Дмитрий Ярошенко: «Допинг – грязное пятно на моей карьере»

Двукратный чемпион мира Дмитрий Ярошенко в интервью Sportbox.ru объяснил, почему не тренирует детей, вспомнил скандал, в котором был главным участником, а также высказал свое мнение относительно величия Мартена Фуркада и Уле Эйнара Бьорндалена.

«Лет через 15 можно начинать тренировать детишек»

–  Чем сейчас живёт Дмитрий Ярошенко?

– После завершения спортивной карьеры я три года отработал в Администрации города Ханты-Мансийска, отвечая за развитие физической культуры и спорта. Сейчас уже второй год я работаю в АУ «ЮграМегаСпорт» – это одна из крупнейших в России организаций, которая проводит на самом высоком уровне не только окружные соревнования, но и всероссийские и международные спортивные мероприятия. Например такие как чемпионаты мира по шахматам, Кубки мира по биатлону, водному поло, стритворкауту, чемпионаты России по лыжным гонка. На современных спортивных объектах, отвечающих всем международным стандартам, тренируются не только дети и сборные округа по различным видам спорта, но и проходят тренировочные мероприятия сборных команд России.

Хочу отметить, что с 1 по 9 марта в Ханты-Мансийске успешно прошла II Всероссийская зимняя Спартакиада инвалидов, получившая огромное количество положительных отзывов. Официальные лица, гости и участники соревнований благодарили Правительство нашего округа во главе с Н. В. Комаровой и «ЮграМегаСпорт» за высокий уровень проведения.

– Не было желания после завершения карьеры начать тренировать?

– Тренировать я думал. И даже были некоторые предложения, которые сошли на нет.

– Какие, например?

– Было предложение возглавить сборную округа ХМАО по биатлону. Но дальше предложения или, вернее, идеи дело не пошло. А сам себя я, конечно, предлагать не буду. Если во мне не видели человека, который смог бы наладить тренировочный процесс – ну, значит, не увидели. Меня очень часто спрашивают, хотел бы я тренировать детей. Детей я смогу тренировать лет через 10-20. Но на данный момент, особенно после завершения карьеры, когда ты полон идей и знаний, которые актуальны,  их надо отдавать не детям, а действующим профессионалам. Это тоже самое, как преподавать высшую математику в начальной школе. В силу своего образования дети просто ничего не поймут. Поэтому, если сейчас и тренировать, то работать нужно, по крайней мере, с юниорами. Вот лет через 15, когда мои знания станут неактуальными, тогда, наверное, можно начинать тренировать детишек.

Ещё хотелось бы отметить такую тенденцию: несмотря на большое количество различных систем подготовки спортсменов, все они, по существу, базируются на советской школе. Без труда невозможно стать чемпионом. А сейчас хотят тренироваться при минимальных нагрузках, сделать так, чтобы это было в удовольствие. В удовольствие – это только маленький промежуток времени после восстановительного периода, когда входишь в новый тренировочный процесс. Всё, что происходит потом – это совсем не про удовольствие. Поэтому я считаю, если заниматься в удовольствие, то результата не будет.

Я тренировался с ребятами ещё из советской сборной – Чепиков, Драчёв, Ростовцев – я видел, как они тренируются. Все они, и я вместе с ними, тренировались по советской системе. Сейчас же перепробовали кучу всего, но, похоже, что тренироваться надо всё-таки очень много, и не в удовольствие. Если ты терпишь на тренировках, ты вытерпишь и на соревнованиях. Если же на тренировке ленишься, то каким образом ты заставишь себя вытерпеть в гонке?

– Поступали ли предложения от национальной сборной России?

– В сборной России много молодых тренеров. При этом есть одна тенденция. Не хочется, конечно, никого критиковать, потому что дело это неблагодарное, но когда спрашивают о причинах неудачного выступления на том или ином этапе, то возникает такой вопрос: если ты никого не натренировал, сам не был великим спортсменом, то как ты можешь тренировать сборную? Конечно, совсем необязательно, чтобы из великого спортсмена вышел великий тренер.

