В итальянских горах красота, ничего итальянцам не стыдно...

Опубликовано: Журнал №57

...Позвонил Михаил Никифоров со «Скивакса»:

— Ты вот написал в 51 номере журнала об Эско Вилминко, делающем вручную деревянные лыжи в Вуокатти. А поехали съездим на «Trab»? Там почти то же самое — чисто семейное производство, делают лыжи практически у себя дома, только не деревянные, а пластиковые.

Что значит «практически у себя дома»? Неужели и вправду семейное производство? А почему, и в самом деле, не съездить?

 

Но тут мне нужно будет сделать небольшое, но довольно существенное отступление. Скажу честно, немаловажным фактором при принятии решения отправиться в эту поезду для меня было и то обстоятельство, что приглашал на «Trab» человек, сумевший за последние годы меня немало удивить. «Скивакс» на нашем рынке — компания молодая, но как-то стремительно и не по-детски развивающаяся. Началось всё с того, что муж и жена Михаил и Наталья Никифоровы ушли из компании «Лыжный мир» — ушли в попытке создать собственный бизнес. Начать они решили с открытия Интернет-магазина (www.skiwax.ru). И, в общем, нельзя сказать, что до Никифоровых в России не работали другие Интернет-магазины — тот же «Лыжный мир» давно и успешно (ещё со времён, когда там работал Коля Припусков) ведет свою торговлю через Интернет. Можно вспомнить крупнейшего игрока на Северо-Западе России — «Спортивную линию» Кирилла и Ольги Горевых или московскую «Ювенту» Петра и Ирины Тихоновичей. Но всё-таки нужно честно признать, что до сих пор онлайновые магазины (а я имею в виду сейчас прежде всего беголыжную аудиторию) всегда были «при» больших и авторитетных магазинах оффлайна (то есть при живых реальных магазинах). А тут впервые Интернет-магазин был поставлен во главу угла, впервые он был единственным источником существования бизнеса. Впервые именно Интернет-магазин стал ставить полосную (и даже более чем полосную) рекламу у нас в журнале, впервые Интернет-магазин обзавёлся весьма дорогой и очень заметной кнопкой-баннером на главной странице сайта www.skisport.ru.

Признаюсь, я не без опасений наблюдал за ребятами, потому что оба они — и Наташа, и Михаил — довольно близкие и симпатичные мне люди, и было понятно, что весь их проект должен был рано или поздно (а скорее всё-таки — рано) «накрыться медным тазом». За ребят было тревожно.

Но, не поверите, ничего у них там медным тазом не накрывалось, они вполне успешно стали отправлять в регионы сначала малые, а потом всё бо’льшие и бо’льшие количества лыжного снаряжения, смазки, и пр., а дальше — больше. Не без удивления узнал я примерно через год о том, что «Skiwax»... открывает свой магазин на Павелецкой. Это было удивительно прежде всего ещё и потому, что традиционно все лыжные магазины располагаются на окраинах города. Может быть, не в буквальном смысле на окраинах (скажем, возле МКАД), но всё-таки и не в центре города. Там, на окраинах, лыжному бизнесу выжить обычно легче, чем в непосредственной близости от Кремля. А тут магазин был открыт в пяти минутах ходьбы от кольцевой станции метро, в пяти минутах от вокзала. Было чему удивиться.

И совершенно добило меня то, что минувшей зимой «Skiwax» как-то уж совершенно нетипично для маленькой компании начал продвигать на нашем рынке лыжи «Trab». Нужно было видеть, как это делали Никифоровы. В той же Битце на Битцевском марафоне у них была отдельная палатка с надписями «Skiwax» по бортам, сотрудники — все как один в белоснежных костюмах с точно такими же надписями на спине, перед палаткой на снегу разложен целый «парк» коньковых и классических Трабов. Это очень походило на то, как проводит свои тестирования компания «Fischer» — тот же размах, те же амбиции, то же исполнение. Но что такое «Fischer» и что такое «Trab» в лыжной индустрии — вам не нужно объяснять?

В общем, всё, что делали эти Никифоровы у нас на рынке, было по-своему удивительно. И, конечно, не менее удивительным было приглашение Никифоровых посетить фабрику «Trab» в Италии. Ну и как было отказаться?

До этого мне довелось побывать на фабриках «Rossignol» (№14 за 1999 год), «Madshus» («Л.С.» №17 за 2001 год), Мукачево («Л.С.» №19 за 2001 год*) «Atomic» («Л.С.» №33 за 2005 год), «Fischer» («Л.С.» №35 за 2006 год), «Salomon» («Л.С.» №36 за 2006 год). Но то — большие фабрики, большие рекламные бюджеты, большие амбиции, большие контракты с элитными гонщиками, большие объёмы сбыта, и пр. и пр. и пр. — всё большое. А тут — «Trab». Ну что это такое? Очередной умирающий бренд? Жертва глобализации и унификации, пытающаяся выжить? Или это и вправду — семейная «пекарня», способная выстоять при любых потрясениях и ураганах? Интересно же, правда?

И вот мы летим в Милан, в аэропорте берем напрокат машину и оттуда — в Бормио.

