Елена Вяльбе: "Легков просил, чтобы Кнауте осталась"

Президент Федерации лыжных гонок России – о причинах распада группы Бургермайстера и Кнауте, планах на чемпионат мира в Лахти, депутатстве Легкова, недопонимании с Крюковым и перспективах Черноусова.

Вяльбе редко дает большие интервью. Она не из тех, кто любит говорить общими словами. Или начистоту, или никак. Чаще второе. Оттого каждая из бесед с ней особенно ценна.

– Вы сторонница того, чтобы лыжники максимально плотно общались с прессой? Или наоборот – меньше знают, крепче спят?

– Если честно, я не люблю, когда спортсмены начинают много говорить прямо перед ключевыми стартами. Однако, как правило, именно в этот период к ним просыпается интерес со стороны СМИ. "О, завтра же чемпионат мира! Кто там у нас что-то может? Давайте ему наберем".

А когда идет освещение в другое время – пожалуйста, мы только рады. Вот сейчас, в период подготовки, мы шли навстречу всем, кто обращался. Люди спокойно приезжали, делали интервью, снимали спортсменов.

– А когда возникают неоднозначные ситуации? Как, например, с группой Рето Бургермайстера и Изабель Кнауте месяц назад. Вы осознанно отстранились от этой истории?

– Есть ситуации, когда выносить сор из избы не стоит. При этом я понимаю, что вам нужен информационный повод. Бывает, прочитаешь заголовок – и за голову хватаешься. А потом открываешь статью, и оказывается, ничего конкретного там нет. Что касается ухода Рето и Изабель, то никакой суперсенсации здесь не вижу. Последние два года я четко понимала, что такая ситуация неизбежна.

– Вы серьезно?

– Больше того, при каждой встрече я предупреждала Рето и Изабель об этом. Говорила, что ребята от них уйдут. Но они гнули свою линию. Читала их последние интервью. Они видят ситуацию со своей стороны. Однако я не могу с ними согласиться. Понимаете, бывают разумные требования, а бывает, что они выходят за рамки.

 Александр ЛЕГКОВ и Изабель КНАУТЕ. Фото fasterskier.com

 РЕЖИМ ПО СИСТЕМЕ БУРГЕРМАЙСТЕРА И КНАУТЕ

– Приведите конкретный пример, иначе сложно понять, что именно вы имеете в виду.

– Хорошо. Мне непонятно, почему вся группа должна кушать исключительно вместе. Причем приступать к трапезе можно лишь тогда, когда приходит последний человек. То есть, если тебе хочется после тренировки постоять в душе на 15 минут дольше, ты не можешь этого сделать, поскольку тебя ждут остальные! Но почему я должна сидеть за одним столом с условным Петей, если я не хочу с ним сидеть в принципе?

При этом я по себе знаю, что сразу после тренировки кушать не хочется. Вот минут через 40-50 – другое дело. Но нет же – нужно через 10 минут после прихода в гостиницу быть за столом. Хочешь этого или нет.

Другая ситуация. Тренер поругался с одним из спортсменов. Такое тоже случается, это рабочий процесс. Ну, сказали друг другу пару ласковых. Но как после этого может вся команда отстраняться от тренировки? У меня в голове не укладывается, чтобы Грушин повздорил с Даниловой, а страдала из-за этого я. А когда специалист отказывается делать массаж, потому что "мы поругались, и у меня теперь нет мотивации", – это нормально?

– Действительно странно.

– На общем сборе садиться за стол с другими спортсменами запрещено, здороваться с ними за руку – нельзя. Вот, что мне кажется перебором. При этом я полностью согласна, что нужно вовремя ложиться спать или, что неприемлемо приходить в столовую и сидеть там в телефоне. Больше того, мы прописали это в регламенте нахождения на учебно-тренировочных мероприятиях, и спортсмены под этим подписались. Поэтому если я вижу, что Легков – вообще кто угодно, просто Саша делает это чаще всех – во время обеда сидит и пишет СМС, просто забираю телефон. Вот вернешься в номер – пожалуйста.

– То есть режим обязателен, но в рамках разумного?

– Именно. Я не знаю, может, в Швейцарии все по-другому. Но вот, скажем, столько раз пыталась объяснить Рето, как для нас важно, чтобы вечером он пришел к спортсмену, попил с ним чай, пообщался, глядя в глаза. Причем не важно, ругались вы днем или нет.

