23 июня выборы президента СБР, и здесь редкая для главных зимних видов интрига.
В отличие от лыж и фигурки, где президенты пошли уже на 4-й срок без соперников, в биатлоне борьба: действующий глава Виктор Майгуров против вице-президента Алексея Нуждова.
Мы даем слово обоим кандидатам, начинаем с претендента – Нуждова. И сразу предупреждаем: оба интервью – не вполне предвыборные; мы покажем соперников далекими от нынешних дел, такими, какими вы их не знали/не застали.
54-летний полковник Нуждов, занимающий пост вице-президента в «Газфонде», когда-то командовал взводом спецназа, побывал в горячих точках бывшего СССР, служил в контрразведке и возглавлял отдел по борьбе с должностными и экономическими преступлениями Центрального аппарата ФСБ.
Ниже – его воспоминания об одном из первых боевых заданий и вообще о той карьере. Если вам все же интереснее про биатлон, то ключевые тезисы кандидата Нуждова – сразу после военного блока.
***
– Я занимался лыжными гонками в Ульяновской области и всегда хотел быть спортсменом. Мама работала завучем в школе, отец – директором пивзавода; отца никогда не было дома.
В спортшколе я занимался до 9 класса, и мама сказала: со спортом надо заканчивать, иначе ты никуда, дурак, не поступишь – станешь не олимпийским чемпионом, а учителем физкультуры.
Мне поменяли школу, там работала мама – и в новой из отличника я превратился в троечника, так как спортивные заслуги в этой школе не учитывались. После школы возник вариант поступить в Саратовское военное училище ВВ МВД СССР, там среди прочих военных специальностей готовили командиров спецназа. Я поехал.
– Чему там учат?
– Стрелять и командовать. Что такое офицер мотострелковых войск? В основном это огневая и тактическая подготовка, а остальное уже нанизывалось: военная топография, вооружение иностранных армий, военное искусство, тогда еще была политэкономия, даже философия, английский и много физподготовки.
Со второго курса из каждого учебного батальона (360 человек) набирали 28 человек – из них формировали взвод, в котором готовили командиров специального назначения. Я в эти 28 человек попал.
В отличие от обычных учебных взводов, у нас было гораздо больше огневой и физической подготовки, рукопашного боя, специальной подготовки, психологической – даже в морги ходили на вскрытия.
Там же я впервые увидел и попробовал батуты – по тем временам они были еще не распространены. А нам дали программу: двойные, тройные сальто для координации – и это не считая плавания, бега, лыж, гимнастики.
– Понимали, куда пойдете после училища?
– Это же еще СССР, так что было распределение. Я закончил с красным дипломом, и комиссия меня распределила в Москву в ОМСДОН – знаменитую дивизию Дзержинского.
– В вашей биографии на сайте СБР вскользь упоминается работа в горячих точках – где, что, как?
– Внутренние войска и их спецподразделения для этих дел и предназначались. Тогда это называлось Внутренние войска, сейчас – Росгвардия.
Еще курсантами нас начали направлять в служебные командировки на пресечение массовых беспорядков по СССР, который разваливался. Первая командировка – в Ереван: оружие нам выдали, но боезапас нет. Мы слетали больше для демонстрации силы. А первая реально серьезная командировка, где пришлось применить оружие для выполнения задачи – это Баку, так называемый «Черный январь» 1990 года.
Мы сидели в части – и тут тревога: час на сборы, потом по машинам, приехали на аэродром Чкаловский, борта уже стояли. Нам сказали: вылет в Баку, задачу узнаете на месте.
– Ого.
– Мы прилетели в Баку и две недели ничего не делали, расположились в школе. В какой-то вечер нас собрали: в городе тяжелая обстановка, массовые беспорядки, убийства, грабежи, ОВД и правительственные здания разграблены, азербайджанцы против армян, у них оружие – уже 70 трупов. Задача – взять город под контроль и восстановить конституционный порядок.