Бормио — небольшой городок, расположившийся на высоте 1.225 метров над уровнем моря и стоящий у подножья вершин Чима Бьянка (Cima Bianca, 3.148 м) и Корсо де Коломбано (Corso De S. Colombano 3.222 м). Количество жителей — чуть более 4.200 человек. Но при этом Бормио — довольно крупный по меркам долины Валтеллина (Valtellina) город, наряду с Кьявенна (Chiavenna), Морбеньо (Morbegno), Сондрио (Sondrio) и Тирано (Tirano). Конечно, масштабы с Россией — совершенно несопоставимые. Можете себе представить фразу применительно к России «Это довольно крупный город, в котором проживает более 4.000 человек»? А в Италии это — чистая правда.

Чтобы вы поняли, куда мы попали, чтобы хотя бы примерно представили себе атмосферу на улицах города, напомню, что Бормио — один из самых фешенебельных горнолыжных курортов не только Италии, но и всей Европы, здесь дорогое проживание, здесь качественные горнолыжные трассы — один только непрерывный 6-километровый спуск «Bimbi al sole» с перепадом высот в 1.792 метра (один из длиннейших в Европе) чего стоит; здесь располагаются знаменитые термальные источники, первое упоминание о которых относится к первому веку нашей эры, здесь — всевозможные изысканные спа-центры, бассейн, 17 ресторанов и 35 баров, ночной клуб, большой спортивный центр, один крытый и два открытых катка. И всё это — на 4.200 жителей. Но понятно, что все эти роскошь и великолепие рассчитаны, конечно, не на четыре с лишним тысячи местных жителей, а на десятки и сотни тысяч туристов, посещающих Бормио в течение всего календарного года и заполняющих все эти отели, апартаменты, спа-центры, бары и рестораны. Да, забыл сказать, что Бормио — это ещё и вполне себе самобытная архитектура: здесь немало зданий XV–XVII, а иногда и XII века, это место паломничества мотоциклистов и автотуристов со всего земного шара, здесь — одна из самых красивых горных дорог Европы (но об этом чуть позже)... В общем, Бормио, несмотря на свои «всего лишь» 4.200 жителей — один из самых значимых центров притяжения северной Италии, которому есть что показать даже самому взыскательному туристу.

*   *   *

...Итак, поутру мы отправляемся на фабрику. Впрочем, слово «фабрика» здесь запросто можно ставить в кавычки. Потому что, оказывается, с одной стороны, это действительно фабрика «Ski Trab», а с другой стороны — это жилище семьи Трабуччи. На улицу выходит вполне себе симпатичный жилой дом, а в глубине участка к дому примыкает просторный двухэтажный корпус, который, собственно, и является фабрикой.

Знакомимся с Адриано Трабуччи — одним из братьев-совладельцев фабрики, и я замечаю ему, что они, похоже, весьма «контрабандным» способом влезли со своей фабрикой в жилой квартал, на что он улыбается:

— Всё как раз с точностью до наоборот — все эти жилые дома оказались «контрабандным» способом в промышленной зоне.

Выясняется, что фабрика «Ski Trab» располагается на участке, который изначально мэрией города был выделен на необжитом тогда левом берегу реки Адда под промышленную зону. Именно под лыжную фабрику и купил здесь в середине 50-х годов прошлого века 20 соток земли отец Адриано — Джакомо Трабуччи. На этом участке он построил себе цех по производству лыж, а уже при фабрике — жилой дом. Но земля в Бормио дорогая — это, повторю, весьма дорогой горнолыжный курорт — и поэтому многие, покупая здесь землю якобы под промышленное производство, стали тут строить впоследствии жилые дома.

— Посмотри, вот это — «фабрика», и вот это — «фабрика», и вот это — тоже, — Адриано показывает мне на окружающие нас вполне себе симпатичные жилые дома — фабриками там, что называется, и не пахнет. — Но как-то мэрия смирилась с этим положением вещей...

На входе в фабрику — публичная зона, здесь выставочный зал с образцами продукции, переговорная, и... старый деревянный верстак, за которым Джакомо Трабуччи когда-то делал самые первые свои лыжи «Sci Trabucchi». Теперь это реликвия, которая стоит на самом видном, самом почётном месте фабрики — на верстаке художественно разложены старинные кожаные лыжные ботинки, круглые кольца от старых лыжных палок, запчасти от горных лыж, скобы, фрагменты металлических кантов, миниатюрные шурупы. Натюрморт...

Нас ведут по цехам, и, знаете, здесь всё по-взрослому, всё как на самых больших лыжных фабриках мира. Разве что масштабы поменьше. Например, прессов, в которых формуются собранные в кассетах лыжи, здесь только два. А в остальном — всё то же. Станок для фигурного обрезания излишков пластика после печи, шлифовальный станок, дизайн-студия, ОТК, склад готовой продукции. Нас ведут в исследовательский центр, показывают стенд для измерения жёсткости лыж — такой, какого я до сих пор ещё ни разу не видел. Устроен он так: лыжа кладётся на металлическую станину с продольной прорезью, по которой едет датчик с прижимным роликом, снимающий показатель давления на каждом погонном миллиметре лыжи — на основании этих данных потом вырисовывается очень точная эпюра лыжи.

