На фоне размышлений о лыжных трассах, как аспекте оборонной доктрины, с подачи Геннадия Фищенко, и ностальгии по старым добрым временам, решил написать рассказ. Все совпадения случайны.
Спецоперация
Было это в те стародавние времена, когда спасатель был еще спасателем, знать не знал, и не ведал, и во сне не видал, что станет министром обороны. Забросило меня отсутствие должного чинопочитания в командировку на несколько месяцев в степные края. Стояла под городом N-ском в тех краях, в месте постоянной дислокации, то ли бригада, то ли полк, а то ли целая дивизия. Готовились в тех частях к внезапному приезду министра обороны. Денно и ношно готовились, в течение долгих месяцев, чтобы не ударить в грязь лицом. Встретить министра должны были в полном блеске и сиянии, поэтому приезжал туда даже начальнику войск, чтобы своевременно наставить в нужном направлении подчиненных, путем дружеской беседы с оными в коленно-локтевом положении. Служил я капитаном медицинской службы где-то за тыщу-другую километров. И чересчур шибко хотел, чтобы в отношении военнослужащих соблюдались их права, обозначенные в уставе. Поэтому и был я отправлен, как самый грамотный и благонадежный, в те степные места. Помочь наладить медицину, так как без меня там не справлялись.
Не первый год я служил в армии, и срочной службы нюхнул, и в детстве в цирке нередко бывал, но такого еще не встречал, хоть исполнилось мне уже тридцать лет и три года. К примеру, чтобы произвести впечатление на министра, дали команду в казармах для солдат кулеры установить. Дабы могли солдаты утолять жажду не кипяченой водой из страшных оцинкованных баков, времен Петра Первого, а по-современному, культурно. А жара тогда стояла за тридцать пять градусов. Поэтому в первый же день 19-литровые бачки начали быстро пустеть. Про то, что нужно их своевременно менять на полные, никто не подумал. Да и средств в казенном бюджете на этакие забавы не предусмотрено. Поэтом дали команду дневальным: стоять насмерть, и никому из кулера воду пить не давать, даже дембелям, чтобы не иссякла вода в них раньше, чем приедет министр. А пить-то солдатикам хочется. Стали из-под крана воду пить, что раньше категорически запрещалось, так как водопроводная система была не в лучшем состоянии, и качество воды было не фонтан. Не прошло и суток, как заполнилась санчасть страдальцами от поноса. Но, мудрое военное начальство и тут не растерялось, чай военная медицина со времен Петра шагнула далеко вперед. Дали распоряжение для профилактики медвежьей болезни поить солдатиков три раза в день отваром из коры дуба. Помогло это не шибко, так как кипяток на дубовой коре разливали с утра, а остывал он на фоне жары лишь к ночи. Так что, продолжали солдатики пить воду из-под крана и поноситься. Долго можно рассказывать об изнурительном сражении с кишечными бактериями, в котором были задействованы светлейшие умы военной медицины, которым я и в подметки не гожусь. Один полковник, служивший когда-то в Каракумах, предлагал выписать верблюжью колючку, может верблюжья колючка спасла непобедимую и легендарную, не помню уже.
Перейду лучше к теме рассказа, как я стал участником сложнейшей спецоперации. Дело было так, приехал в то время в часть начальник войск. И нужно было ему закапать какие-то капли в глаза, которые московский доктор прописал, генерала все-таки лечили не корой дуба и верблюжьими колючками.
Адъютант генерала позвонил и предупредил, что генерал будет в медпункте где-то через три часа. Полковник Трясучкин, начальник медицинской службы войск, настолько верил в свою медицинскую службу, что решил все взять под полный личный контроль
Тактическое совещание проходило в кабинете замполита. Перед полковником Трясучкиным лежала схема. Две войсковые части (А и Б), между которыми забор, два штаба, два КПП и конечная цель - медпункт. Схема движения генерала. Он должен был выйти из штаба Вч А. На КПП Вч А отслеживал передвижение начальника войск подполковник Бывалый. Он должен был дать команду к запуску спецоперации. После его звонка из кабинета замполита в медпункт выдвигалась врач, замаскированная под фельдшера. Вызвали из госпиталя молодую и симпатичную докторшу, но, в то же время, строгую и дисциплинированную, без всяких там этих легкомысленных укороченных халатиков. В кабинете замполита шла подготовка: как правильно закапать капли в глаза начальнику войск: «Здравия желаю, товарищ генерал-полковник», «Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться», «Товарищ генерал полковник, садитесь на стул», «Товарищ генерал-полковник, поднимите голову вверх» и так далее. Все в строгом соответствии с уставом внутренней службы. По стойке смирно, поворот через левое плечо. Отход, подход, фиксация.
