• 
  Евгений Дзичковский

  Матч ТВ

Павел Ростовцев: "Нынешние результаты обусловлены не работой Шашилова или Каминского за последний год"

Стандартная для наших дней ситуация: звонок журналиста застал собеседника на самоизоляции - у Павла Ростовцева положительный тест на ковид. «Корона» не щадит ни спортсменов, ни министров. С нее и начали.

— В целом нормально. Температуры нет, вкус и запах чувствую, аппетит при мне. Прописанные лекарства принимаю вовремя, нарисовал «шахматку». Сижу дома, занял отдельную комнату, благо квартира позволяет. Пью морсы — жена варит литрами из брусники, клюквы, шиповника, имбиря. Еду под дверь приносит, протирает антисептиком все подряд. Может, и бесполезно с учетом вирусной летучести, но хотя бы совесть чиста.

— Как узнали, что инфицированы?

— Приехал из командировки — сел голос. Сейчас вот с вами говорю, и еще чувствуется, хотя стало получше. Поехал на всякий случай в больницу, где не появлялся с момента окончания спортивной карьеры. Рентген, ЭКГ, давление — все в норме, разве что поставили ларингит и рекомендовали голосовой покой. Попутно взяли тест на «корону». Вечером звонят: «Наш клиент».

— Есть предположение, от кого подцепили?

— Ни малейшего. Был в командировке за 700 километров от Красноярска, даже биатлон толком не смотрел. Хотя аналитику изучил, комментарии почитал.

— И как вам?

— Чудес не происходит, но и «все плохо» не могу сказать. Девочки показали какой-то уровень, у пацанов тоже были проблески. Давно говорю: первый этап Кубка мира для нас традиционно не самый удачный. А вот Хохфильцен, наоборот, всегда был российским. Из года в год неплохо там выступали. С чем связано, не знаю. Может, с методикой подготовки или с приездом в светлые горы после северного сумрака. В любом случае делать выводы можно будет после первого австрийского этапа.

— Единственное, о чем уже сейчас могу судить по тому же Саше Логинову, — тренировать стрельбу в одиночку гораздо хуже, чем в коллективе. Был убежден в этом и раньше. Беговой функционал можно нарабатывать без партнеров. Хватает мотивации? Вышел и терпи, работай в своем режиме. Кросс, имитация, по пульсу, по лактату. Мало кому нужны напарники, у всех разная зона интенсивности.

— А в стрельбе?

— По-другому. Там стрессы нарабатываются не за счет максимальной нагрузки, а за счет ситуаций на рубеже. Когда ты один, смоделировать их сложно. В моей практике был пример: в начале 2000-х заехали на сбор в Отепя с тренером Александром Голевым. Тихое уютное стрельбище, мы одни, все замечательно. Потом приезжаем на летний чемпионат России в Кавголово — стрельба разваливается. Людей вокруг много, справа-слева постоянная канонада, стрессовая обстановка, к которой, помню, оказался не готов.

Когда работал с Пихлером, предложил: «Вольфганг, в тренировках на рубеже нужен соревновательный элемент. Давай запускать девушек парами, тройками. Приходят на стрельбище — пусть видят, слышат друг друга, привыкают к контактной борьбе, выстрелам соседок, их изготовке, уходу и так далее». Пихлер прислушался, и это стало, думаю, одной из удачных находок.

Шипулин после самоподготовки показывал на первых этапах не свой уровень стрельбы, если помните. Потом врабатывался, погружался в атмосферу, добирал контактной борьбы. Так же и Логинов в Контиолахти, полагаю.

«РУБЛЬ ИДЕТ ВПЕРЕДИ ИДЕИ»

 — Что думаете насчет баланса объемов и интенсивности в подготовительный период? Елисеев поэкспериментировал, снизив первые и добавив второй.

— Читал мнение Юрия Каминского на этот счет, полностью с ним согласен. Сталкивался во времена работы в сборной: Света Слепцова, обладавшая очень большими анаэробными способностями, нуждалась как раз в аэробной работе. А она тяжелая, энергозатратная, на грани превышения интенсивности. Видимо, у Елисеева такой работы перед сезоном было недостаточно, если так говорит Каминский. Симптомы очень похожи: мышцы закисляются, на последнем круге сводит ноги, спортсмен «капает».