После этого Даниэле показывает нам стенд (горизонтальная площадка размерами приблизительно 40х220 сантиметров), оборудованный 8.000 датчиков — если на него встать на лыжах, стенд опять-таки покажет с точностью до миллиметра, как распределяется давление по лыже. Даниэле показывает нам «фокус»: кладёт ладонь на стенд, щёлкает на компьютере мышкой, и через некоторое время на мониторе показывается отпечаток ладони с указанием в граммах — какое было давление на стенд в той или иной точке ладони. Даниэле говорит, что этот стенд позволяет им очень точно копировать, воспроизводить удачные модели лыж, запуская их потом в серийное производство.

Я попросил разрешения сфотографировать этот стенд, но он оказался чуть ли не единственной единицей оборудования, которую на «Trab» мне фотографировать не разрешили.

Уж не знаю — кстати или некстати, но перебирая в руках тут же, в этом кабинете, образцы скользящего пластика, мы с Михаилом вспоминаем многочисленные бурные дискуссии последних лет на skisport.ru на тему «циклевать или парафинить». Сначала Даниэле не может понять суть нашего вопроса, а когда понимает, с улыбкой берет первый попавшийся кусок пластиковой поверхности, слегка натирает парафином его уголок, растирает щёткой и салфеткой и говорит:

— Смотрите.

Даниэле кладёт кусок пластика на подставку под микроскоп и из закрепленного над подставкой шприца, вращая колёсик механического привода, выдавливает на подготовленный с помощью парафина кусок пластика каплю воды. Капля располагается на пластике вполне себе округлым образованием с ярко выраженными если и не прямыми, то всё-таки достаточно крутыми углами смачивания. Потом Даниэле чуть отодвигает подставку — так, чтобы игла расположилась теперь уже над тем куском пластика, что не был обработан парафином. Аккуратно Даниэле выдавливает каплю уже на этот кусок пластика, и она расползается гораздо более аморфным образованием с гораздо более пологими (почти отсутствующими) углами смачивания.

— Вопросы есть? — интересуется Даниэле.

Впечатлённые увиденным, мы молчим.

— Это один и тот же пластик, один и тот же шприц, одна и та же вода. Разница — лишь в парафине, который я нанёс на пластик у вас на глазах. Мы много экспериментировали с пластиком — как чистым, так и подготовленным с помощью парафинов, порошков или эмульсий, — продолжает Даниэле, — и пришли к выводу, что в абсолютном большинстве случаев чистый пластик проигрывает подготовленному.

— Сколько человек работает у вас на фабрике? — меняю я тему.

— 20, — отвечает Адриано. — Это включая нас с Даниэле, дизайнера, конструктора, маркетолога, работника склада... Немного, но мы справляемся.

Из цехов мы отправляемся в небольшой конференц-зал — нам показывают слайды из истории фабрики, рассказывают о структуре сбыта. Оказывается, главной продукцией «Trab» являются лыжи для скитура. Это практически не известный в России вид спорта, при котором спортсмены в максимально возможном темпе поднимаются вверх в гору, используя на лыжах камусы — специальные противоскользящие ленты, которые при движении вверх прикрепляют к скользящей поверхности лыжи, а перед спуском одним движением снимают и убирают в рюкзак. После этого спортсмены, вщёлкнув (закрепив) в креплениях пятки, как можно быстрее спускаются на скитуровых лыжах уже практически как на горных. То есть старт и финиш в этом виде спорта обычно всегда в одном и том же месте — внизу, в долине, и в процессе соревнования спортсменам нужно преодолеть, как правило, один подъём и один спуск.

Я скептически пожимаю плечами:

— И каков мировой рынок скитура?

Адриано рисует диаграммку, показывая, что все лыжи, используемые в горах, делятся на три крупных сегмента — собственно горные лыжи, лыжи для фрирайда и... лыжи для скитура. По его мнению, ежегодный мировой рынок скитура измеряется цифрой в 100.000 — 150.000 пар. Соответственно, сам по себе рынок скитура делится на два подсегмента — гоночные (race) и прогулочные (classic) лыжи — приблизительно пополам, то есть по 50.000 — 75.000 пар в каждом. Так вот, оказывается, «Trab» делает около 15.000 пар практически исключительно гоночных (то есть достаточно дорогих) лыж, занимая около 25% ниши гоночных скитуровых лыж и около 10–15% всего сегмента скитура.

Я прошу Адриано перечислить всех производителей лыж для скитура, и он с ходу набрасывает в моём блокноте список:

Потом задумывается, ставит многоточие и говорит, что, возможно, всё равно вспомнил не всех.

Наш разговор перекидывается на рынок беговых лыж, и я прошу Адриано оценить нынешний мировой рынок в этом сегменте. Адриано отвечает, что, по его оценкам, в мире ежегодно продаётся около 2,5 – 3 миллионов пар в год. При этом итальянский рынок он оценивает довольно скромно — в 20.000 пар. Я интересуюсь, какими брендами представлено это количество, и Адриано без труда набрасывает у меня в блокноте очередной список:

— То есть «Trab» продаёт в Италии 3.000 пар беговых лыж?

— Около того.

— А в остальном мире?

Адриано пожимает плечами:

— Во всех остальных странах — ещё около 1.000 пар.