– А он не видит в этом смысла?

– Говорит, что комната – это территория спортсмена, и он не имеет права туда заходить. И атлет тоже не может зайти к тренеру. Ребята, это маразм! Мы же не солдаты. Вот из-за таких мелочей они каждый раз ругались. И практически ежедневно проводились собрания, причем если они хотели поговорить с одним – собирали всех. А Рето за эти годы так и не выучил ни слова по-русски. Плюс он почти не улыбается. Такая обстановка – это постоянное напряжение. И если в первый сезон: "Сережа, ты ничего не понимаешь, ты не профессионал, а если не нравится – уходи", – работало, то на второй он просто взял и ушел.

Сергей УСТЮГОВ. Фото REUTERS

ОЧЕНЬ ХОТЕЛА, ЧТОБЫ КНАУТЕ ОСТАЛАСЬ

– При этом по части тренировочного процесса претензией ни у кого не было?

– Если говорить откровенно, то я убеждена, что классный тренер должен уметь отслеживать ситуацию в режиме "live" и в случае необходимости уметь перестраиваться по ходу пьесы. Ведь при одинаковой работе кто-то недобирает, а кто-то перебирает. Но у них дискуссии на этот счет вообще не было. "У нас есть план", – единственный постулат. Это говорит о том, что тренер просто не доверяет спортсмену. Вот и получилось, что у ребят в какой-то момент тоже пропала вера. Хотите пример?

– Конечно!

– Стас Волженцев, когда только пришел в группу, воспринимал многое с недоверием. Но потом увидел, как побежал Белов. У Женьки ведь в позапрошлом сезоне были отличные результаты. Хотя здесь, не умаляя заслуг Рето и Изабель, нельзя забывать и о багаже, с которым Женя к ним попал. Так вот, Стас следующим летом отдался им полностью. Выполнял все от и до. Было тяжело, но терпел. И осенью Волженцев осознал, что совершенно пустой. Подошел к тренерам, попытался объяснить, что, судя по всему, перебрал. Ему сказали, что все нормально и нужно потерпеть еще один сбор. Где был Стас в прошлом сезоне? Вот и думайте.

– Они признали ошибку?

– Виноват в итоге оказался только спортсмен, потому что зимой он съездил домой и заболел. Так он и заболел, потому что организм был полностью истощен! Если ты не веришь спортсменам и зачем-то пытаешься их дрессировать, то сам закладываешь бомбу замедленного действия.

Да, спортсмены капризны. Но олимпийские чемпионы все в какой-то степени ненормальные. Иногда сильно. Я тоже. Но нужно искать подход. Конечно, Сережа Устюгов – непростой парень. И Саша Легков, который раньше у них тренировался, не был паинькой. Но ведь иначе они не были бы теми Устюговым и Легковым, которых мы знаем. А вы думаете, Нортуг или Колонья – простые люди? Да нет, конечно! Но нужно искать к ним дорожки. А они мне твердили: "Мы не учителя". Ну, очень жаль! Тренер у нас – это и мама, и папа, и учитель, и друг, и все на свете. При этом, безусловно, Рето и Изабель очень много для нас сделали за эти годы, и я им очень признательна за это.

– Хорошо, что разрыв произошел хотя бы не в олимпийский год.

– Случись такое в олимпийский год – это было бы слишком. Мои волосы седые не из-за возраста, а как раз из-за подобных стрессовых ситуаций. Очень жаль, что так получилось. Но избежать подобного было невозможно. Столько времени группа продержалась во многом благодаря Изабель, которая часто все сглаживала, была неким буфером. Она стала хорошо говорить по-русски, в отличие от Рето, который считал, что это ребята должны учить немецкий. Хотя пришли не мы к ним, а они к нам.

Кнауте действительно делала для ребят много. Иногда – даже слишком. Например, мне кажется, что не нужно подтирать спортсменам сопли – делать напитки и тому подобное. Ведь в этом тоже заключается профессионализм спортсмена – если он хочет помыть свой бачок, то сделает это. Захочет в правильной дозировке сделать напиток – сделает.

Буду откровенна, я очень хотела оставить Изабель. На многое бы пошла ради этого. Но она сказала, что будет работать только с Рето.

