака, машина для чистки льда, машина для чистки снега — это далеко не полный перечень закупленной техники, общая стоимость которой превышает 8 миллионов франков. И всё это создал один человек — мой тесть…

Ладно, Иван, я смотрю, ты уже вовсю зеваешь, давай спать.

Что правда, то правда, уже глубокая ночь, позади — двухчасовая тренировка в Кампре и целый день на ногах, и спать хочется — как из пушки…

 

*   *   *

 

Наутро я уезжаю от Тауфа. Прощаюсь, сажусь в машину, и снова отправляюсь в Мюнхен. По пути опять поднимаюсь на Lucomagno. На перевале останавливаюсь, оглядываюсь вокруг. Ветер снова переметает дорогу, играет снегом, крутит его в воздухе, швыряет горстями в разные стороны… Кругом, куда ни глянь, горы, снег, лёд, солнце. Когда ещё мне доведётся сюда вернуться? И доведётся ли?

Я «падаю» по серпантину теперь уже вниз, в долину. Очень скоро я спускаюсь настолько, что следов снега не найти, повсюду зеленая трава, лужайки. Потом выезжаю на автобан и укладываю стрелку спидометра на 140 –160 км в час. Отсюда, с автобана, с этих зелёных полей, не видевших, похоже, этой зимой снега вообще, перевал Lucomagno кажется чем-то неправдоподобным. И ведь уехал я оттуда всего каких-нибудь два часа назад, а как будто было всё — в прошлой жизни.

Мюнхен всё ближе и ближе, а я еду и всё время думаю и думаю про Тауфа — омского паренька, который 15 лет назад приехал в Европу без копейки денег, а сейчас владеет компанией, на равных (ну, или почти на равных) конкурирующей с «Briko» и «Toko», «Exel» и «Swix»… Как он этого добился? Как сумел?..

Тауф на своём рабочем месте в кабинете директора компании. фото: Иван Исаев.

*   *   *

 

Я не перестаю думать над вчерашними словами Тауфа о том, что теперь ему вполне хватает 40-минутной прогулки на лыжах. Странно, думаю я про себя: а мне — не хватает.

…У каждого из нас своя история жизни в спорте, своя история ухода из него и последующей адаптации к «мирной» жизни. Я бегал далеко не так, как Тауф, но тоже расставался со спортом болезненно и врастал потом в журналистику, в которой сверстники к тому моменту ушли далеко вперёд, очень непросто. Помню, как носил свои заметки в «Комсомолку» 26-летним детиной, а 18-20-летние стажёры отдела информации и спорта (студенты первых курсов дневного отделения, которое я закончил три года назад), их беззастенчиво кромсали и выбрасывали в корзинку. И я понимал, что это надо пережить, перетерпеть…

Помню, как, завязав со спортом, уже через два года почти круглосуточной работы за письменным столом в «Советской России» не мог без одышки подняться на пятый этаж нашей хрущёбы-пятиэтажки, в которой жила тогда моя семья. Помню, как очень скоро осознал — если не хочу умереть молодым и перспективным журналистом, надо любой ценой возвращаться в лыжные гонки. Пусть на ином, физкультурника, уровне, но непременно возвращаться…

Тауф не участвует в марафонах, он ими наелся досыта, до края. А я — участвую. И мой друг Сережа Петров, в 64 года по-прежнему преподающий на химфаке Московского государственного университета и проезжающий в Битце за тренировку по 40–50 км, тоже участвует.

В марафонах участвует наш общий с Сергеем хороший товарищ Никита Тамм, генеральный директор компании «Биохиммак», участвующей в реализации национальных проектов России. Никита возглавляет компанию, как минимум в разы превосходящую компанию Тауфа. При этом каждый вторник и четверг Никита с раннего утра — на Поклонной горе, и пока он свои два часа не намотает на лыжероллерах по её дорожкам, он оттуда не уезжает.

В марафонах участвует наш общий с Тауфом товарищ петербуржец Кирилл Горев, владеющий в Санкт-Петербурге сетью спортивных магазинов «Спортивная линия» — про него в своих кругах мы говорим, что он чокнутый. Ну, посудите сами: каждый день Кирилл едет с раннего утра в Токсово, проводит там большую тренировку, потом возвращается домой принять душ и пообедать, и уже с 11–12 часов дня и до глубокой ночи он — на работе. И так — каждый день!

Трудно сказать, кто из нас более прав во всей этой истории — мы, по-прежнему бегающие свои марафоны и влюблённые в этот мир, отдающие ему свои время, энергию, деньги, или Тауф, который резко и недвусмысленно подвёл черту под этой частью своей жизни…

 

*   *   *

 

А, пожалуй, знаете что? Пожалуй, однажды, ни слова не говоря, мы с Кириллом Горевым втихаря заявим Тауфа на «Марчалонгу». Потом прилетим в Мюнхен, сядем в машину, приедем к нему домой, погрузим в авто (даже если будет сопротивляться), и привезём на старт в Моену. И пусть, после того, как мы наденем на него стартовый номер, он только попробует не дойти до финиша!

…Как думаешь, Кирилл, он дойдёт?..

 

 

Иван ИСАЕВ,

2006 — 2008 г.г.

Москва — Мюнхен — Кампра —

 Мюнхен — Москва