— И кто является вашим крупнейшим дистрибьютором за пределами Италии?

— Вот он, — Адриано указывает на сидящего напротив меня Михаила Никифорова.

— Из чего складывается благополучие компании? Что даёт вам прибыль?

— Скитуровые лыжи мы продаём по 850 евро за пару, а беговые — по 400.** Конечно, себестоимость производства этих лыж различается, но всё-таки не в два с лишним раза. То есть на скитуре мы зарабатываем больше, чем на беговых лыжах. А в целом скитур даёт нам около 60% прибыли, 25% — аксессуары, и 15% — беговые лыжи. Плюс — сейчас мы начинаем делать собственные беговые палки, и определенные надежды связываем ещё и с этим направлением.

 (По секрету скажу вам, что «Trab» размещает сейчас заказ на изготовление собственных лыжных палок в швейцарской компании KV+ у хорошего знакомого нашего журнала Тауфа Хамитова. Но в первой партии этих палок, имеющих логотип «Trab» на древке, темляки будет иметь символику... KV+. Возможно, на первом этапе, пока непонятен объём рынка сбыта таких палок, делать темляки с собственной символикой просто-напросто невыгодно. Впрочем, не исключаю, что уже следующие партии этих палок будут и на темляках иметь символику «Trab»). 

— Но несмотря на то, что беговые лыжи дают нам меньше всего прибыли, — продолжает Адриано, — мы много инвестируем в исследовательские работы именно в этом сегменте — мы хотим развиваться в этой нише. Если раньше, зарабатывая на скитуре 60% прибыли, мы 60% средств, предназначенных на исследовательские работы, тратили, тем не менее, на развитие в секторе беговых лыж (скитуру оставалось 40%), то сейчас у нас пропорция ещё больше в пользу беговых лыж: 70% «исследовательских денег» уходит в беговые лыжи, и только 30% — на скитур.

— Почему вы так поступаете? Не режете ли вы сами курицу, которая несёт вам золотые яйца?

— Курицу мы не режем, — улыбнулся Адриано, — с курицей у нас всё в порядке. А вот продвинуться в сегменте беговых лыж мы хотим, и потому не жалеем денег на работы в этой области.

— Чтобы продвинуться в этом сегменте, нужно тратить деньги на рекламу, нужно «покупать» элитных гонщиков, нужно спонсировать спортивные соревнования — без всего этого в сегменте элитных лыж вам придётся очень и очень туго.

— Согласен. Но соревноваться с большой пятёркой*** в рекламных бюджетах мы не можем, мы с самого начала для себя приняли решение, что наши маркетинговые затраты в этой области всегда будут равны нулю.

Правда, мы поддерживаем итальянских юниоров. У нас в Италии сложилась ситуация, при которой очень много юниоров — до 70-80% — стоят на «Trab», а потом, когда они попадают во взрослые сборные Италии, они переходят на бренды большой пятёрки. Мы привыкли к этому.

— Зачем же вы тогда спонсируете этих «неблагодарных» юниоров?

— Мы же не вкладываем в это по-настоящему большие деньги, мы спонсируем их только лыжами. И лыжники (в том числе и взрослые лыжники) в Италии видят, что если речь идёт не столько о деньгах и контрактах, сколько о качестве самих лыж, то «Trab» вполне себе конкурентоспособен.

— Так у вас и будет: подрастать юниоры будут на «Trab», а победы потом будут одерживать на более дорогих, более раскрученных марках лыж...

— Видимо, так оно и будет. Но у нас свой путь, и он — такой.

*   *   *

Наш разговор перекидывается на качество продукции, процент отбраковки, и Адриано показывает на лежащие перед нами на столе скитуровые лыжи. Я смотрю на них и замечаю какой-то набор цифр и буквенных индексов на колодке (средней части лыжи). Спрашиваю Адриано, что это такое (см. нижнюю иллюстрацию на следующем развороте).

— Это наш внутренний индекс, позволяющий понять, кто именно сделал эту конкретную пару лыж — нам очень помогает это в борьбе за качество. Например, у этих лыж, с индексом «B43 1. DU 2. MI 3. SC 4. DA», первая комбинация буквы и цифр «B43» означает, что это лыжа сорта «В» (второго сорта), и отбраковка, согласно коду 43, была сделана из-за какого-то изъяна в лакокрасочном покрытии****. 

Я прошу Адриано найти этот изъян, но он, покрутив лыжу и так, и эдак, изъяна этого не обнаруживает: 

— Наверное, Давид увидел здесь что-то такое, чего я не вижу. Он же отвечает своим именем за качество продукции и дорожит своей репутацией.

— А откуда вы знаете, что это Давид? У вас что, на контроле качества всегда работает один и тот же человек?

— Нет, конечно. Но про каждую пару лыж мы можем сказать, кто именно её сделал. За это как раз отвечает вторая часть этого буквенно-цифрового кода. Смотрите, видите вот это «1. DU 2. MI 3. SC 4. DA»? Из этой комбинации букв и цифр я понимаю, что за сырьё, использованное при изготовлении эти лыж, отвечает Дунга (буквы DU), за сборку лыжи — Мишель (буквы MI), за финишную обработку лыж — Schivolocchi (буквы SC) и за контроль качества — Давид.