БУРГЕРМАЙСТЕР НЕ ХОТЕЛ ИДТИ К КРАМЕРУ, ПОТОМУ ЧТО МАРКУС С НИМ НЕ ЗДОРОВАЕТСЯ

– Им ведь предлагался вариант, при котором они бы присоединились к Маркусу Крамеру?

- Вообще именно Маркус привел к нам Рето. И он писал ему все планы. За это Бургермайстер перечислял Крамеру какую-то часть своей зарплаты. Это, разумеется, было оговорено с нами. Однако в какой-то момент у них прекратились отношения. Почему – не знаю.

Так вот мы действительно предлагали им вариант с присоединением в Крамеру. Больше того, Легков говорил, что сохранить Изабель в команде нужно обязательно – так будет лучше для всех.

– Так у них же далеко не идеальные отношения.

– Вот и Кнауте считала, что я иронизирую. Однако Саша говорил это при всех и неоднократно. Но Рето отказывался, мотивируя это тем, что Крамер с ним не здоровается.

– О, Господи.

– Я им сказала, что, во-первых, Маркус – старше вас. И вы должны идти к нему навстречу! А, во-вторых, это какой-то детский сад. Со мной Рето тоже иногда не здоровается. Что ж теперь делать?

Через какое-то время они все-таки согласились. Но к тому моменту Маркус обсудил этот вопрос с ребятами и они сказали, что не хотят их видеть в команде. Чтобы не нагнетать обстановку в команде, я сообщила Рето с Изабель о прекращении дальнейшей совместной деятельности. Вот так все и закончилось.

ПЛАН НА ЧЕМПИОНАТ МИРА – ОДНА-ДВЕ МЕДАЛИ

– Этот сезон для вас – только чемпионат мира в Лахти? Или есть и другие ключевые отсечки? "Тур де Ски", финал Кубка мира в Тюмени, предолимпийский этап в Корее?

– В Корею лидеры не поедут. Только если сами выразят большое желание. Там ведь не очень удобный этап в плане подготовки к чемпионату мира. Понятно, что основной старт – именно Лахти. Хотя, скажем, Сергею Устюгову, надо ставить перед собой задачу еще и победить в общем зачете Кубка мира. Даже с учетом пропуска Кореи.

– На ЧМ-2015 у нас было две медали, одна из которых – золотая. От Лахти наверняка ждете большего?

– Нет, у нас тот же план – одна-две медали. Лучше ждать меньшего и получить большего.

– Раньше вы не скрывали амбиций. В Сочи-2014 рассчитывали аж на четыре медали высшей пробы.

– Но вот скажите, что мы на домашней Олимпиаде не могли мужчинами выиграть эстафету? Не могли победить в спринтерской командной гонке? А что было бы, не упади в спринте Серега? Я ведь живу в реальном мире и не говорила о девяти золотых. Было понятно, что женщины не имеют шансов выиграть. Как и мужчины на 15 км "классикой". Но окажись спортивная фортуна на нашей стороне, в Сочи все могло быть совсем иначе.

Максим ВЫЛЕГЖАНИН. Фото AFP

НАДЕЖДЫ НА ЛАХТИ

– Главная надежда на Лахти – Устюгов?

– Не стала бы говорить так категорично. Максим Вылегжанин больше не котируется? А что, спринтерскую группу можем закрывать? В очень хороших кондициях Женя Белов. Есть еще люди, которые рассчитывают бороться за медали.

– Просто вы сами сказали про одну-две медали, а тут вырисовываются, минимум, четыре.

– Это план, который утвержден в Минспорта. Но если перевыполним его – буду только рада. А уж если девчонки выиграют медаль – сойду с ума от счастья. Когда-то и они должны побороться за место под солнцем. Выстрелили же они в Валь-ди-Фьемме-2013.

– В прошлом году Устюгов, помимо прочего, хотел убедить всех в своей универальности? Вас убедил?

– А вот меня и не надо было. Больше того, имеет место быть моя борьба со спринтерской группой. Ведь я убеждена, что нужно бегать все дистанции. По крайней мере, в России. Но Юрий Михайлович Каминский уверяет, что из-за длинных дистанций они теряют скорость. А мне кажется, он лукавит. И если бы в свое время в эти жесткие рамки не поставили Крюкова и Панжинского, уверена – они могли бы приносить пользу в длинной эстафете и успешно бегать 15 км. А Сережа если кому и доказывал, то, скорее Перевозчикову.

– Возможен вариант, при котором в Лахти он побежит все?

