• 
  Михаил Кузнецов

  Матч ТВ

Илья Трифанов о начале своей карьеры, первом эфире, знакомстве с Заниным и Губерниевым, дружбе с Шипулиным и своей роли в спортивных неудачах друга

 — Ты рассказывал в нескольких интервью про жесткую аварию, которая чуть не привела к ампутации ноги. Но потом ты достаточно быстро восстановился и вернулся в биатлон. Как авария повлияла на спортивную карьеру?

— Перезапустила в 19 лет. До аварии я был, мягко говоря, средним биатлонистом — занимал тридцатые-сороковые места на первенствах России по юношам. При этом я был крупным и достаточно тяжелым и в гонках очень быстро «закислялся». А сбросить вес не удавалось. 

Когда меня сбила машину, я за первые две недели после аварии потерял килограммов 12, из-за того что мне антибиотики вливали через капельницы, чтобы организм не отторгал новые металлические детали (поставили титановую пластину на ногу и стержневой аппарат на таз). Во время восстановления тренировался больше, чем когда-либо прежде, насколько это позволяла подвижность. Каждую минуту мы с отцом использовали для того, чтобы ускорить восстановление и набрать форму. Занимался на тренажерах, много ходил на ходунках. Держал очень строгую диету. Когда у меня с таза сняли металлическую конструкцию, я попробовал запрыгнуть на перекладину и подтянуться. До этого подтягивался раз 15-17, а тут после трехмесячного перерыва влегкую сделал 30. Понятно, мне же на 12 килограммов меньше нужно было теперь поднимать. Мы с отцом решили отталкиваться от новых реалий, держаться в этом весе, чуть поменять мышечную композицию, повысить выносливость. 

Уже следующей зимой я показал свои лучшие результаты: на этапах Кубка России по юниорам регулярно был в десятке, а на своем последнем первенстве России по юниорам мы выиграли две медали в командных видах, а в личных я был четвертым в масс-старте, в спринте занял пятое место с тремя промахами, ногами даже у Шипулина выиграл.

— Почему тогда закончил?

— Еще через год я бегал уже по мужикам и проигрывал лучшему ногами около двух минут в спринте. Тем же Чудову, Черезову, Круглову на чемпионате России. Они, правда, тогда еще и одними из лучших в мире были. А резерва и потенциала к 21 году уже было мало. За счет чего отыграть такую пропасть? Шипулин, еще будучи юниором, мог бежать с ними на равных. А мне надо минус пять штрафов стрелять, чтобы с ними побороться. Я же еще и на год старше, поэтому перспектив особых не было.

При этом я дико не переношу мороз. На всех декабрьских соревнованиях в России температура минус 15-20. А я один раз отморозил руки до черных ногтей, после этого никакие перчатки и варежки не помогали. Помню, эстафету на «Ижевской винтовке» бежали в «-20», идем на стойку, а я рук не чувствую. Спусковой крючок еще как-то на инстинктах могу ощутить, а вот запасной патрон точно не смог бы зарядить отмороженными пальцами. Стоял выцеливал больше минуты, чтобы стрельнуть из пяти. Это всегда было большущей проблемой. Все свои лучшие результаты я показывал уже по весне.

Ну, и еще один немаловажный фактор: я не получал зарплату. Мой отец, будучи моим тренером, тоже не получал зарплату, только пенсию. Нас содержала мама. Я понимал, что это нездоровая ситуация и мои спортивные потуги деструктивно влияют на семью. То есть все работают на меня, а выхлопа нет и в обозримом будущем не предвидится. Поэтому в 2008 году, возвращаясь с чемпионата России, где моим лучшим результатом было 36 место, у нас с отцом в самолете произошел грустный разговор, хотя там и без слов было все понятно. Можно было в апреле–мае еще попробовать сделать развивающую работу, посмотреть на прибавку и передумать, но почти сразу я заболел воспалением легких. Месяц вылетел, прокапывался антибиотиками. Потом в гости приехал Шипулин, пошли кросс бегать. Я язык на плечо повесил, еле держался и уже крепко задумался, что стоит попробовать проявить себя где-то еще.

— Как ты выбирал, куда двигаться дальше?

— На тот момент я ломал голову над тем, что мне может приносить удовольствие. Говорят же, выбери работу, которая тебе в кайф, и не будешь работать ни одного дня в жизни. А я тогда сидел на форумах автолюбителей, и мне нравилось пичкать родительские «Жигули» всякой электроникой. Магнитолы, колонки, сабвуферы, усилители, кроссоверы, сигнализации, да у меня даже багажник с кнопки открывался. Я же еще в радиотехническом вузе учился. Любил провода крутить. Думал: «Может, какое-то тюнинговое ателье замутить?» Даже помню какие-то вакансии гуглил.