— У вас что, в каких-то случаях используются для индекса имена, а в каких-то — фамилии?

— И даже прозвища. Дунга — это как раз не имя и не фамилия, а прозвище.

— Забавно. И по каким критериям вы определяете, в каких случаях использовать прозвища, в каких — имена, и в каких — фамилии?

— Да ни по каким — как они сами захотят, так себя и называют, мы им в этом не препятствуем.

— Я правильно понимаю, что у вас есть сорт «А» и сорт «В»? А сорт «С» у вас есть?

— Есть. Мы подразделяем так: если лыжа безупречна, ей присваивается сорт «А». Если она имеет какой-то сугубо косметический изъян типа чуть расплывшейся краски, небольшого несовмещения текстов или логотипов на лицевой поверхности, то такой лыже присваивается сорт «В». А если лыжа имеет какой-то минимальный механический брак типа не устраняемого заусенца или криво приклеенного пластика на носке, то такая лыжа получает сорт «С», и она продаётся существенно дешевле сорта «В» и уже тем более — сорта «А».

— И каков у вас процент сортов «В» и «С»?

— Количество лыж сорта «В» колеблется в пределах от 1 до 2 процентов в каждой партии. А количество лыж сорта «С» очень мало — например, за последние два месяца таких лыж было сделано семь пар.

— Адриано, а кто формальный владелец фабрики? Ваш отец?

— Нет, он всё передал нам с братом. Точнее, у нас с Даниэле по 49% акций, и ещё два процента — у мамы.

— Забавно! По 49% — сыновьям и всего два процента — жене. А зачем отец так странно поделил фабрику?

Адриано улыбается и пожимает плечами:

— Не знаю.

— Наверное, для того, чтобы, если кто-то из вас с братом неожиданно «взбрыкнёт», другой с помощью мамы мог собрать контрольный пакет и поставить буяна на место?

Адриано снова улыбается:

— Возможно и поэтому тоже. Но нам с Даниэле никогда даже в голову не приходило обсуждать этот вопрос с отцом — раз папа так решил, значит, так оно и будет. Да и мы с Даниэле работаем вместе уже 24 года. И не просто работаем вместе, но вместе и живём в этом доме со своими семьями. Так что, надеюсь, озвученный вами сценарий решения этой сугубо гипотетической проблемы никому никогда не пригодится. 

*   *   *

Обедать мы идём в город, в ресторанчик, расположенный на центральной площади Бормио, прямо под городской башней с большими часами. По пути проходим центральной улицей Via Roma — каждый второй при встрече с нами здоровается с Адриано. На одном из пересечений с поперечной улицей видим магазин «Trabucchi».

— Это магазин моей сестры, — поясняет Адриано. — А вон там, над магазином — квартира, в которой выросли мы с Даниэле и где до сих пор живут наши родители. А вот там — Адриано поворачивается и показывает в противоположную от магазина сторону — школа, в которой учились мы с Даниэле. 

Мы идём дальше по Via Roma, и Адриано снова здоровается, здоровается, здоровается... Он идёт по городу, где знает едва ли не каждого и где его знает — практически каждый. Идёт расслабленно, едва заметно улыбаясь чему-то своему, кивая встречным и беседуя при этом с нами. Человек идёт по своему городу...

*   *   *

Вечером Адриано везёт нас на ужин на перевал Стельвио (Passo Dello Stelvio) в отель и ресторан «Albergo Genziana». Не поверите — у порога мы встречаемся с владельцем отеля, и Адриано, улыбаясь, представляет ему российского (крупнейшего в мире!) дистрибьютора «Trab» и российского журналиста, которые приехали из Москвы в Италию, чтобы написать о «Trab» статью в российский лыжный журнал. Он говорит собеседнику, что привёз нас сюда, на перевал, специально — показать и глетчер, и отель «Albergo Genziana», и прокатиться по трассе «Джиро д‘Италия», и вообще показать всё-всё-всё окружающее нас на знаменитом Passo Dello Stelvio. Нас провожают внутрь, в ресторан, и обслуживать весь вечер, как почётных гостей, нас будет сама хозяйка, жена владельца гостиницы и ресторана «Albergo Genziana».

А пока мы, сделав заказ, ожидаем первых блюд, я вспоминаю только что проделанный путь на перевал. Когда мы поднимались вверх, вкручиваясь в повороты, нам то и дело навстречу попадались не только автомобили, но и круизные мотоциклы. Такие — знаете? — мощные, тяжёлые, увешанные большими багажными кофрами и оборудованные просторными комфортабельными сиденьями; — обладатели таких мотоциклов, как правило, путешествуют парами, неспешно покрывая тысячи километров самых живописных маршрутов на самых различных континентах в поисках новых впечатлений.