Один полк нашей дивизии должен был заходить в город с юга, а мы со стороны поселка Баладжары им навстречу. В центре – на Проспекте Нариманова, у правительственных зданий – нам надо было соединиться.
В два часа ночи мы выдвинулись в пешем строю. Вооружение моего взвода было штатным для спецназа – АК с полным боекомплектом, из которых несколько оснащено ПБСами (приборами для бесшумной и беспламенной стрельбы) и НСПУ (ночной стрелковый прицел унифицированный – чтобы зеленым видеть в темноте), снайперские винтовки.
Подошли к мосту, и дальше видна вся площадь – там толпа, мост заставлен ЗИЛами-цементовозами: они большие, за ними прятаться хорошо. И места много занимают: поставь две штуки – вот готовая баррикада. Понятно, что народу дохера, но нам мало что было видно – с нашей стороны фонари побиты.
Командир, полковник Ш. (от редакции: некоторые фамилии не называем по просьбе Нуждова) попросил: Леш, посмотри, что там вообще за люди, что из себя представляют? Посмотрел в НСПУ: #####, на площади стоят с охотничьими ружьями, в редких деревьях – ждут с автоматами, на домах и крышах – с автоматами. Вот попали, думаю.
Слева и справа частный сектор, мы стоим на узкой дорожке перед мостом. Пока стояли, нас сзади закрыли такими же ЗИЛами и автобусами. Оттуда вылезли люди – и к нам на переговоры. Мы подошли с командиром, и они нам сказали: садитесь в эти автобусы, и мы вас отправим в аэропорт, а оттуда в Москву. А если нет – всех здесь перебьем.
В это время с юга начал входить в город наш второй полк – и началась стрельба. Оказалось, боевики с крыш многоэтажек принялись обстреливать колонну из захваченных пулеметов. Наши давай отвечать наверх, и пошла такая канонада, все небо в трассерах, в эфире по рации – хаос боя.
– А вы?
– Честно, мы подрастерялись: первый раз такое. Наши переговорщики, видя это, сразу стали наглее: смотрите, ваших уже убивают. Наш командир по рации связался со старшим начальником – командиром второго полка полковником Р. Он под грохот орет: задача неизменная, через два часа встречаемся в центре, разрешение на применение оружия в случае сопротивления у вас есть!
Ш. мне: Леш, бери свой взвод, в УАЗике инженерной службы получите гранаты – и вперед. В случае вооруженного сопротивления гранатами – огонь, и на штурм через мост, а мы за вами.
Как сейчас помню: открываю ящик с РГД-шками, разбираем их, вкручиваем запалы, а руки потрясывает.
Нам очень повезло: в этот момент с противоположного берега на толпу двинулась колонна БМД, прибывшая к нам на усиление. Можно сказать, десантники нас спасли – толпа под натиском техники разбежалась.
Перебравшись через забаррикодированный мост, мы двинулись по проспекту Нариманова: это широкая двухполосная дорога, по бокам деревья и узкие тротуары. Наша задача – боевое охранение колонны впереди основных сил для того, чтобы в случае нападения завязать бой, а основные силы за это время перестроились бы из походного положения в боевой порядок.
Я и три бойца пошли впереди, навстречу выехал самосвал с железным кузовом. Я поднял автомат – он не останавливается. Сделал предупредительный выстрел вверх – все равно едет. Я дал уже очередь вверх и автоматически скомандовал бойцам: к бою!
А дальше как в замедленном кино: из кузова поднялись человек пять – кто-то с автоматом, кто-то с карабином – и открыли огонь. Я дал команду «ложись, огонь», а сам, кстати, забыл упасть. Ефрейтор Наркевич (###, все помню) спрятался мне за ногу, как будто это дерево – и его затвор бил мне по икре. Мы попали в двигатель самосвала и еще куда-то, его развернуло – люди спрыгнули и побежали вдоль дома из красного кирпича, продолжая огонь в нашу сторону.
