• 
  Вячеслав Самбур
• 
  Наталья Марьянчик
• Источник: Sports.ru

«Я не договаривался, что буду скрывать преступления». Скандал с деньгами в биатлоне – перед выборами президента

14 октября выборы босса нашего биатлона: действующий глава СБР Виктор Майгуров против вице-президента Алексея Нуждова. Июньская попытка вышла безрезультатной – Майгурову не хватило одного голоса для победы. И вот на финишной прямой перед новым раундом полыхнуло: глава федерации Татарстана Ильдар Нугманов записал и выложил на сайте организации 7-минутное видео, где рассказал любопытное (ниже - выдержка из этого рассказа).

«Почему министерство спорта не хочет видеть Алексея Нуждова в роли президента Союза биатлонистов России? Буквально на днях у меня появились такие сведения: где-то в ноябре 2020 года Нуждов пресек попытку воровства. Речь идет о сумме в 82 тысячи евро, которая была выделена министерством спорта на оплату этапа в Контиолахти. Эти средства были получены сотрудником ЦСП и СБР Дмитрием Рочевым и переданы Майгурову, который аналогичную сумму перечислил из валютного счета СБР контрагентам из Европы. А Рочеву он приказал подготовить отчет по фиктивным документам и закрыть эту сумму в ЦСП.

По данному факту было совещание, где присутствовали замминистры спорта Азат Кадыров и Алексей Морозов. Они дали Майгурову два дня на возврат денег в кассу, деньги были возвращены. И там же на совещании было принято решение уволить Рочева. Однако Морозов и Майгуров не стали увольнять его, сказали, что причин нет. И Рочев продолжил свою противоправную деятельность до ноября 2021 года.

Потом Рочев дал поручение специалисту сборной Кирюшину получить из кассы ЦСП 42 тысячи евро. В офисе Рочев сразу 5 тысяч забрал – сказал, что это будет экономией. И Кирюшин потом передал эти деньги другим специалистам. В итоге эта поездка обошлась в 32 тысячи евро, хотя Рочев подготовил фиктивные документы на всю сумму в 42 тысячи и сдал отчет в ЦСП. Таким образом он похитил 10 тысяч евро.

Такой случай, скорее всего, не единичный. Такая схема кражи уже поставлена была на поток. Роль Нуждова, который пресекал эту деятельность, понятна – здесь, по моему мнению, были замешаны не только Рочев, но и сотрудники министерства, также и Майгуров. Нуждов, естественно, лишний в этой схеме. Если Нуждов станет президентом СБР, то такое не позволит, такого воровства уже быть не может».

*  *  *

Ниже вы узнаете, как об этом стало известно Нугманову. Но мы обратились за пояснениями не к нему, который фактически не имеет отношения к описываемым событиям. А к ключевым людям в этой истории: Нуждову и Майгурову.

Начинаем с Нуждова.

– Давайте вспомним, что это за история из ноября-2020.

– Могу подтвердить то, что Нугманов говорит о получении бюджетных средств на два этапа в Контиолахти. Сумма – 82 тысячи евро.

Пресек я воровство или не пресек воровство – это пусть трактуют соответствующие органы. Я, как человек, состоявший тогда в Правлении СБР, подтверждаю: мне стал известен факт, что средства из Минспорта на это мероприятие получены, а фактическая оплата за эти мероприятия осуществлена из средств СБР.

Также могу подтвердить, что упоминаемый Рочев, а также Екатерина Боярских изготовили фиктивные платежные документы, подтверждающие, что оплата произведена средствами Минспорта, а не СБР (как было на самом деле).

Уже эти действия содержат признаки состава преступления «подделка документов», 327-я статья УК РФ.

– То есть у СБР были деньги на эти этапы в Контиолахти, СБР все оплатил, но пришел в Минспорт и попросил деньги на них?

– Не так. Первично, как всегда бывает, эти траты (на проживание-питание сборной) производятся государством в лице ЦСП. Там выдают наличные – бюджетные средства, которыми все оплачивается, а затем предоставляется отчетность.

Так вот сначала эти средства были получены Рочевым, потом переданы президенту Майгурову. После этого Майгуров дал команду бухгалтеру СБР оплатить все со счета СБР. Вот такая очередность.

– Вы это зафиксировали – какие ваши действия?

– Взял объяснения от бухгалтера, Рочева и Боярских, подтверждающие то, что я говорю сейчас. То, что они изготавливали документы. Сами фиктивные документы у меня тоже были на руках.

– Рочев и Боярских вам это подтвердили: да, мы изготавливали?

– Не только подтвердили, но и написали соответствующие объяснительные на мое имя.

– В этих объяснительных была какая-то мотивировка?

– Они сослались на указание президента.