Адриано говорит, что этот перевал — один из излюбленных маршрутов не только путешествующих автомобилистов и мотоциклистов, но и велосипедистов, и что итальянская «Джиро д’Италия» одним из своих этапов проходит как раз через этот перевал. Два месяца назад, 26 мая 2012 года, прямо здесь, на перевале, был организован финиш 218-километрового предпоследнего этапа из Кальдаса до Пассо Делло Стельвио. Сам Адриано имеет обыкновение по несколько раз за лето заезжать на этот перевал, но нынешним летом, посетовал он, ему удалось сделать это только дважды. Вспомнилось, что когда мы достигли высшей точки перевала, так совпало, что одновременно с нами её достиг и велосипедист. Когда он, перевалив через высшую точку, победно вскинул вверх руки, мы все в автомобиле издали победный клич — нам было ужасно приятно за парня, сумевшего взять этот по-настоящему непростой рубеж (набор высоты от Бормио до Пассо Делло Стельвио — 1.510 метров, — кто в теме, тот знает, что это такое).

 

КАРТА

Этой картой я пользуюсь уже добрый десяток лет. Она изрядно потрепалась на сгибах, прошла огонь, воду, и медные трубы, в каких только странах не побывала, и она остаётся моей любимой картой Европы. Называется — «Альпы». Необычна она тем, что на одной стороне это простая карта, а на другой стороне — рисованная панорама Альп. То есть, глядя на эту панораму, можно легко представить, как именно выглядит «вживую» тот или иной фрагмент карты с оборота.  На полях этой карты есть восемь схемок красивейших альпийских автомобильных маршрутов, и путь через перевал Пассо Делло Стельвио — самый первый из них. Эти маршруты — объект паломничества мотоциклистов всех стран. Впрочем, понятно, что не только мотоциклистов, но и автомобилистов тоже. Но, скажите бога ради, разве можно прочувствовать всю прелесть горного серпантина на автомобиле?..  Я давно собирался открыть в правах категорию «А», дающую право управления мотоциклом, хотел приехать в Европу, взять в прокате в Мюнхене не Опель Астра или Форд Фокус, а какой-нибудь хороший круизный мотоцикл. Скажем, БМВ K1600 GTL. Потому что по Японии или Китаю нужно путешествовать на Хонде «Gold Wing», по Америке — на Харлее «Ultra Classic Electra Glide», а по Европе... На чём же ещё, как не на БМВ?  Но тут штука ещё в том, что это дорогой мотоцикл (все круизные премиального класса мотоциклы у всех производителей стоят примерно одинаково, плюс-минус 1,2–1,3 миллиона рублей — на эти деньги можно два Форда Фокуса купить). Понятно, что в моей московской жизни такой мотоцикл мне никогда не иметь. А вот взять напрокат на неделю в Европе — вполне реально*. ...Жена говорит, что убьёт меня. Потому что мотоцикл в прокате будет стоить дороже автомобиля, бензина он будет кушать никак не меньше, а может быть, и больше, что вещей на нём увезёшь куда меньше, а уж про дождь и ветер она вообще говорить не хочет. Но чует моё сердце, никуда ей не деться — будет греть водителю спину на холодных перевалах. Потому что категория «А» в правах уже открыта, потому что карта уже давно и изрядно потрепалась на сгибах, и сколько же можно ей ждать своего часа?..   Иван ИСАЕВ ___ * Если честно, я прекрасно понимаю, что после того, как открыл в правах категорию «А», на такой мотоцикл, да ещё с пассажиром, садиться нельзя — перед этим нужно минимум годик поездить на среднекубатурном мотоцикле.

*   *   *

...Когда мы возвращаемся с «Trab» обратно в Милан, я всё терзаю Мишку — зачем ему понадобилось везти в Россию этот «Trab»? Понятно же, что без рекламной поддержки новый, не раскрученный бренд продавать в России будет очень сложно. Тем более что головной «Trab» традиционно (и идеологически) не тратит на продвижение своего бренда нигде в мире ни копейки.

— На что рассчитываешь? Зачем тебе это нужно?

— А ты знаешь, мне интересно. Я продал этой зимой 250 пар и думаю, что следующей зимой могу продать и 500. Понятно, что для «Fischer» это — не объёмы. А для «Trab» — вполне себе. Ясно, что в ближайшие годы на этом «Trab» я, скорее всего, ничего или почти ничего не заработаю. Пусть так, но мне интересно чуть-чуть растревожить этот рынок, интересно предложить ему альтернативу.

— Ты будешь ставить на «Trab» юниоров, а потом они будут уходить от тебя на «Fischer» и «Madshus», «Rossignol» и «Atomic»?

— Наверное, так и будет. В конце концов, для продвижения лыжного бренда на этапах Кубка мира ежегодно нужно тратить от 100.000 до 150.000 евро. Ни сам «Trab», ни тем более я вкладывать такие деньги в поддержку бренда не сможем. Значит, мы пойдём своим путём.

Я задумался. Очевидно, что сколь-нибудь серьёзно изменить баланс сил на российском лыжном рынке Никифоров с его «Trab» не сумеет. Очевидно, что если в предстоящем сезоне он продаст не 250, а 500 пар лыж «Trab», то станет для головной компании не просто крупнейшим, а наикрупнейше-наипочётнейшим дистрибьютором в мире. У «Trab» свои, знаете ли, масштабы.