Если бы Ярошенко и работал сейчас в сборной, то только, может быть, в качестве эксперта или консультанта. Но делать это нужно исключительно рядом с тренером-глыбой. Тогда было бы реально интересно работать, учиться, набираться опыта. А если поставят старшим тренером, когда у тебя и спортсменов-то своих нет, то…

Смотрите, какая в биатлоне система. Тренер ведёт спортсмена, взращивает его, потом отдаёт с сборную страны и думает, что он там будет бегать точно так же хорошо, как и у него. Но зачастую всё происходит именно наоборот. У меня же вообще нет своих подопечных, поэтому меня и не звали. 

«Россияне с золотыми руками и золотыми мозгами работают за существенно меньшие деньги»

– Кто для вас тренер-глыба в России?

– Наверное, я всё-таки замахнулся слишком. Тренер-глыба – это великие Тарасов, Тихонов, Винер, Тарасова. Они – по-настоящему глыбы в спорте. В биатлоне же тренеры с хорошим опытом – это Медведцев, это Гербулов. Андрей Александрович, будучи тренером по стрельбе, всегда внушал нам спокойствие. На пристрелке перед эстафетой ЧМ-2008 в Эстерсунде, когда мы должны были защищать звание чемпионов мира и когда всех трясло, он своим настроем и своим опытом дал нам уверенность в себе.

Одна из бед в России – у нас слишком часто меняют тренеров, чтобы можно было сказать: да, вот это тренер-глыба. У нас часто даже не дают человеку раскрыться. Раз – и тебя убрали. Это удручает.

Когда ты, спортсмен, проиграешь, тебя всегда отмажут. Отвечать же всегда приходится тренеру. Его могут уволить, атлета – нет. Поэтому получается, что, к сожалению, спортсмен у нас всегда хороший. Никто не спросит у него, что он не доделал, почему начал сопли-слюни пускать. По большому счёту, всегда будет виноват тренер.

– Как вы относитесь к привлечению иностранных специалистов?

– Отношусь положительно, если это не идёт во вред, как это было с некоторыми привлечёнными специалистами. Ещё есть огромная разница в финансовом плане. «Приезжим» всегда предоставляют несравненно лучшие условия.

– Смею предположить, что речь идёт о небезызвестном шведском тренере?

– В том числе и о нём. Но он был не единственным. Не буду называть должности, но подобных людей было много. Но теперь их в сборной нет, а оставшиеся россияне с золотыми руками и золотыми мозгами продолжают работать за существенно меньшие деньги. Я не понаслышке знаю, как чувствительно на это реагируют специалисты с российскими паспортами. Крылья от этого точно не вырастают. Наоборот, чувствуешь себя каким-то униженным, второсортным человеком.

– Какую оценку дадите выступлению мужской и женской сборных на чемпионате мира в Хохфильцене?

– Мужчинам – четвёрка. До «отлично» не хватило индивидуальной медали. Девчонки… Понимаете, ведь «неудовлетворительно» тоже нельзя поставить: все стараются, все работают. Да, в смешанной эстафете медаль – заслуга в большей степени парней, но ведь и Акимова с Подчуфаровой там были. Наверное, всё-таки, «удовлетворительно». Дело в том, что перед чемпионатами мира появляется очень много прогнозов. Я прогнозировал бронзу в смешанной и надеялся, что девушки поборются в своей эстафете.

«Подумал, что это просто дурная шутка»

– Если бы не биатлон, где бы мы увидели Дмитрия Ярошенко?

– В 25 лет, когда у меня очень плохо получалось в биатлоне, у меня появилась сумасшедшая тяга стать врачом. Я внутренне чувствовал, что так хочу быть врачом. У меня родители – врачи. Но тогда же понял, что не сдамся. И продолжил карьеру биатлониста. 