– Все будет зависеть от его состояния. Если он постоянно будет в призах и перед 50 км скажет, что хочет попробовать себя еще и в марафоне – никто против слова не скажет.

СТЕГАЮ И БУДУ СТЕГАТЬ ЛЕГКОВА

– Хочется поговорить про Сашу Легкова.

– Вы аккуратнее! Александр Геннадьевич у нас депутат, что за панибратство (смеется)?

– Как, кстати, к этому относитесь?

– Я понимаю, что Саше уже сложно найти мотивацию. Хотя мы говорили о том, что чемпионом мира он еще не был, а это тоже – великое дело. Но все-таки в данной ситуации, когда человек уже готов уйти из спорта, такие платформы в будущее понять можно. Не скрою, и мне в первые месяцы после ухода было очень непросто.

– Он тоже этого боится.

– Я знаю. Мы беседовали об этом. Но ясно и другое. Одно дело уйти на пике, а другое – когда каждая "сопля зеленая" тебя обыграет и будет потом всю жизнь хранить протокол, в котором она выше Легкова. Это тоже не очень хорошо.

– Самому спортсмену тяжело отследить этот момент. Легков не выигрывал личных медалей на этапах Кубка мира два последних сезона. Но он уверен, что еще способен на многое. И ему сложно не верить.

– Согласна. Саша на прошлой неделе заезжал к нам, и светился, говоря в какой форме находится. Дай Бог! Я же вообще в этой ситуации – самая меркантильная. Какая мне разница, кто будет завоевывать медали: Крюков, Легков, Устюгов, Турышев, Чекалева или Кальсина? Для меня ничего не изменится! Главное, чтобы российские спортсмены были на пьедестале. И чем их будет больше, тем лучше.

Что касается Саши, то летом он здорово тренировался – к нему нет никаких вопросов. Другое дело, что помимо работы впереди каждого спортсмена должна быть какая-то звезда, которая бы двигала его. У Легкова после Сочи она пропала. Да и ресурс, конечно, небезграничен. Я в сезоне-1997/98 тренировалась ничуть не меньше, чем раньше, но результат в Нагано оказался нулевым. Так что, скажет он 31 декабря, что завязывает – мы поймем. Отберется на чемпионат мира и захочет там выступить – будем только рады. В любом случае, стегаю и буду стегать его, как и раньше (смеется). Очень люблю Сашку!

– Сейчас в прессе вы "передаете ему приветы" не так часто.

– Да просто редко спрашивают.

ЧТО ПЛОХОГО Я СДЕЛАЛА КРЮКОВУ?

– Зато вот с Никитой Крюковым у вас, как кажется со стороны, отношения напряженные.

– А что я ему сделала плохого? Почему-то из меня любят делать какого-то монстра.

– После победы в Стокгольме в первом же интервью он сказал: "Что бы ни говорила наш начальник по фамилии Вяльбе"… Примерно в том же ключе высказывался и позже. Очевидно, хотел доказать вашу неправоту.

– Прекрасно помню те слова. Но мне не надо ничего доказывать. Он выигрывает для себя, а не для меня. Если же Никита считает, что я не права, делая ему замечание, когда он на осенние сборы едет с женой и ребенком, и спит с ними в одной постели – пусть ответит мне зимой. Результатами. Ну, выиграл он "Королевский спринт" – да ерунда это полная! Крюков способен быть на пьедестале в каждой гонке! И будь оно так прошлой зимой, я бы с радостью признала, что была неправа. Но этого не случилось, значит, я говорила справедливые вещи.

Знаете, со мной тоже ездили ребенок с мамой. Но они в лучшем случае жили в том же отеле, хотя, как правило – в другом. И виделась я с ребенком ровно столько, сколько было необходимо. Ни минутой больше. Я отдавала себе отчет, что спорт – это моя работа, за которую я получаю деньги. Это же относится и к Никите.

– Вы лично с ним обсуждали этот вопрос?

– Он убеждает, что ему это ничуть не мешало. Ребята, у меня тоже есть дети! И я прекрасно знаю, что такое спать с ними в одной кровати. Полноценно отдохнуть в этом случае – невозможно.