Мы стреляли в ответ, и я видел: осколки кирпича от наших выстрелов летят на высоте раза в полтора выше человеческого роста.
Все, кто выпрыгнули из самосвала, забежали за угол, а я потом думал: в принципе каждый из нас стреляет хорошо, а там всего метров 50… То есть четыре бойца инстинктивно стреляли выше – видимо, ни у кого духу не хватило убить человека. Если честно, очень рад этому до сих пор. Непросто это на самом деле.
– Этому вообще как-то учат?
– Учат. В училище был спортзал для спецподготовки: там стояли мигалки, стробоскопы, как у цветомузыки, громкоговорители, из которых транслировались звуки толпы, стрельбы. И сделан такой полукруг из дерева до потолка, как на велотреках: там бегаешь, выше забегаешь, прыгаешь – и у тебя автомат с холостыми патронами. Такой дешевый симулятор.
Хотя на самом деле этому научиться нельзя, реальный бой, особенно первый – это совсем иное по сравнению с любыми учениями. Есть такое понятие – боевой опыт, его можно приобрести только в практических боестолкновениях.
– Чем закончилось в Баку?
– Мы дошли до Улицы 26 бакинских комиссаров в центре города. Нам определили место дислокации – райком комсомола. Там был зал с мягкими креслами, и бойцы легли подремать, ночь же. А мы с товарищем Олегом вышли покурить на крыльцо.
Подъехали наши ЗИЛы с брезентовыми тентами. Ребята открыли борты, начали вынимать из кузова и что-то раскладывать на асфальте в трех метрах от нас. Товарищ старше меня, такой гонористый: «Бойцы, #####, че у вас там течет?» Они повернулись – ни бе, ни ме. Олег посветил фонариком – а это тела погибших бойцов и кровь. Как меня начало рвать…
Выходит, не очень-то я был тогда готов к такому.
– Как вы попали на курсы военной контрразведки?
– В 1992-м мне предложили пройти обучение в специализированном заведении, чтобы получить знания и навыки, которые необходимы, чтобы работать оперуполномоченным военной контрразведки. Кстати, органы военной контрразведки в период Великой отечественной войны назывались «Смерш».
– Что за обучение?
– Длится полтора года, но все, что там происходит, это два нуля (обозначение «совершенно секретно»). Я закончил с красным дипломом. После курсов меня распределили опером в управление ФСБ по внутренним войскам. Сама работа подразумевает контрразведывательное обеспечение внутренних войск.
Во всех частях вооруженных сил контрразведывательным обеспечением занимается подразделение госбезопасности, везде есть сотрудники, они закреплены за частями – «объектами оперативного обеспечения».
– Есть командировки, о которых можно рассказывать?
– Поскольку в училище я получил специальность командира взвода спецназа, у меня в оперативном обслуживании находились части специального назначения. В 90-е это были уже не взводы, а отряды спецназа: «Русь», «Витязь» и подобные.
Люди, имевшие тот самый боевой опыт, не одну спецкомандировку в горячие точки, со своим менталитетом – некое боевое братство краповых беретов, они были реальной элитой войск.
С этими спецназовцами я в качестве оперуполномоченного ездил в спецкомандировки. Если куда-то едешь с подразделением спецназа, выполняешь все задачи, которые поставлены перед ними, плюс решаешь специфические задачи органов безопасности в войсках.
Мне много где довелось побывать с ними, много увидеть – героические люди эти ребята. Куда мы ездили, говорить не буду. Забавный я старик, да? Видали, сколько у меня волос было?
– Как и когда такая работа закончилась?
– Я был опером, старшим опером, старшим опером по ОВД (особо важным делам) – все это работа с боевыми подразделениями. Дошел до оперативного обслуживания главного командования внутренних войск, где занимался уже оперативным обслуживанием высшего командного состава в качестве начальника отдела по борьбе с коррупцией в Управлении ФСБ России по ВВ МВД. Потом перешел в центральный аппарат Департамента военной контрразведки – сначала замначальником отдела, потом начальником.