— Почему тогда оказался в спортивной журналистике?

— Сейчас мы вернемся в тот период, когда мне было лет 11-12. У меня был маленький радиоприемник с наушниками. Я с ним почти не расставался и слушал только «Радио Спорт». Куда бы ни шел и ни бежал. Помню, что там Ловчев вел свою программу и я к нему даже дозванивался. Где-то на даче лежит кассета с записью, где двенадцатилетний я беседую с Ловчевым о мини-футболе. То есть подискутировать о спорте мне нравилось уже тогда.

Теперь снова в 2008, где пора определяться. Я тогда встречался с девушкой. Она работала, я — нет. Денег у родителей никогда не просил, они итак полностью финансировали мою подготовку. Поэтому все свободное время «бомбил» на машине, чтобы хоть что-то иметь в кармане. И когда решил оставить спорт, девушка меня спрашивает: «Что ты думаешь? Кем хочешь работать?» Я возьми и ляпни: «На телевидение пойду!» Она в ответ: «Ну да, взяли тебя на телевидение. Кому ты там нужен?» После такого ответа я уже через неделю стажировался на телеканале «7ТВ».

— Как ты туда попал?

— Я тогда приехал домой, открыл сайты телеканалов «Спорт», «НТВ Плюс спорт» и «7ТВ», нашел е-мейл адреса и сделал рассылку: «Здравствуйте! Я такой-то такой-то, мастер спорта по биатлону. Имею такие-то навыки и качества. Хочу попробовать свои силы на телевидении». Ответ пришел только с «7ТВ»: «Приходи. Мы на тебя посмотрим». Я приехал. Меня спрашивают: «Что хочешь делать?» — «Я не знаю. Мне бы посмотреть, как это работает. Может, тогда пойму» — «Писать умеешь?» — «В школе была пятерка по русскому». — «Напиши текст про матч Шараповой и Серены Уильямс». Написал. Мне говорят: «Ну, давай постажируешься редактором». И, наверное, месяца два я ходил туда и бесплатно писал закадровые тексты и бегущую строку программы «7 новостей».

— Тебя не воспринимали как тупого спортсмена?

— С коллективом повезло. Руководительница программы наотрез отказывалась принимать меня на работу, но за меня поручилась продюсер Ксения Казакова. Если бы не она, кстати, я бы, наверное, сейчас машины тюнинговал. Но Ксюша сказала, надо оставлять, перспективный. Меня определили в смену к Антону Шкурину (до сих пор вместе на «Матче» работаем). Он был шеф-редактором на «7ТВ», но при этом параллельно работал на телеканале «Спорт» редактором в программе «Вести-спорт». Мы поработали с ним месяц, и он говорит: «Тебе не нужно здесь задерживаться. Тебе дорога на Шаболовку».

— «7ТВ» начинало умирать?

— И это тоже, показывали рыбалку и дартс. Антон меня привез на Шаболовку. На меня посмотрели, попробовали, чтобы я что-то озвучил, и сказали: «Ставок свободных нет. Парень ты вроде хороший, но пока набей руку». Я остался на «7ТВ» редактором. Еще через два-три месяца Шкурин говорит: «Я планирую уволиться с «7ТВ». Давай мы с тобой провернем следующую схему: в ближайший месяц ты будешь выполнять функции шеф-редактора, а я редактора. Буду подсказывать тебе, что нужно делать. За месяц станешь готовым шеф-редактором. Когда буду увольняться, то скажу начальству, что есть готовая замена. У них не будет шанса тебя не повысить. Ты пройдешь абсолютно любую проверку». Так и получилось. Он меня надрессировал, и после его ухода меня сделали шеф-редактором. Как сейчас помню, тогда я стал получать 48 тысяч рублей.

— В 2008 для 21-летнего парня это хорошие деньги.

— Для меня это были фантастические деньги. Помню, мне родители в 21 год отдали наш ВАЗ-2115, а себе купили «Приору». Когда я стал получать эту зарплату в 48 тысяч, решил пересесть на подержанную иномарку с автоматом. Но копить было долго, взял родительский автокредит. Ну, то есть занял у мамы 150 тысяч рублей, понимая, что верну за полгода, продал машину, купил себе Nissan Almera.