Никита захотел пойти на конфронтацию. Выдал такую статью. Я это проглотила. Хотя он звонил, объяснял, что его не так поняли. Но я прекрасно понимаю, что говорил он именно так. И мне обидно. Но вести подковерные игры со спортсменами я никогда не буду, и говорить обидные вещи в ответ не собираюсь. Это глупо. Пройдет время, Никита будет на моем месте, и начнет понимать, что был не прав. Вот ребята, которые ушли из спорта – Коля Панкратов, Ваня Алыпов – удивляются, как все поменялось. Сейчас они меня прекрасно понимают, а когда были спортсменам смотрели на те же вещи совсем иначе.

– Правильно понимаю, что сейчас обид на Крюкова у вас нет?

– Да я ему желаю только побед! А он… Не знаю. Вот многие говорят, что я злая. Но я и не должна быть доброй. У меня должность такая, что нужно проявлять жесткость. При этом я всегда нормально со всеми разговариваю, не кричу. Перед стартом не делаю накачек, просто желаю удачи. Вот что я должна была Никите Крюкову сказать перед стартом на Олимпиаде?

– А что вы сказали?

– Что завтра гонка – ему и карты в руки. Что-то в этом ключе. Потом узнаю из его слов в прессе, что я плохой психолог, он не спал всю ночь. Да что ж такое! Мне вообще ничего не говорить на собраниях? Но это же тоже ненормально. Тем более у Никиты с нервами все в порядке. Для меня стало большим удивлением, что я его как-то сильно потрясла. Спрашиваю у него потом, что не так. Он: "Согласен, вы ничего такого не говорили. Меня не так поняли". Хорошо, но ты же просил статью на сверку, чего ж тогда не поправил? Не захотел. Ну да ладно. Забыли. Пусть останется на его совести. Если Никита Крюков станет чемпионом мира в этом сезоне – буду за него радоваться, не знаю как. Но доказывать он все должен не мне, а себе и соперникам.

– На этот счет хорошо сказал горнолыжник Александр Хорошилов, который отметил, что мечтает выиграть чемпионат мира. Но хочет сделать это не для Минспорта и федерации, а именно для себя.

– Меня вот тоже спрашивают, думала ли я о стране, когда бежала. Но как я во время гонки могу делать это? Когда ты бежишь – ни о какой стране не думаешь. В тот момент забываешь, как маму родную зовут! Может быть, это только я такая, а все остальные бежали и думали, как бы принести государству еще одну медаль… Но я говорю честно.

Зато стоя на пьедестале, очень гордилась, когда под гимн поднимался наш флаг. И я плакала во время награждения на чемпионате мира в Валь-ди-Фьемме-1991. Слезы были не от потрясения или полноты чувств, а из-за того, что во время церемонии награждения упал флаг СССР. Сказала им потом: "Ну ладно, тогда вы поднимете его здесь еще не раз". (На том ЧМ в пяти дисциплинах Вяльбе выиграла три золота и одно серебро. – Прим. В.И.).

Бронзовый призер Олимпийских игр в Сочи в марафоне Илья ЧЕРНОУСОВ. Фото Федор УСПЕНСКИЙ, "СЭ"

НЕ ДУМАЮ, ЧТО ЧЕРНОУСОВ БУДЕТ ОТБИРАТЬСЯ НА ЧМ

– Насколько у вас плотный контакт с Ильей Черноусовым? Мы не можем связаться с ним уже два года.

– Весной мы предложили Илье прийти в команду. В любую: к Рето, к Маркусу, к Перевозчикову. Он звонил им, общался, и вроде бы остановился на варианте с Крамером. Однако, когда пришло время ехать на сбор, вдруг сказал, что останется дома и будет готовиться самостоятельно. На этом все закончилось.

– Он никак это он не объяснил?

– Илья сказал, что будет благодарен, если мы найдем место и поставим его на какой-то из этапов. Но я сразу обозначила, что таких вариантов больше не будет. Это в прошлом сезоне я просила за него, и Черноусова ставили на гонки. А потом мне приходилось извиняться перед тренерами.

Илье в прошлом и позапрошлом сезонах давались шансы, которых у кого-либо другого в его ситуации быть не могло. Но привилегии не могут быть вечными.

– А если он захочет выступить на чемпионате мира и приедет на отбор?

– Не думаю, что у него есть такие планы. Если я все правильно поняла, Илья принял решение сконцентрироваться на марафонах. Сейчас он в команде Лукаша Бауэра. Если ему там лучше – пожалуйста. Он взрослый мужик и сам вправе решать.

Владимир Иванов, "Спорт Экспресс"