В то время (это уже нулевые) вышел закон, где к задачам органов безопасности была отнесена борьба с коррупцией. Я начал специализироваться на должностных экономических преступлениях. Не могу об этом подробно рассказывать, но что это такое по сути? Это выявление, предупреждение и пресечение преступлений экономического характера в ВС РФ. Работа очень интересная, поскольку подразумевает противостояние с талантливыми и умными в определенном смысле людьми. Это не мелкие мошенники, которые в ларьке кого-то на сотку нахлобучили.
Почему меня – 34-летнего полковника – взяли в центральный аппарат разрушить возможные коррупционные цепочки? У меня к тому времени был большой опыт реализованных оперативных материалов на предыдущем месте службы, во многом передовой.
На пенсию я ушел в 40 лет, в 2008-м, когда все более-менее нормально заработало.
1. – Есть мнение, что управлять СБР должен человек из биатлона, а вы не из биатлона.
– Биатлонистом я не стал, тренером уже не стану. Но так я и не собираюсь участвовать в гонках или тренировать.
Общественной работой в спорте я начал заниматься 17 лет назад: с нуля создал лыжный клуб АНО Клуб Наседкина для детей, живущих в Московской области.
Уже через 4 года спортсмены клуба стали занимать первые места на Кубке Московской области по лыжам и биатлону. Система подготовки в клубе была не бюрократизирована, как в государственных спортшколах, и оказалась успешной. 8 лет назад я возглавил федерацию биатлона Московской области – сейчас подходит к концу второй срок.
Вице-президентом СБР я стал при Владимире Драчеве, а через два года на перевыборах остался им при Майгурове. То есть управленческую вертикаль нашего биатлона я прошел. Клубом занимаюсь до сих пор – это мое увлечение и, как бы высокопарно ни звучало – наверное, миссия: принести конкретную пользу детям, тренерам, родителям. Денег на этом не зарабатываю, только трачу – и мне это приносит удовольствие.
Мне известно, из чего состоит наш биатлон от самого низа – спортшколы и регионального ЦСП – до руководства общероссийской федерации. Очень многое на каждом этапе меня не устраивает. Вижу, что и как можно улучшить.
2. – Вы вице-президент СБР – точно с возможностями что-то менять, руководить. Зачем идти именно президентом?
– С Драчевым в 2020-м у нас закончилось тем, что ситуация была критичная по различным причинам. Об этом много писали, и вы в том числе. На тот момент я думал: не мне руководить, есть ребята, у которых больше возможностей, желаний, знаний. Мне казалось, что Виктор Майгуров отвечает этим требованиям.
Но мы поработали вместе два года, и я вижу: наши подходы, взгляды на работу, цели и задачи, стратегию и тактику совершенно не совпадают. Не говорю, что я прав, а он не прав. Мнения разошлись, это нормально. Просто время совместной работы показало, что его методы не решают те задачи, которые, как я понимаю, должен решать СБР.
Что такое общероссийская федерация? Главный принцип – максимальная открытость. Бюджет, цели, задачи, стратегия и принятие решений – все это должны быть открыто для членов федерации и всех любителей биатлона. Что из этого сейчас известно? Ничего.
Все вертится вокруг сборной. Но нельзя судить об эффективности работы президента и федерации только по сборной. Да, президент должен заниматься сборной, тратить на нее какое-то время. Но не большую часть – это мое убеждение.
Сборная – это верх пирамиды: там должны быть лучшие кадры и лучший администратор в спорте высших достижений – главный тренер. Они должны 100% времени – день и ночь – заниматься сборной. А президент – не должен. Он должен включаться, оказывая посильную помощь, когда их возможностей не хватает.