И тут бах! Экономический кризис 2008 года. Нам срезали треть зарплаты. Стал получать 32 тысячи. Расплачивался, наверное, год. А осенью 2009-го канал закрыли. Нам выплатили два оклада. По закону должны были три. Но нам поставили ультиматум: «Либо два, либо вы ходите на работу каждый день с 9 до 18 и находитесь весь день в пустом офисе, где даже стульев нет. А за первое же нарушение или опоздание — увольняем по статье». Были люди, которые реально ходили бездельничать в пустой офис. Кто-то даже судился за три оклада. Я же взял две зарплаты и купил себе первый макбук, чтобы учиться монтировать. Понимал, что это, наверное, мне пока ближе всего.

«Я ТОЧНО БЫЛ САМЫМ ХУДШИМ ПО УМЕНИЮ ДЕРЖАТЬСЯ В КАДРЕ, ПО ДИКЦИИ, ПО ИНТОНАЦИИ. ПО ЗАЛУ ПОШЛИ СМЕШКИ»

— Работать в кадре (корреспондентом, ведущим) не хотел?

— Да какой кадр? Я мысли-то мог сформулировать только на бумаге. Ни речи, ни дикции, плюс стеснялся тогда до ужаса. Пойми, средненький спортсмен, который только год как начал ориентироваться в нормальной жизни, в 22 еще младенец почти без амбиций и без понимания того, что все реально — надо только хотеть и делать. А тогда я купил макбук и попросил монтажера, с которым сдружился, научить меня монтировать. Простейшие приемы я освоил достаточно быстро.

Но почти сразу позвонил один из бывших коллег по 7ТВ. Сказал, что на канале «НТВ Плюс Спорт Онлайн» требуется редактор. Это один из десяти каналов спортивного семейства «НТВ Плюс». График — сутки через трое. По такому графику четыре бригады монтировали утренний часовой новостной блок без ведущего. За ночь каждый из редакторов делал примерно 8-10 сюжетов по разным видам спорта. Там я впервые начал осваивать не только тексты и монтаж, но еще и озвучку.

— Как в итоге ты оказался в кадре?

— Еще через некоторое время мне позвонили бывшие начальники с «7ТВ»: «Слушай. Есть такой канал «Подмосковье». Мы туда все сейчас устроились работать. Здесь после основных новостей хотят делать пятиминутный блок спортивных новостей. Нужен человек, который будет его верстать, писать тексты, монтировать видео и вести. Мы решили, что ты сможешь». Это был вызов. С версткой, текстами и монтажом проблем не было. Но какой из меня ведущий?

Приехал на пробы, или, как говорят на телеке, тракт. Претендентов было четверо. Посадили в кадр. Я тогда был в спортивном поло. Мне даже пиджак не накинули для органичности. Смотрелся за новостным столом я максимально странно.

После этого говорят: «Ты мужественный человек? Пойдем на худсовет. Там сейчас будут отсматривать ваши тракты. Послушаешь, что про тебя скажут». Я сел где-то в конце зала, затаился в углу. Запустили картинку. Зрелище было пугающее, я тогда буквально выкрикивал все эти подводки, написанные на суфлере, вместо того, чтобы спокойно их прочитать. Я точно был самым худшим по умению держаться в кадре, по дикции, по интонации. По залу пошли смешки. Однако заместитель главного редактора встает и говорит: «Вы знаете, в нем что-то есть. Он похож на спортсмена». Приехали! Я 15 лет на лыжне вкалывал, чтобы мне в конечном счете сказали, что я «похож» на спортсмена. Ну, похож и похож, бог с ним. Дали мне преподавателя. Примерно через две недели я провел свой первый прямой эфир.

— Думаешь, реально что-то в тебе разглядели?

— Моей преподавательницей на канале «Подмосковье» была Екатерина Андреевна Филиппова. Ее, к сожалению, уже нет с нами. Это была уникальная женщина: мастер спорта по фехтованию, профессор русского языка и актриса театра. Гениально сочетание. Она на первом же занятии мне сказала: «Ты — абсолютно телевизионный человек. Это твое. Я вижу тебя в этой профессии. Я тебя научу». 

Эти слова сильно взбодрили, оснований ей не доверять у меня не было. Еще за пару дней до этого я даже мысли не допускал о том, чтобы работать в кадре. Но когда подобное говорит человек с таким гигантским опытом, воспитавший сотни телеведущих, нужно хвататься за этот шанс. 

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