Елена Вайцеховская: Право Фуркада

Он просто очень хотел победить.

Думаю, со мной резко не согласятся все те, кто за минувшие сутки разложил объявленную скандальной передачу эстафеты на мельчайшие составляющие и пришел к логичному на первый взгляд выводу: Мартен Фуркад специально выискивал в стартовом городке Александра Логинова, чтобы свести с ним счеты.

В горячке первых секунд нам действительно казалось именно так: француз наезжает на лыжу дебютанта российской команды, не глядя втыкает палку куда-то назад, попадая в соперника, Логинов падает – словом, вы сами все видели. Разумеется в тот момент никто еще не знал, что тренеры российской сборной, пересмотрев эпизод, решат бессмысленным подавать по этому поводу протест, да и сам Логинов, встреченный мной в коридоре, уклончиво ответит: "Не знаю, было ли это намеренно. Не могу утверждать".

Но я сейчас даже не об этом. Двадцать пять лет назад совсем молодой еще Александр Карелин сказал мне, рассуждая о большом спорте, что считает это занятие совершенно узаконенным проявлением далеко не самых лучших человеческих качеств. Например, эгоизма. Его квинтэссенцией, так сказать. Потому что любому претендующему на победу спортсмену совершенно наплевать на то, что кроме него этой победы хочет добиться кто-то еще.

Если отталкиваться в рассуждениях о первом старте Хохфильцена от этой фразы, становится абсолютно понятным не только поведение Фуркада в эстафетной гонке, но и его реакция, например, на уход к норвежцам фактически личного тренера – Зигфрида Мазе. Мартен – эгоист до мозга костей, искренне убежденный, что биатлонная вселенная обязана вращаться только вокруг него. Но это, согласитесь, не преступление.

При этом француз – выдающийся спортсмен. Такие отличаются от остальных не только умением быстрее бегать и точнее стрелять. Но и умением мгновенно оценивать любую обстановку и принимать в ней наиболее оптимальные решения. Сцену "столкновения" Фуркада и Логинова на рубеже третьего и четвертого этапа нам за минувшие сутки показали со всех возможных ракурсов, кроме одного: мы не увидели ее глазами главного героя. О чем десятикратный чемпион мира и двукратный олимпийский чемпион мог думать в момент получения эстафеты от Кантена Фийона-Майе – человека, заработавшего команде штрафной круг? О Логинове? Да бросьте! Логинов на тот момент был для него разве что лишним и совершенно неинтересным уже препятствием – помимо тех, кто бежал впереди. Почему Фуркад не рванул вперед сразу, получив эстафету? Возможно как раз потому, что хотел максимально хорошо оценить обстановку и выбрать наиболее рациональную стратегию: не угодить в завал, не сломать палку, не нарваться на штрафные санкции.

Я не оправдываю сейчас француза. Скорее в некотором роде пытаюсь влезть в шкуру человека, которому на всех наплевать и который хочет любой ценой стать первым.

Можно, конечно, упереться в уже сложившуюся версию о том, что главной для Фуркада была личная месть. Ну, примерно, как это было в 2006-м в случае с Зинедином Зиданом, который своей внезапно обострившейся вендеттой с Марко Матерацци лишил свою страну совершенно реального футбольного золота. Ситуация с Логиновым в моем понимании на это не тянет – при всех "грехах" российского спортсмена. И уж тем более бессмысленно искать криминал в действиях Фуркада на заключительном круге борьбы с Антоном Шипулиным: там всегда прав тот, кто бежит впереди.

Год назад, выиграв на этапе Кубка мира в Антхольце гонку преследования, Антон сказал о Фуркаде:

– Он вообще обожает всякие игры с соперниками на лыжне. Постоянно придумывает какие-то уловки, и мне даже интересно: чего еще я о нем не знаю? Кто-то начинает атаковать в излюбленных местах, кто-то любит пристроиться за спиной и покашлять, давая понять, что он близко, но при этом не выходить вперед.

Шипулину, как никому другому должно было быть известно, что ожидать от Фуркада какого либо джентльменства в финишных разборках бессмысленно. Подозреваю, что Антон и не ожидал. Просто проигрывать сопернику в финишном створе – достаточно унизительная штука, обостряющая и без того высокий накал эмоций. Все, что произошло потом, было лишь следствием: комментарии, сказанные в камеру в стартовом городке, конфронтация с французом на пьедестале, многословность на пресс-конференции, а поскольку перевод горячей шипулинской речи оказался слишком примитивным и поверхностным, Фуркад, искренне недоумевая, переспросил, обращаясь к Антону через головы четверых немецких чемпионов, сидящих по центру стола: "А что такого я сделал-то, что ты сейчас мне все это говоришь?"

Возможно француз и в этот момент продолжал играть с соперником, внутренне наслаждаясь тем, что вывел его из себя: с эгоистами такое случается. Возможно ему, как и Шипулину, тоже не сразу удалось погасить бушующие после гонки эмоции – отсюда экспансивная попытка уйти с пьедестала.

Не думаю, что имеет смысл продолжать все это раздувать. Здравый смысл, о чем, собственно, сказал Шипулин уже уходя с пресс-конференции, сводится к тому, что им с Мартеном нужно просто пожать друг другу руки и больше не опускаться до оскорблений. Ведь как ни крути, биатлон – это одна семья.

К сожалению, в семьях иногда случается и такое: собраться вместе и... испортить праздник имениннику. Хотя, полагаю, что немцы, одержавшие в смешанной эстафете первую победу за последние семь лет, были счастливы даже при том, что на пресс-конференции им не задали ни одного вопроса.

Елена Вайцеховская, "Спорт-Экспресс"