Тренеры и спортсмены сборной – это штатные сотрудники ЦСП Минспорта: они получают зарплаты, имеют трудовой договор, функциональные обязанности. Президента Федерации в штате ЦСП нет. И не может быть, так как он работает в общественной организации, а не в Минспорте.
Поэтому рулить тренерским штабом, составами на подготовку, на гонки, принципами подготовки, отбора и прочим должен главный тренер. СБР просто согласует и утверждает его решения в соответствии с Уставом. Что касается президента, то он служит гарантом того, что все это не превратится в профанацию.
Я бы 20% времени тратил на сборную, а 80% на региональные проблемы. У меня есть практический опыт, как их решать.
По официальным данным у нас 20 тысяч занимающихся биатлоном – где-то в журналах, на бумагах они есть. Реально, думаю, занимается тысяч 5. А школ и инфраструктуры, тренеров – всего этого у нас как раз на 20 тысяч. Давайте доведем реальное количество занимающихся до этой цифры, давайте поднимем регионы, которые в основном брошены – я могу долго их перечислять.
Последних президентов СБР больше увлекала сборная. Я не разделяю этот подход.
3. – Кого видите главным тренером сборной?
– Юрия Каминского. В моей структуре он лично, а не руководство СБР, должен создать команду и выстроить все принципы.
Я знаю Каминского лет 20, он мне и в клубе помогал. Думаете, он составит сборную хуже или неправильнее той, которая есть в сегодняшнем варианте? Он взрослый, не подлец, не вор, не заточен под бабки. Его интеллектуальный потенциал высок, у него отличный бэкграунд, он заслуженный тренер России и авторитет для коллег и спортсменов.
Я, как президент, не буду заниматься оргвопросами сборной. В офисе СБР заниматься текущими проблемами сборной будет человек – назовем его руководитель администрации.
У Каминского, как у главного тренера, рядом тоже будет лучший организатор в ранге вице-президента. Он будет отвечать за логистику, размещение, сервис, инвентарь, все передвижения, связь с местами сборов. В моем видении это Александр Касперович, не привлеченный к тренерской работе. Причем позвать Касперовича – это идея Каминского, а не моя. Каминский знает, как это работает в лыжах, где у Вяльбе в этой роли Юрий Чарковский.
4. – Если выиграете выборы, придется заново собирать команду и переназначать тренеров?
– Я предлагал провести выборы президента до назначения тренеров, но Виктор на это не пошел. Сборная готовится к сезону, тренеры работают. Да, я принципиально с этим не согласился, но я же не идиот: если выиграю выборы, не стану ничего радикально менять.
5. – В последние годы СБР минимум пару раз был на грани банкротства. Как планируете решать финансовый вопрос?
– Общие параметры бюджета и его расходования я уже озвучил в тезисах своей программы. Вопрос решен. Конкретные компании я назову делегатам на конференции.
В прошедшем году доходная часть бюджета составила 150 млн.
42 млн СБР получал от «Газпрома». Раньше присылали больше с учетом НДС (50+), теперь все идет по упрощенной схеме налогообложения – так что сумма та же, что и 3-4 года назад.
52 млн – выплата от IBU. Когда СБР гасил долг за старые допинг-дела, IBU удерживал эти деньги в счет погашения долга. Долг полностью погашен, и в прошлом сезоне IBU наконец-то прислал полную сумму – она высчитывается в зависимости от результатов команды. Норвежцы, как правило, получают больше всех, Россия – 4-5-я уже несколько лет. В следующем сезоне IBU ничего не пришлет, потому что сборная России не поедет на Кубок мира.
36 млн – отчисления от букмекеров по линии Минспорта. В этом году они пришли впервые, так как приняты новые правила распределения по спортивным федерациям доходов от их деятельности.
Все эти деньги пришли бы в СБР при любом президенте. На следующий сезон остается все то же самое, кроме выплаты IBU.
