• 
  Андрей Кондрашов

А. Ульванг: Праздники Севера холодной войны и 50 лет спустя

«Наши хозяева в Мурманске всегда были очень дружелюбны и отзывчивы. Они позаботились, чтобы у нас всегда был небольшой автобус, который доставлял нас на лыжный стадион и обратно или на другие мероприятия. Однако мы заметили, что не все, с кем мы имели дело, занимались спортом, а представляли службу мониторинга. В отеле дежурила строгая охрана, следившая за тем, чтобы на территории не находились посторонние лица.
         Случалось, что переводчики, часто не впечатлявшие своим знанием английского языка, затрагивали политические вопросы. Как-то один из переводчиков посетовал, что на китайской границе погибли молодые советские солдаты (Советско-китайский пограничный конфликт на острове Дама́нском в 1969 г. – ред.). Когда я ответил, что считаю столь же прискорбной гибель людей в Чехословакии (ввод войск Варшавского договора в Чехословакию в 1968 г.), на этом разговор закончился. Не знаю, почему на следующий день у меня появился другой, немецкоязычный переводчик. Для меня стало большим испытанием произнести приветственную речь на встрече представителей команд на немецком языке. Его я изучал очень давно, еще в гимназии. Мне помог лидер германской команды. Тогда же я узнал, что такие речи всегда было принято завершать словами «випъем задрошбо», что должно означать: «приветствую дружбу». Я не знаю, как мой помощник перевел мое выступление на русский.

        Во время своих многочисленных путешествий я особенно хорошо общался с одним из спортивных лидеров Мурманской области. Он гостил у меня дома, когда возглавлял команду приезжавших к нам советских лыжников. Однажды он пригласил нас с женой к себе в гостиницу и угощал клебой, копченым палтусом и водкой. Однако через некоторое время мы его уже не видели в составе команды, и на мои вопросы я так и не получил ответа, куда он делся. Позже он всё-таки появился и объяснил, что его уволили с должности. Стало ли причиной увольнения наше неформальное знакомство, я не знаю.

           Мы так же чувствовали признаки холодной войны и с нашей стороны. Норвежская полиция наблюдения находилась в постоянном контакте с участниками этих спортивных обменов, как до, так и после пересечения границы. Нам нетрудно было определить, кого полиция считала сотрудниками разведки. Интерес представителей наших военных служб касался и объектов вдоль железнодорожной линии между Никелем и Мурманском. И похоже, военная разведка не хотела, чтобы наши разговоры стали известны гражданской разведке. Одд Хаген (руководитель первой норвежской спортивной делегации в СССР), признавался, что полностью осознавал проблемы наблюдения, которые у нас были по обе стороны границы. Поэтому всё, что было связано с этим спортивным обменом, было письменно и устно доложено в полицию наблюдения.

          Пусть мы сталкивались и со слежкой, и с подозрениями, но важно подчеркнуть, что мы также испытывали желание обмениваться опытом и знаниями с той и другой стороны. Мы чувствовали, что у нас общее отношение к самому спорту. Во время визита в Киркенес советские руководители попросили провести семинар, как мы проводим обучение лыжным гонкам. Я пригласил всю команду с тренерами домой. У меня было много 8-миллиметровых кинопленок с тренировок и соревнований. Я рассказал о норвежской философии тренировок. Встреча завершилась чаепитием с домашним пшеничным кренделем моей жены. Никогда мы не испытывали такой огромной благодарности, какую получили после этой встречи. Нас осыпали подарками, а небольшой бюст первой женщины-космонавта Советского Союза Терешковой до сих пор украшает полку в нашей гостиной. А в то время, когда у нас гостили советские лыжники, неподалеку был припаркован легко узнаваемый автомобиль, принадлежавший одному из сотрудников охранной полиции. Киркенес был маленьким местом, где все о всех знали…

        Спортивные контакты с Советским Союзом в 1960-е и 1970-е годы оставили нам незабываемые воспоминания. С тех пор Советский Союз стал Россией и границы более открыты. Атмосфера «холодной войны» исчезла, а контакты между людьми радикально изменились.

Эпилог.

Спустя 50 лет после описанных событий неожиданно выпала возможность совершить путешествие по нашим стопам в Мурманск. Разумеется, я ответил утвердительно на вопрос о присоединении к поездке, чтобы встретиться с бывшими друзьями-лыжниками и узнать, как все изменилось за полвека.

