отомстили через меня гадким тренерам? вы ещё можете отомстить разным режиссёрам за всяких актрисочек... да и Актрис через меня))) и начальникам за секретарш... и.... такая вот у нас страна где sexual harassment пока только где-то там преследуют ))) да вот вам история ... вряд ли сильно придуманная ( кровельное железо...
Босталоева подошла к нему.
— Мне нужен ящик гвоздей, — сказала она.
Исполнитель улыбнулся и отечески-ответственно сообщил ей:
— Голубушка моя, мне гвоздей нужно десять тысяч тонн!.. Вы откуда?
Босталоева уселась и с задушевностью надежды рассказала исполнителю всю нужду своего совхоза. Когда она говорила, к исполнителю подошли еще посетители и местные служащие; все они слушали женщину и явно улыбались над ее просьбой о внеплановом снабжении, но сам исполнитель был грустен.
— На весь ваш район мы дали пол-ящика гвоздей, возьмите оттуда себе горсть! — сказал исполнитель, привыкнув к строительному страданию.
Все люди, бывшие близко, удовлетворенно засмеялись: они пришли по делам планового снабжения и действовали не на основе искренности, а посредством высшего комбинирования.
— Вы сволочь! — произнесла Босталоева. — Дайте мне ваш бумажный план, я выдумаю вам гвозди!
Ответственный исполнитель сначала составил акт об оскорблении себя в присутствии свидетелей, а затем дал ей план, поскольку это было его обязанностью.
Босталоева рассмотрела всю разверстку гвоздей, и ей жалко стало каждое строительство, потому что каждое строительство просило жадно и каждому давалось мало, — она не могла указать, кого надо обездолить, чтобы совхоз получил гвозди. В конце ведомости было четыре тонны проволоки-катанки, назначенной в контору оргтары для опытной увязки.
Босталоева пошла к начальнику учреждения с плановой ведомостью в руках; начальник, оголтелый от голода на стройматериалы, сидел среди чада в своем кабинете, окруженный многолюдством ходатаев по делам. Его убеждали, перед ним открывали очаровательные перспективы пускового чугунного завода, если только начальник даст гвоздей, ему угрожали карами вышестоящих инстанций и его угощали экспортными папиросами; начальник глядел в воздух сквозь дремоту своей усталости и, втайне радуясь, полагал про себя: «Старайтесь, крутитесь, черти, — ничего я вам не дам: учитесь изобретать и находить подножные ресурсы!»
Заметив неслужебное лицо Босталоевой, начальник сразу подозвал ее и вник в ее дело. Босталоева предложила начальнику отдать ей полтонны катанки, а она вместо катанки сделает в совхозе опытную увязку из соломы и пришлет ее оргтаре.
Начальник учреждения, пожилой рабочий, вдруг потерял свою дремоту и ясными глазами оглядел всю Босталоеву.
— Тебе сколько — полтонны нужно? — спросил он. — Возьми себе все четыре, ты из них дело сделаешь… Горюнов! — крикнул он ближнему секретарю. — Снять катанку с оргтары, перенарядить ее «Родительским Дворикам»! Поставь вопрос об этой оргтаре перед РКИ, пускай ей шерсть там опалят: надо показать мерзавцам; что металл бывает горячий. Верещасный! — провозгласил начальник поверх гула учреждения в сторону ответственного исполнителя, — зайди ко мне после занятий, я тебя, может, уволю за проволоку…
В тот же день Босталоева отправила три тонны катанки на совхоз, а одну тонну оставила на складе; затем — уже к вечеру
— она явилась на гвоздильный завод и попросила директора нарубить ей из проволоки гвоздей.
— А за что мне их вам рубить? — сказал директор. — За ваши глаза?
— Да, — ответила Босталоева и посмотрела на него своими обычными глазами.
Директор глянул на эту женщину, как на всю федеративную республику, — и ничего не сумел промолвить: сколько он ни отправлял в республику продукции, выгоняя промфинплан до полутораста процентов, республика все говорила: мало даешь — и сердилась. И теперь стояла перед ним эта женщина, требовательная, как республика, и так же лишенная пока богатых фондов и особой прелести.
— Разве поцеловать мне вас за гвозди! — улыбнулся директор.
— Ладно, — согласилась Босталоева.
Директор с удивлением почувствовал себя всего целиком — от ног до губ, — как твердое тело и даже внутри его все части стали ощутительными, — до этого же он имел только одно сознание на верху тела, а что делалось во всем его корпусе, не чувствовал.
— А вы не обидитесь? — спросил директор, бдительно наблюдая кабинет: нигде не слышно было шагов, телефон молчал вентилятор гудел ровно, как безмолвный.
— Не обижусь, — ответила Босталоева, — потому что я привыкла… Прошлый год я достала кровельное железо, мне пришлось за это сделать аборт. Но вы, наверно, не такая сволочь…
Сам источник (журнал Андрей , выпускается с 1991 года, но я о нем впервые слышу 8)) какой-то мутный, но тем не менее - вот само интервью http://andrei.ru/k-genres/k-interview-06-2017/siyanie-anfisa-reztsova.html Там есть слова про постель, но они там там не главные (бывает так - вылетит ненужное слово, а не поймаешь )
В биатлонной среде всегда частенько рассказывают кто к кому в комнату заходит. И это с давних времён, Анфиса права. Другое дело, что фамилии указывать здесь нельзя. Свечку же никто не держал.
Настоящая русская Женщина! "Был канун 1988 года. Стала всё мыть, убирать, простыла сильно, ангина фолликулярная, антибиотики – загремела в больницу. Сбежала оттуда “под расписку”. Поехала на сборы догонять команду – начала опять пахать: у них одна тренировка, у меня – две, они – 15 км, я – 30! Организм ослаблен – выскочила шпора на пятке, боль адская! Приходилось бежать в мужских ботинках. В общем, год тяжелейший. Вот такой был канун моей первой Олимпиады!"