И лишь 20 млн можно назвать рыночными – это заслуга руководителя СБР.
В моем бюджете доходная часть составит 220 млн, этого нам хватит на все расходы.
При этом важно, что президент не будет получать зарплату и у него не будет платных советника и исполнительного директора. Зачем исполнительный директор в офисе на 15 человек? Чего там исполнять?
Важная задача – сохранить материальный интерес у спортсменов, которые потеряют международные старты. Призовой фонд за сезон на Кубке мира – 8 млн евро: занял место с 1-го по 20-е – получил конкретную сумму, эти данные открыты. Для наших внутренних стартов 8 млн евро – это космос, нам столько не найти, да и не требуется.
Но базовую мотивацию мы сделаем. Я буду предлагать членам руководящего органа, который будет избран, утвердить следующие предложения: за победу в личной гонке – 250 тысяч рублей придет на карточку спортсмену, плюс по 30 с небольшим его первому тренеру и личному.
Условно выиграл Логинов спринт в Тюмени – ему 250 тысяч, Екатерине Халиуллиной и Александру Касперовичу – по 30. В эстафете призовые будут получать первые 4 команды.
В сезоне 10 этапов – 44 личные гонки, 14 эстафет. Только призовой фонд Кубка России составит 100 млн рублей – надеюсь, коллеги меня поддержат в таком подходе.
6. – Решить проблемы регионов – какие конкретно?
– Ввести в строй нефункционирующие либо закрытые стрельбища, создать единую систему соревнований во всех возрастах (сейчас ее нет).
Усовершенствовать материально-техническую базу на местах: кому-то нужно стрельбище, кому-то оружие, кому-то «Буран», кому-то табло, кому-то методические наработки. Нет необходимости строить суперкомплекс в каждом регионе, но нормальные стадионы там должны быть.
Сначала надо подтянуть малые регионы, где эта база почти нулевая, а все спортсмены – свои, а не приезжие. Я это знаю на примере своей Мособласти: мы уже отдаем регионам-лидерам наших спортсменов, которые не попадают в сборную области.
7. – Если проиграете выборы, то…
– Наверное, даже больше приобрету – сосредоточусь на своей федерации. Я же еще не сделал Мособласть сильнейшим в стране регионом по биатлону, мы пока отстаем от Тюмени и Хантов. Но еще один срок – и все будет, судя по нашей динамике.
Но надеюсь выиграть. Реальный центр тяжести в биатлоне сегодня – это регионы, от них все зависит и там можно заниматься творчеством. И здесь же - основной участок работы президента.
Чтобы оставить комментарий, зарегистрируйтесь и войдите через свою учетную запись.
"Видали, сколько у меня волос было?"- Дураки лысыми не бывают!
Тоже считаю должно быть так... Не хрен лезть в сборную, это только малая часть айсберга, хотя и вершина , там есть главный тренер Это касается и лыж, там те же проблемы
Только из-за того что пол страны покрыто снегом 8 месяцев в году и главное нет проблем с разрешительными документами на оружие и стрельбища, талантливые самородки появляются в глубинке, где больше заняться не чем (хоккейных стадионов и т/ п/ нет) и на этом выезжает сборная
В биатлоне такое не возможно, по нашим законам в деревне Кузькино биатлонную секцию малокалиберными винтовками не откроешь ПосОдят всех от тренера до детей ( по новым законам)
Это в советское время при каждом ДОСАФ был тир с оружейкой, (я в таком ДОСАФ занимался в 25 тыс городке) да и многие другие организации имели тиры с комнатами для хранения оружия и соответсвующие тиры и стрельбища
В Европе спортсмены уже с 16 лет имеют право дома хранить винтовку в сейфе -оружейном шкафу
Боюсь, именно из-за этого вопроса представители регионов его прокатят. Думаю именно на этом вопросе и надо сделать акцент Алексею - переломить сложившийся пессимизм регионалов. Придется убеждать, что в этом вопросе он без оглядки на занимаемое кресло пойдет до конца, вплоть до президента РФ. Получится нет, уж точно ничего нельзя обещать, разве что решимость до конца идти в этом вопросе, вплоть до лишения кресла. Народ может и должен поверить полковнику запаса, терять ему нечего.
