Расплавим по лыже слегка парафин. Уверенным взмахам скребка удалим Всё лишнее, щёткой ему помогая. Чаёк между делом себе подливая.. А утром посмотрим как я угадал, Когда парафин я себе подбирал
Мальчик шел по тротуару Мальчик нес ботинок пару И глаза его сияли, Аж дорогу освещали. Шел пацан домой, мечтал Как ботинки одевал. Как защёлкнутся крепленья, Полетит назад лыжня. И соседский пес отстанет Весело хвостом крутя. Иванов
Пессимист: - Хуже уже не будет. Оптимист, радостно: - Будет
01.11.2015 14:03
Будущее прекрасно.
Над выжженной платформой в геликоптере, Летаем мы в прицелы наблюдая, Чтоб лыжников чудовища не трогали Мы лазером хвосты им поджигаемым. Но скоро к нам придёт похолодание. Чудовища замёрзнут под платформой. И снова парафинить будем лыжи мы, Но лазеры дождутся потепления.
Утро. Скоро проснётся соседский будильник. Наверху глухо забубнит телевизор и детишки громко и часто шлёпая босыми ногами побегут по деревянному полу, началась школа, осень. - Подъём Ираида! Ты сегодня консультант у сценариста, - бабуля подняла левую бровь, наклонила голову направо и растянула губы в улыбке,- Ох! Будет нас беседовать. Ну, всё интереснее, чем рецепты выписывать,- уже совсем бодро произнесла старушка. Ираида Аркадьевна стянула с себя одеяло, встала, открыла форточку. Прохладный ветерок донёс с улицы привычный шум мусоровоза, значит половина седьмого. Ура, утро! Днём безработному Сергею позвонил однокурсник и попросил написать сценарий о тяжёлой судьбе знаменитого лыжника, замученного в советских психиатрических клиниках. Мысль о шедевральности будущего произведения не давала собраться и начать над ним работать. Сценарист всю ночь пил кофе и представлял, как подъедет к своему консультанту, к звезде психиатрии. Как с важным видом будет задавать вопросы и писать, писать и писать. Время летело и наконец, донесло новоиспечённого гения кинематографа к дверям психиатрической клиники. Руки вспотели, сердце билось как кабина старого лифта в шахте, пугающе часто и громко. Дверь приоткрылась ровно в 9-00 и в кабинет просунулась рыжая голова. - Сергей,- произнесла голова - я писатель, поэт, сценарист главным образом, вот. Пишу сценарий для сериала, поручили вчера. К Вам направили сразу. Очень рад встрече,- неуклюжее тело лет сорока пяти, наконец показалось полностью и застыло у двери. - Да Вы присядьте, - безразличным тоном что-то записывая в журнал, обронила Ираида Аркадьевна. - А правда, что Вы были знакомы с родоначальниками отечественной психиатрии и даже работали вместе?- усаживаясь на стул, выпалил на одном дыхании сценарист. Тетрадка никак не хотела открываться на нужной странице. Она сопротивлялась пальцам Сергея, будто хотела помешать записать слова, произнесённые самой Ираидой Аркадьевной. Сергей решил взять себя в руки, положил ручку в сумку, сумку на пол, открыл тетрадь, достал ручку из сумки, положил в тетрадь, положил опять сумку на пол, ногу на ногу, сверху тетрадь и наконец, улыбнулся лучезарной улыбкой доктору Крумгольц. - Извините, Сергей, как вас по батюшке? - Сергей Иванович я. - Сергей Иванович, еще одну минутку. А что за шрам у вас на голове?- укладывая в стопку журналы произнесла Ираида Аркадьевна. Из тетрадки Сергея выпал пропуск на киностудию и скользя по ноге, залетел под стол на сумку. Сергей заглянул под стол, аккуратно смахнул ногой пропуск в сумку, и покраснел как школьник на уроке. - Что там? - не поднимая глаз, поинтересовалась Ираида Аркадьевна. - Котёнок может,- неожиданно для себя ответил Сергей и опять покраснел. - Где он сейчас? - Может в окно убежал, они такие озорные. Ираида Аркадьевна, не отвлекайтесь. Главный герой нашего сериала знаменитый советский лыжник, у него стресс, он попадает, извините, в психушку и там его душегубы замучили. Расскажите мне о врачах того времени… - Бред какой то! Если бы такое было, я бы знала. Какого цвета котенок пробежал-то?- не отводя глаз от своих журналов, спросила доктор. - Я без очков только до вытянутой руки хорошо вижу. Серый вроде. На гномика похож,- решил пошутить Сергей. Ираида Аркадьевна посмотрела на Сергея, на открытые створки окна и наглухо приваренную металлическую сетку. Встала, подошла к окну и так задорно произнесла: - Сценарист, поэт, как мило. А прочитайте мне, что нибудь свое из последнего. - Конечно,- Сергей обрадовался неожиданной возможности почитать свои стихи. Гномики сидят на тучах, Тёркой трут кусочки льда. Снег из тёрок вылетает, Покидая небеса.