– По сравнению с временами, когда выступали вы, очень сильно изменились результаты женской команды. Что происходит?

А если мы посмотрим на нынешнюю женскую команду, то кто сможет потренироваться хотя бы с юниорской мужской командой? Давайте объективно – никто не сможет. Сейчас у нас женщины – это девушки, они барышни. Но вы закончите жёсткую тренировку, наденьте только потом свои платьица и будьте красавицами. 

Мне кажется, что нашим тренерам пора перестать сюсюкаться со спортсменками и набрать тех, кто реально будет потеть и пахать. А сейчас смотришь на некоторых – как-будто из санатория приехали. В таких случаях надо, наверное, отправлять на Кубок России, где армия голодных спортсменок, которые «сожрут» тебя. Ведь условия на Кубке мира и Кубке России совершенно разные. У нас нет свежевыжатого сока, жареных яичек и колбасок на завтрак. Я отлично помню различия в условиях жизни «там» и «тут».

– Вы вспомнили про Альбину Ахатову. Не могу не задать вам вопрос о той ситуации, в которую вы попали одновременно. Является ли тот допинговый скандал больной темой для вас?

– Нет, это абсолютно не больной вопрос для меня. Сперва вообще не верилось, думал, что этого просто не может быть. Неоднократно заявлял, что мы сами себе ничего не делали, у нас был врач, который, зная все запрещенные препараты, ничего плохого не дал бы нам. Мы тестировались в любое время суток. Все знали, где мы находимся.

Когда узнал, подумал, что это просто дурная шутка. После положительной пробы А все были уверены, что это ошибка и что проба B точно будет отрицательной. С ней же ситуация вообще непонятная была, её очень долго не вскрывали. Только название запрещённого препарат меняли раз пять. Потом мы поехали на слушания, на которых рассказали абсолютную правду, как всё было. Но на решение коллегии в Зальцбурге это никак не повлияло – нам вынесли дисквалификацию. Конечно, психологически было тяжело…

Потом ощущал себя каким-то изгоем. До сих пор после некоторых интервью называют допингистом. Я очень хотел вернуться на прежний уровень. Да и предпосылки были – стал трёхкратным чемпионом мира по летнему биатлону. Но в итоге закрепиться не удалось.

– Почему не получилось?

– В то время в сборную пришли сильные молодые ребята, которые объективно были сильнее. И мои коллеги по сборной – Макс Чудов, Иван Черезов, Максим Максимов – объективно не составляли им конкуренцию тем ребятам, которые поехали в Ванкувер. Возможно, если бы у меня были превосходные индивидуальные условия, как, например, у Бьорндалена, то что-нибудь могло получиться. Сейчас, по прошествии трёх лет, я не жалею о том, что завершил карьеру и начал реализовывать себя в другой сфере. Благо, повторюсь, меня пригласили на хорошую должность, где я набрался колоссального управленческого опыта.

Поначалу, когда закончил, практически не смотрел биатлон. Потому что хотелось бегать, хотелось выступать на Олимпийских играх. Частенько снилось, как я завоёвываю олимпийскую медаль. А потом просыпался и чувствовал сильное разочарование, что это сон.

Конечно, гложет, что этой медали нет. Жаль, что на моей спортивное карьере было поставлено это пятно. До этого я зачем-то оправдывался, но сейчас этого уже делать не хочется. Я себя считаю неглупым человеком и, зная, что меня тестировали очень часто, я всегда предоставлял информацию о том, где нахожусь. И при этом принимать запрещённые препараты… Мы доверяли нашему врачу. А принимать что-либо, зная, что это запрещено – это бред и абсурд.

Я понимаю, если бы я скрылся или что-то нахимичил, а потом сказки рассказывал, что мне попало это через помаду или через крем, вот это было бы весело. Но я ни от кого не скрывался и ничего не таил. Я знал, что принимаю препарат на восстановление, но, как потом оказалось, пробы оказались положительными.