И я ловлю себя на мысли, что, наверное, «Trab» можно сравнить с домашней пекарней, снабжающей выпечкой не весь район или даже город (как хлебопекарный завод), а лишь ближайший квартал. Масштабы совершенно иные. Но вряд ли из-за того, что булочки данной конкретной пекарни едят люди только в этом квартале, они становятся хуже по сравнению с продукцией крупного завода, не находите? Италия — это в мире тот самый «квартал», в котором положение «Trab» если и не доминирующее, то очень заметное. А Никифоров похож на человека, взявшегося, не смотря на доминирование крупного хлебопекарного завода на территории города, вывозить домашнюю выпечку в соседний по отношению к пекарне квартал. Сумеет? Ожидает ли его успех на этом поприще? Не знаю. А с другой стороны он — уже крупнейший дистрибьютор «Trab» в мире. Согласитесь, внушает...

 

*   *   *

Между визитом на «Trab» и отлётом в Москву у нас в Милане были сутки, которые мы посвятили экскурсии по городу. Зашли в совершенно фантастический Миланский кафедральный собор — третий по величине в Европе (после Святого Петра в Риме и Святого Павла в Лондоне) и четвёртый — в мире. Меня удивили мумии двух кардиналов, выставленные под стеклянными колпаками на всеобщее обозрение. То есть тела этих двух кардиналов не поддались бренным процессам, именуемым гниением, а прекрасно сохранились до наших дней, мумифицировавшись. Сразу вспомнился мавзолей Владимира Ленина, прах которого до сих пор никак не предадут земле — про его мумию всё время говорят, что с ней связан какой-то уникальный научный эксперимент. Но вот же они — кардиналы, лежат себе покойно в Миланском кафедральном соборе, безо всяких восклицаний об уникальности. А им уже по паре сотен лет...

Возле Миланского собора зашли в ресторанчик пообедать, и здесь мне удалось зафиксировать абсолютный рекорд стоимости кружки пива — 9 евро. Дело в том, что я уже четыре года в разных странах наблюдаю за стоимостью кружки местного пива в местных ресторанах. Натолкнула меня на эти наблюдения поездка на Новый год в Рамзау в 2008 году, где мы заказывали себе в ресторане местное австрийское и немецкое пиво по 5 евро за бокал. Каково же было моё удивление, когда, переехав из Австрии в Чехию на «Жизерска Падесятка», ничуть не худшее чешское пиво мы стали пить в местных чешских ресторанах уже по 1 евро за бокал (в пять раз дешевле!). Я даже специально сходил тогда в супермаркет — уж очень захотелось мне понять, сколько стоит поллитра пива в Чехии не в ресторане, а в магазине. Оказалось, знаменитое чешское пиво продавалось там по цене от 0,25 до 0,35 евро за пол-литровую бутылку...

Есть такая штука — называется «Индекс Биг-Мака». По нему некоторые учёные-экономисты судят о такой мудрёной вещи, как паритет покупательской способности национальной валюты. Суть метода заключается в сравнении стоимости местного Биг-Мака в разных странах. Например, в 2011 году самый дорогой Биг-Мак продавался в Норвегии — 8,31$, а самый дешёвый — в Гонконге (менее двух долларов). В России Биг-Мак в 2011 году стоил 2,7$.

При кажущейся простоте Индекс Биг-Мака — довольно сложная штука, свидетельствующая, например, о том, что российский рубль является недооцененной валютой (по мнению экономистов, исходя из индекса Биг-Мака российский рубль недооценен на 34 процента, и доллар у нас в стране должен стоить около 18–20 рублей). О том, что такое недооцененная валюта и кому в стране от этого хорошо или плохо, я сейчас говорить не буду, чтобы не углубляться в дебри.

Так вот и я, как те учёные-экономисты, вывел собственный Индекс Бокала Пива и четыре года внимательно слежу за этим показателем в самых разных странах мира. Нет, я, конечно, не стану утверждать на основании выведенного мною Индекса, что жизнь в Чехии в пять раз дешевле, чем в Австрии или Италии. В конце концов, нужно понимать, что в Милане мы пили пиво в столице моды, в самом центре города, в одном из самых посещаемых туристами мест. Поэтому такую прямую зависимость выводить, конечно, нельзя. Но всё-таки то, что в Чехии всё (жильё, продукты, еда в ресторанах, одежда) в среднем в два раза дешевле, чем в Австрии, Германии или Италии — это неоспоримый факт (про Великобританию или Норвегию я вообще помолчу — это чемпионы мира в смысле цен).

Так вот, возвращаясь к ресторанчику неподалёку от миланского кафедрального собора: как я уже сказал, здесь мы обнаружили пиво по 9 евро за бокал. Пока в моих наблюдениях это абсолютный рекорд — даже в суперпафосных Сандуновских банях в самом центре Москвы, куда мы традиционно раз в год ходим с моими университетскими друзьями-лыжниками Никитой Таммом и Сергеем Петровым, бокал пива стоит «всего» 280 рублей (7 евро).

*   *   *

Но что-то как-то мысли у меня в этой Италии всё пляшут и пляшут — от лыж к мотоциклам, от мотоциклов — к велосипедам, теперь вот от велосипедов — к пиву. А ведь заметка эта была... О чём?.. Ах да, о «Trab»... 