— Чувствуется, вы не большой сторонник самоподготовки.

— Можно тренироваться индивидуально, но обязательно должны быть сессии совместных тренировок. Насколько частые и продолжительные — другой вопрос, однако без коллективной работы никуда.

— Бабиков с Елисеевым в лидерах мирового биатлона по скорости стрельбы. Этот параметр влияет на точность?

— Вопрос золотой середины. Но важно понимать: сокращать время пребывания на рубеже надо не за счет интервалов между выстрелами, а за счет всего, что происходит до первого и после последнего выстрела. Это изготовка и уход. Сама же стрельба — ритмичная работа с паузами порядка 2,2 — 2,6 секунды, при ветре чуть больше. Всего промежутков четыре, много отыграть на них, сами подсчитайте, сложно. Зато много потерять, пытаясь сократить интервал, легко. Вместо трех-четырех секунд возможного выигрыша получишь кучу штрафных секунд.

Скорость стрельбы — не самоцель. В биатлоне есть выражение, которое мне очень нравится. Знаете, что такое ускоритель? Финальный слой смазки, придающий лыжам ходкость. Так вот сервисмены говорят: «Подбирай, не подбирай, а лучший ускоритель — ноль на рубеже». Попал — и побежали ножки сами.

— Когда Пихлер заявлял: «У меня четыре в двадцатке», слышал в ответ: «Нашел чем хвастаться, где медали?!». Сегодня мало кто откажется от четырех в двадцатке. Нет ощущения, что российский биатлон дрейфует в глубинные слои мирового?

— Скажу больше — на чемпионате мира в Рупольдинге восемь лет назад Зайцева, Вилухина и Слепцова заехали у нас в десятку. Но без медалей. И это было расценено как катастрофа. Конечно, происходит сползание. В том числе потому, что в сборной не стало таких как Ишмуратова, Зайцева, Пылева. Одаренных, во-первых, и обученных в подростковом возрасте, во-вторых. Главный наш резерв в том, как работают тренеры в детско-юношеском спорте. Нынешние результаты обусловлены не работой Шашилова или Каминского в последний год, они следствие многолетней подготовки. За качество материала, пусть и плохое это слово, отвечают школы и академии.

Заметьте, в последние десять лет у нас снизились не только взрослые, но и юниорские результаты. Раньше безусловно лидировали в этом возрасте, раздавались голоса, призывающие не выжимать из неокрепших организмов все соки в угоду сиюминутным успехам. Сейчас такого нет.

— Станислав Черчесов согласился бы с вами насчет ответственности за материал.

— Тренеры сборной могут что-то поправить и развить, но года мало, необходимо долгое прохождение всех ступеней. Плюс талант и мотивация. В мое время за сборную выступали Тарасов, Драчев, Муслимов, Майгуров, Вавилов, Кобелев, Рожков, позже подтянулись Чудов, Черезов, Круглов. Мне кажется, поколения 1996–2006 годов были в первую очередь ориентированы на спортивный результат и уже потом  на сопутствующие блага. Сегодняшние, вижу по многим молодым, сначала хотят что-то поиметь от жизни, иногда в ущерб подготовке. Сместились акценты. И не только в спорте — в обществе. Рубль идет впереди идеи.

«ПИХЛЕРУ НЕ ДАЛИ В РОССИИ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ОН СДЕЛАЛ В ШВЕЦИИ»

— Когда тренировали сборную, с кем-то из нынешних ее членов пересекались?

— С Гараничевым. Куклина была на подходе, в группе Б. С Шашиловым неплохо знаком, у нас конструктивные отношения. Исповедует как раз философию многолетней подготовки, основанной на больших объемах, для команды находка, я считаю. Без базы невозможно чего-то добиться.

— Юрий Каминский пришел в биатлон из лыж. Велики методические отличия?

— Отличий очень много. Когда мужчин возглавил Николай Лопухов, тоже тренировавший лыжников, я был свидетелем, насколько часто и плотно он общался с Пихлером. Обменивались информацией, мнениями, подходами, тренировочными планами. Вольфганг не столько подсказывал, сколько рассказывал, как и что он делает. Лопухов, мне кажется, многое из этого извлекал. Наш вид спорта — не просто бег на лыжах плюс стрельба, это биатлон. Желаю Каминскому, чтобы у него все сложилось, и окружающие ему помогли.

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