Мы в надежде смотрим в небо, Ждем, когда навалит снег. Похихикивают гномы, Трут быстрей и веселей.
- Красиво, прям представила их. Когда написали? - Вчера, уже завтра в газете напечатают,- с гордостью ответил Серёжа. - А вчера начало осени было, почему же у Вас гномики зимние? - Заскучал по снегу, лыжам. Люблю зиму. - И я тоже зиму люблю, работы меньше чем осенью - улыбнулась Ираида Аркадьевна. - Я и осень люблю, я как Пушкин. Я когда слышу под ногами шуршание листьев, чувствую себя Александром Сергеевичем, творить хочется. Листья жёлтые над городом кружатся, тихим шелестом... - Это тоже Пушкин?- спокойно так, спросила доктор. - Нет, у вас пел мужчина в очереди, прицепилось. Часто повторяю слова которые слышу. Профессиональное, я же поэт. Вот такая эхолалия. Жёлтые листья, цвет очень люблю, праздничный. - Хорошо. Сергей Иванович, Вы извините старую женщину. Возраст, суставы. Ко мне потом приходите обязательно, идите в кабинет номер 4. Там очень талантливый доктор. Я ему позвоню, он с Вами побеседует. Вам будет интересно и полезно – прикрыв окно произнесла Ираида Аркадьевна. - Да, конечно, извините, спасибо. До встречи. Кабинет 4,- уже в коридоре повторил сценарист закрывая дверь кабинета. - Крумгольц - представилась в трубку телефона доктор, – Лёва, я к тебе писателя отправила. Образ отечественного психиатра ваял, прямо душегуб получался. Лёва, осень! Да… да, Лёва. Галлюцинации – гномики, шрам посмотри под причёской. Да что ты Лёва, отчётливо серого гнома без очков разглядел, все как обычно, хорошо не черт. Хотя хрен редьки… Пушкиным себя по осени считает, жёлтое любит солнечный наш. Может, съел чего, как сам думаешь? Знаменитый советский лыжник у него в сценарии психически болен, как тебе бред такой? Выходи потом, Лев Самуилович, покурим. Надо будет со стационаром «Пушкину» помочь, звони. Тушинец 2016
Сольвейг! Ты прибежала на лыжах ко мне, Улыбнулась пришедшей весне! Жил я в бедной и темной избушке моей Много дней, меж камней, без огней. Но веселый, зеленый твой глаз мне блеснул -Я топор широко размахнул! Я смеюсь и крушу вековую сосну, Я встречаю невесту — весну! Пусть над новой избой Будет свод голубой - Полно соснам скрывать синеву! Это небо — твое! Это небо — мое! Пусть недаром я гордым слыву! Жил в лесу, как во сне, Пел молитвы сосне, Надо мной распростершей красу. Ты пришла — и светло, Зимний сон разнесло, И весна загудела в лесу! Слышишь звонкий топор? Видишь радостный взор, На тебя устремленный в упор? Слышишь песню мою? Я крушу и пою Про весеннюю Сольвейг мою! Под моим топором, распевая хвалы, Раскачнулись в лазури стволы! Голос твой — он звончей песен старой сосны! Сольвейг! Песня зеленой весны!
Прекрасно ! Люблю литературу. А больше в ней мне нравится слушать аудиокниги фантастические скачать без регистрации http://litvik.ru/audiokniga/fantastika/ на портале электронной библиотеки можно. Все жанры обожаю. Какой-то один выделить не могу. Если только прозу - она цепляет всех сильнее.
В землю корни запустив
Дуб стоит на поле.
Много лет мечту таит
Покататься вдоволь.
Лыжей корни распрямить,
Сигануть бы с горки.
Ствол от ветра защитить
Адидасом сборной.
Всё стоит, мечтает дуб
Ветками кидаясь.
То по шапке попадёт,
То по лыжам вдарит.
Иванов 8)