*   *   *

...Знаете, когда мы прощались с Адриано, я, наконец, набрался наглости и задал ему вопрос, который не решался озвучить на протяжении целых двух суток общения:

— Адриано, почему вы не умираете, не разоряетесь, как разорился тот же «Моротто»? Ведь вы такие же маленькие, или даже ещё меньше...

Адриано сначала словно бы ошалел от этого вопроса, а потом улыбнулся:

— А зачем нам умирать? Мы здесь дома, мы знаем, для кого работаем. Нам вот сейчас на 20 сотках становится тесно, и мы купили неподалёку ещё 60 соток, собираемся строить новый корпус, думаем расширяться. Тратим всё больше денег на исследования в области беговых лыж, хотим постепенно расширяться в этом сегменте и, быть может, сумеем удивить чем-то даже Россию.

Потом он повернулся к Никифорову, подмигнул ему и сказал, чуть прищурившись:

— А Михаил нам в этом поможет.

Ну и зачем нам умирать?..

Москва – Милан – Бормио – Милан – Москва.
Июль 2012 г.

Иван ИСАЕВ,
главный редактор журнала «Лыжный спорт»,
мастер спорта СССР по лыжным гонкам

ИЗ ИСТОРИИ «TRAB»

Марка «SKI TRAB» появилась благодаря энтузиазму и интуиции Giacomo Trabucchi. Первые лыжи были сделаны вручную в 1946 году из цельного куска ясеня. С этого момента столярная мастерская стала постепенно превращаться в лыжную фабрику.

Регистрация фабрики в Торговой Палате Италии произошла 23 июня 1956 года. В тот момент фабрика производила лыжи и санки. Первые инновации в продукции произошли в 60-х годах. В 1962 году на международной выставке MIAS были представлены первые лыжи, произведенные с использованием стекловолокна, а в 1966 году — первые лыжи с сегментарными стальными кантами.

В 70-х годах имели место значительный рост производственных мощностей и расширение спектра выпускаемой продукции — а именно, фабрика начала выпускать беговые лыжи и лыжи для скитура. В 1988 го­ду сыновья Джакомо Трабуччи — Адриано и Даниэле — пришли на работу в компанию, и название марки по их инициативе поменялось со SCI TRABUCCHI на SKI TRAB. В последующие годы значительные инвестиции были сделаны в полное обновление оборудования и продукции.

Первым продуктом, появившимся благодаря креативности Даниэле, стали горные лыжи с техникой аэрографии в дизайне — лыжи PIUMA (1998 г).

В производстве лыж для скитура фабрика SKI TRAB добилась наибольших успехов и международной известности. В настоящий момент на лыжах этой марки завоевывается наибольшее количество наград в мире, их использует более 50% спортсменов.

В 1990 году были произведены беговые лыжи нового поколения. SKI TRAB стал первой компанией, внедрившей в качестве стандарта микрошлифовку скользящей поверхности лыж на алмазном камне.

Первые результаты в беговых лыжах пришли в 1993 году — победа на чемпионате Италии среди юниоров. После этого последовали и более серьезные победы, в числе которых 2 победы в финалах FIS Marathon CUP, серебро на этапе Кубка мира по биатлону, 2 победы в финалах Кубка Европы. Только в сезоне 2011/12 гг. SKI TRAB завоевал 27 подиумов в чемпионате Италии, 9 золотых медалей на чемпионате Италии и 3 подиума в FIS Marathon CUP 2012.

В 1998 году были произведены самые легкие в мире лыжи для скитура. Революционная технология CAP-QUADRIAXIAL изменила историю лыж для скитура, открыв дорогу лыжам, весящим лишь 700 граммов и поражающим своей работой и потрясающей надежностью.

2002 год стал годом технологического поворота для SKI TRAB. Был создан отдел фотопечати, существенно укрепивший отдел R&D. Теперь лыжи разрабатываются при помощи программного обеспечения параметрической технологии, анализирующего и исследующего математические модели, затем на высокотехнологичном оборудовании производятся прототипы, которые впоследствии анализируются в лабораторных условиях для оценки всех их технических, динамических и физических свойств.

В 2008 году на фабрику SKI TRAB был поставлен первый произведенный для производства беговых лыж пресс CNC. Теперь такие характеристики производимых лыж, как весовой прогиб и жесткость, стали задаваться прямо с персонального компьютера — теперь стало возможным проанализировать поведение беговых лыж и смоделировать их поведение на снеге, а также просчитать в деталях, как лыжа будет вести себя во время движения лыжника.

В 2012 г был образован Отдел Скольжения. Его задача — экспериментировать с возможными обработками скользящей поверхности с целью увеличения скользящих свойств лыж. Возможно, лыжи SKI TRAB — единственные лыжи, которые не требуют перешлифовки перед международными стартами — атлеты выступают на соревнованиях международного уровня с фабричной шлифовкой, сошедшей с производственного конвейера.

* Ещё на Мукачево в 2008 году побывал Андрей Арих (см. «Л.С.» №43 за 2008 год).

** Видимо, Адриано назвал розничные цены?

*** Под «большой пятёркой» Адриано имеет в виду «Fischer», «Madshus», «Rossignol», «Atomic» и «Salomon».

**** «Л.С.»: кстати, система маркировки беговых лыж абсолютно идентична. Полагаем, российским потребителям будет важно получить эту информацию.