Подполковник Ушлый дежурил на подходе к КПП Вч Б. Он должен был привести команду в состояние полной готовности. Мне же, как наименее политически грамотному, досталась и наименее ответственная часть спецоперации. Я должен был стоять между КПП Вч Б и медпунктом и убедиться, что генерал не потерялся, не заблудился, а попал в медпункт для осуществления финальной стадии спецоперации.
- Товарищ полковник, - обратился Ушлый к Трясучкину, - а ваша задача в чем будет заключаться?
- Я буду координировать спецоперацию из кабинета замполита, - пояснил Трясучкин зарвавшемуся Ушлому, - выход на связь каждые пять минут.
- Бывалый, я Трясучкин, ворон пролетел?
- Никак нет.
- Ушлый, я Трясучкин, ворон пролетел?
- Никак нет?
- Где же он? Из штаба доложили, что вылетел.
- Вольнов, может где-то проскочил, у тебя не появлялся?
- Никак нет, товарищ полковник!
Так продолжалось минут сорок. Полковник Трясучкин становился все более нервным и взвинченным, потому что спецоперация шла явно не по плану. А мне уже поднадоело стоять на улице, и я решил пойти в медпункт. Захожу в медпункт, откуда всех выгнали, кроме фельдшера, которую даже не поставили в известность, что идет спецоперация. Как-то забыли про нее.
- Как дела, Нина, - спросил я ее.
- Да нормально все, - ответила она.
- А мы все генерала отлавливаем.
- Дак он заходил в медпункт.
- Как заходил?
- Ну, так, зашел, мне, говорит, капли глазные нужно закапать, они у него с собой были. Я ему закапала, он спасибо сказал и ушел.
- А как же мы его пропустили?
- Так он через дырку в заборе прошел по тропинке, так быстрее. И назад также вернулся.
Пошел в кабинет замполита. Докладываю Трясучкину, так мол и так, все в порядке, капли закапали, генерал ушел. Тот чуть со стула не упал.
- Как закапали? Кто закапал?
- Так, говорю, фельдшер в медпункте сидела, генерал зашел, она ему капли закапала, он ушел.
Полковник Трясучкин был на грани нервного срыва. Он вспомнил про фельдшера, которого не предупредили и не проинструктировали. У него в голове не укладывалось, что без его чуткого руководства могли закапать глазные капли начальнику войск. Какой-то там фельдшер, который и не знает, как к генералу по уставу нужно обращаться. Все пропало, подумал он. Десять выговоров есть, неполное служебное соответствие есть, теперь получай полное, и пинком под зад на гражданку. А что я умею? Есть, так точно, никак нет. Но, кто же меня возьмет в депутаты?
- Вольнов, ты почему генерала пропустил? – Трясучкин судорожно пытался найти козла отпущения.
- Так я не видел его.
- Тебя же поставили в зоне видимости медпункта!
- Так он из-за угла зашел, две секунды – и в медпункте. Наверное, в это время я на КПП смотрел.
- Ничего тебе доверить нельзя, капитан! Должен был смотреть на триста шестьдесят градусов!
Тут полковник Трясучкин понял, что вина моя какая-то надуманная и козел отпущения из меня не вырисовывается. Он тут же сник и начал покрываться потом. Померили давление – 210 на 120. Гипертонический криз. Таблетку, укол и отвезли полковника в гостиницу. Дожидаться своей незавидной участи.
Немного оклемавшись и поняв, что вроде бы ему ничто не угрожает, он начал названивать туда-сюда, своим коллегам по штабу войск, чтобы узнать реакцию генерала на его бесславный провал. Но, никто не мог взять в толк, о чем он таком твердит. Какие-такие капли? Перегрелся что-ли полковник? Лишь адъютант к вечеру с трудом припомнил, что да, ходил генерал днем закапывать глазные капли. Что от него еще хотел полковник, так он и не смог понять.
А полковник Трясучкин с того дня и до отъезда в Москву ходил пришибленный, все ждал, когда его вызовут к генералу и отдерут, как сидорову козу. Такова она нелегкая военная служба в высоких штабах, какие-только тяготы и лишения, как писали в советском уставе, не приходится стойко переносить ради мирного неба над головой.
Спецоперация