           Заявления на получение визы, которые в то время занимали много времени и обрабатывались в Осло, теперь рассматривались очень быстро благодаря помощи Баренц-секретариата, расположенного в Киркенесе. Если в 60-е годы мы проводили 8 часов в поезде и в поездке нас сопровождали советские гиды, то теперь мы проводим 4 часа на собственной машине по дорогам гораздо лучшего качества, чем те, которые встречаются в нашем муниципалитете. Встреча с Мурманском ясно показала, какие большие перемены произошли с тех пор. Если в то время мы могли перебежать проезжую часть улиц, не опасаясь небольшого количества машин и автобусов, то теперь там было огромное автомобильное движение, мало чем отличающееся от других крупных городов. Световая реклама, современные магазины и торговые центры заставляют задуматься, почему так много россиян едут в Киркенес за покупками. Ленин по-прежнему стоит на своем старом месте, но фотографий героев труда уже нет. Запах от угольных электростанций слабее, но возросшее автомобильное движение делает воздух не менее загрязненным.

          Благодаря неоценимой помощи местных представителей Баренцева Секретариата нам удалось встретиться со спортивными лидерами, с которыми я работал в 60-х и 70-х годах. Встреча состоялась в спортивном управлении Мурманска, где мы вновь увиделись с легендарным, ныне 83-летним Станиславом Ясменским, руководителем спорткомитета с 1961 по 1982 год. Здесь был и мой хороший друг Тимур Баланин, который всю жизнь отвечал за подготовку молодых лыжников и который при нашей встрече всегда получал несколько коробок лыжной мази. Владимир Сорванов, заслуженный ветеран с гордостью продемонстрировал призы, полученные им за победу на дистанциях 15 и 30 км в Киркенесе 50 лет назад. Фильм, который я привез с Мурманского фестиваля в 60-е годы, привлек наибольшее внимание российских ветеранов.

         В фильме показан парад со всеми странами-участницами, военная музыка, приветственные речи и, что немаловажно, тысячи зрителей по маршруту парада. Было видно, что нынешние управленцы спорткомитета не знали о масштабах Северного фестиваля в советское время. Мне сказали, что собирать такие толпы уже совсем не просто. Ясменский признал, что наше сотрудничество в тот период иногда шло трудно, поскольку мы были связаны обязательствами своих оборонных союзов, но он утверждал, что за линией сотрудничества, которую он помогал создавать, стояло стремление к миру. Он считал, что в то время спорт должен был быть свободен от политической игры. Он вспомнил, как во время бойкота московской Олимпиады в 1980 году он получил письмо от известного норвежского лыжного менеджера, который сожалел о бойкоте, но чувствовал себя связанным решением спортивной ассоциации. 

         После встречи с ветеранами мы посетили лыжный стадион под названием «Далина Аюта», что в переводе с норвежского означает «Долина счастья». Здесь теперь обустраивается спортивный парк для зимних и летних видов спорта. Склоны соответствуют международным стандартам. Единственное, что напомнило мне о предыдущих визитах, это старый барак, где дети собирали лыжное снаряжение и который до сих пор служил тренерам кабинетом. Здесь у моего старого друга 83-летнего Баланина сохранился кабинет, стены которого были украшены фотографиями, гоночными номерами и дипломами из богатой спортивной жизни. Он с большой гордостью показывал мне фото своего участия в эстафете олимпийского огня перед Играми в Сочи. Здесь же меня угостили кофе, печеньем и преподнесли порцию водки. Русское гостеприимство по отношению к гостям не изменилось. Немного пристыженный, я поблагодарил его, потому что мне нечего было ему подарить, как мы привыкли в наши прежние визиты. Я завершил встречу, как и 50 лет назад, словами: «Випьем Задрошбо» – Привет дружбе.

       Многое изменилось с тех пор, как в начале 60-х годов начался спортивный обмен с Советским Союзом. Граница уже не так закрыта, как тогда. Мы не заметили слежки или ограничения нашей свободы передвижения, и норвежская полиция не связывалась с нами ни до, ни после поездки. Тогда немногие пересекали границу в каждую сторону. Сегодня тем, кто живет недалеко от границы с обеих сторон, не нужно подавать заявление на получение визы. Достаточно так называемого сертификата приграничного резидента. Теперь граничный переход Сторског пересекают около 35 000 человек – лимит в течение года. Норвежцы ездят в Никель заправиться дешевым бензином, а многие россияне запасаются у нас подгузниками и Neskaffe.

Баренц-секретариат, созданный в 1993 году, считает одной из своих важнейших задач укрепление сотрудничества между нашими странами. Хотя демократия и свобода выражения мнений, кажется, лишь еле заметна ныне в России, и на момент написания этой статьи, похоже, снова царит атмосфера холодной войны, я надеюсь, что норвежский консул в Мурманске прав, утверждая, что спорт и другие культурные обмены могут создать связи между людьми по обе стороны границы и открыть глаза не только им, но и всему народу. 

Начало истории участия норвежцев в Празднике Севера:

Арне Ульванг о лыжном сотрудничестве с Советским Союзом в 60-х и 70-х

Арне Ульванг: Приключения Норвежцев на Празднике Севера в Мурманске

Праздники Севера 80-х в воспоминаниях Вегарда Ульванга

По материалам  sportsidioten.no