Разумеется, министру спорта спокойней с В.Майгуровым, уж точно, политик в себе, уж точно, с "приписками" в региональных журналах не будет высовываться, уж точно, ухмыляется потере голосов в борьбе за кресло его конкурента... по простоте души конкурента. Вот так сливается страна, её проблемы, когда конечной целью идущих в любую власть является кресло и все привилегии, с эти связанные, прежде всего, оклад.
Думаю, СВО на многие сферы нашей жизни заставила народ взглянуть иначе. В том числе в спорте. У народа как бы сдуло пыль с ушей. Всё обозначилось более четко. Более четко обозначились сами люди. Надеюсь, делегаты конференции в большинстве своем вдруг осознали себя гражданами своей страны, уж точно, разберутся ху из ху без оглядки на личные интересы.
Что больше всего понравилось - юристов разогнал. Без бумагомарак все вопросы порешаем. Потому что нормальные парни из силовых структур - с понятиями и без палева.
Хочется поставить "минус", дабы спровоцировать праведный гнев форумчан, направленный на поддержку сего благостного поста, и таким образом помочь людям укрепить скрепы.
Одна проблема - непонятно, какой поставить смайл.
На сколько я понимаю ни к какой партии А.Нуждов не принадлежит и когда создавали Ассоциацию "Организаторы лыжных трасс" (АОЛТ)
было принято решение взаимодействовать со всеми партиями в интересах развития физкультуры и спорта.
Про лыжи много писала, делала блестящее журналистское расследование про Токсово и вот почему
А если серьёзно, то это уже давняя история. И ушёл АВ оттуда именно потому, что не вписался ещё при раннем сами знаете ком.
Чел, осознанно выбравший своей стезей спецназ, публично радуется неспособности выполнить приказ.
Занавес.
Известно, что СССР стал стремительно разваливаться примерно с 1988 года, прежде всего по союзным республикам, где возникали и ширились мощные национальные движения. Для их подавления в столицы республик требовалось ввести внутренние войска под каким-нибудь предлогом. В качестве таких предлогов КГБ устраивало убийства активистов, провоцировало погромы и прочие массовые беспорядки, чтобы затем открыто ввести войска для "наведения конституционного порядка", а на самом деле для разгрома оппозиции.
Нуждов говорит:
А здесь Нуждов фактически признается, что бакинские погромы устроило КГБ:
...аэродром Чкаловский, борта уже стояли. Нам сказали: вылет в Баку, задачу узнаете на месте.
Мы прилетели в Баку и две недели ничего не делали, расположились в школе. В какой-то вечер нас собрали: в городе тяжелая обстановка, массовые беспорядки, убийства, грабежи... уже 70 трупов.
По такому же сценарию в те же годы происходили кровавые события в Вильнюсе, Риге, Минске, Душанбе, Тбилиси
Напомню, председатель лыжной федерации Москвы Головатов тоже отставной КГБешник и тоже поучаствовал в аналогичных событиях в Вильнюсе в 1991-м, но не как простой солдат ВВ, а как офицер КГБ, активный соучастник беспорядков и убийств, заочно осужден.
Еще Нуждов почему-то до сих пор назывет тех, в кого ему довелось смотреть через прицел, "боевиками". Ну ладно еще Чечня, а что за "боевики" были в Баку? Понимает ли Нуждов, что на самом деле воевал с такими же, как и он, гражданами СССР и гражданами России? И что вся эта эпопея не имеет никакого отношения к наведению конституционного порядка?
вишенкой фоточки "на танке" с сослуживцами.