«Шипулину все воздастся в Корее»

– Что вы можете посоветовать Александру Логинову и Ирине Старых, которые оказались в подобной ситуации?

Когда я приехал после дисквалификации в Рупольдинг, на этап Кубка мира, я думал, что меня все пожирают глазами, было очень неприятно. Но там была группа местных болельщиц – пожилых женщин. Они знали меня по имени и, когда увидели меня вновь, у них не было никакого негатива ко мне. Многие немцы подходили ко мне сфотографироваться.

Наверное, больше всего негатива я получил как раз от добрых российских болельщиков. Когда ты чемпион, тебя все любят. Как только ты чуть оступился, тебя пытаются ещё сильнее добить. И я не о допинге сейчас говорю. Надо понять, что допинг – это табу. Это – позор и грязное пятно.

– Ваше мнение относительно конфликта между нашими парнями и Мартеном Фуркадом на чемпионате мира?

– Я считаю, что в этой ситуации больше всего пострадал Шипулин, который выступил как громоотвод. Антон сам себя раскачал на этих волнах. Логинов медаль завоевал и как-то в сторонке остался. А вся эмоциональная нагрузка осталась на Антоне. Это очень существенный выплеск эмоций, которые ты копил точно не на это.

Шипулин – человек с большой душой, настоящий капитан, заступился за члена команды и получит весь негатив.

– Чего не хватает Антону для того, чтобы стать всё-таки поистине великим?

– Думаю. что ему хватает всего. Мне напоминает это ситуацию с Александром Легковым. Обидные четвертые места, падения. Но в итоге золото Олимпиады. Мне кажется, что судьба проверяет Антона. Я верю что такому хорошему человеку, как Антон Шипулин всё воздастся в Корее.

«Бьорндален сейчас – жалкое зрелище»

– Что думаете по поводу продолжения карьеры Бьорндалена?

– Для меня сейчас это жалкое зрелище. Я с ним бегал, когда он был великим. Помню, как с придыханием смотрел на него. Помню, какие эмоции испытывал, когда этот великий спортсмен сфотографировался со мной. А сейчас это всё чаще похоже на пинание лежачего. Ели бы он ушёл раньше, недосягаемым, полубогом – это было бы другое дело.

Медаль на ЧМ он завоевал только потому, что он не в сборной России. Будь он у нас, ему бы уже давно пришлось пробиваться через сито отборов и он не пробрался бы. Бьорндален – великий спортсмен. Но великим и надо уходить. Как это сделала, например, Нойнер. А сейчас у него происходит девальвация имени. Сейчас бежит пародия великого Бьорндалена. Ничто не мешает уйти и встречаться с детьми, приходить на ТВ.

Уже давно сравнивают, кто круче – Фуркад и Бьорндален. И, чем чаще француз будет его обыгрывать, тем менее значимой становится фигура норвежца.

– В чём феномен Фуркада? Почему человек выигрывает шесть Кубков мира подряд?

– Он уникален. Но знаете о чём хотелось бы сказать: сейчас всё чаще мы слышим о терапевтических допущениях. У меня большие вопросы возникают к людям, болеющим мононуклеозом и выигрывающим больше минуты у совершенно здоровых людей. Интересные истории есть с врождённым повышенным гемоглобином. Видимо, аномальные отклонениям в здоровье могут позволить стать уникальным спортсменом. А потом мы узнаём, что у многих легендарных людей были терапевтические разрешения на приём запрещённых препаратов. 

На фоне всего этого впечатляет Сергей Устюгов. С огромным удовольствием смотрел и переживал за него. Про Сергея никто не скажет, что у него есть разрешения, что он, бедный, болеет мононуклеозом или астмой. Поэтому, феномен Фуркада… Это здорово. Надеюсь, что и у нас такие феномены вырастут.

Андрей Лёвин, Sportbox.ru