– Вы пошли к президенту – какой был разговор?

– Я задал вопрос Виктору: зачем это сделано? Внятного ответа не получил. Но как член Правления, который по Уставу должен утверждать смету, я несу ответственность за целевое расходование средств СБР.

Я сказал Виктору: я вижу в этом признаки – это важно, признаки – состава преступления или как минимум незаконного деяния. И я считаю правильным сообщить об этом факте Минспорту – распорядителю бюджетных средств. И предложил Виктору пойти вместе со мной.

Мы пришли на совещание, я изложил свою позицию, показал документы. Минспорт занял совершенно правильную позицию: дал кратчайший срок, чтобы вернуть эти деньги в кассу Минспорта. Это был декабрь 2020-го.

– Деньги вернулись?

– Да. До Нового года.

– Теперь переходим ко второму случаю, где про 42 тысячи евро.

– Это ноябрь-2021, мероприятие в Обертиллиахе (Австрия). Этот случай заключался в том, что 42 тысячи евро от Минспорта получил специалист сборной Володя Кирюшин.

Рочев назначил его ответственным за мероприятие, материально ответственным. Кирюшин его воспринимал как руководителя, а как иначе? По СБР у Рочева должность заместитель исполнительного директора, а по ЦСП – начальник команды. Кирюшин получил 42 тысячи наличными, вместе с Рочевым они приехали в СБР, и там Рочев забрал 5 тысяч. Обосновал тем, что это некая экономия, что заложил лишнего.

Дальше Кирюшин сделал так, как и просил Рочев: из оставшихся 37 тысяч потратил на мероприятие в районе 32, а по возвращении отдал Рочеву оригиналы платежных документов и сдачу.

Рочев действовал по той же схеме: представил фиктивные документы – правда, что-то из денег все-таки довнес. Но все равно порядка от 5-8 тысяч в итоге не хватало. Мне это стало известно, я получил объяснения с участников процесса, кроме Рочева, и передал в ЦСП.

С учетом первого случая, когда никто не был наказан, я понял: урок не извлечен. Я имею юридический и уголовно-процессуальный опыт, поэтому понимал: как ответственное лицо должен сообщить в правоохранительные органы, потому что вижу признаки состава преступления. Передал эти документы в органы, написал заявление еще в начале весны, идет проверка.

– До сих пор?

– Она долго длится: то документов не дождались, то, как говорят, Рочева не могут опросить. Хотя сотрудников ЦСП уже опросили. Насколько понимаю, все, что я говорю, на этом этапе подтверждается.

Еще знаю, что когда ЦСП проводил проверку по этому факту, то Рочев дал пояснения и вернул средства. Но это было уже после того, как был сдан отчет, а материалы этого отчета направлены в федеральное казначейство.

Не знаю, под каким предлогом Рочев довносил деньги, но в моем понимании это уже состав. Независимо когда тебя словили и когда ты вернул – действия-то уже совершены. Это как украсть в магазине колбасу. Вы украли, через два дня вас нашли по камерам, и вы несете в магазин эту несъеденную колбасу. Это значит, вы ничего противоправного не совершили?

– Почему мы узнаем обо всем это только сейчас, за несколько дней до выборов?

– Я считаю, что это дело правоохранительных и административных органов. В первом случае разобрались уполномоченные руководители – состав не был закончен; было, скажем так, приготовление, и окончательный ущерб не наступил. Хотя в моей трактовке это все равно деяние виновное: изготавливать фиктивные документы в бюджетную организацию – это, давайте скажем мягко, не совсем законно.

А во втором случае это уже законченный состав. Я решил: это не вопрос выноса мусора из избы и не дело прессы на данном этапе – пусть делом занимаются правоохранительные органы. Есть факт, есть документы, есть уполномоченные структуры. Выносить в прессу было преждевременным, да и смысловой нагрузки не несет.

– Как все это узнал Нугманов, если никто не планировал выносить в прессу?

– Летом активно собирался Совет СБР, и нас с Виктором туда приглашали. Обсуждался бюджет, нужно было прояснить ситуацию по расходованию средств. Совет запрашивал бюджет, и всплыли те же цифры – прозвучали те же вопросы: почему этапы оплачены не через ЦСП, как обычно делается, а со счета СБР?

Я и Виктор там присутствовали. Его спросили: куда делись деньги, которые вы получили в ЦСП? На что Виктор сказал: деньги не были потрачены, они возвращены в ЦСП, спросите у Нуждова – он все расскажет.

Естественно, Нугманов как председатель Совета СБР (на тот момент руководящий орган) задал мне этот вопрос.

Мне не было смысла отказываться или уходить от ответа. Выглядело бы странно, если бы я сказал руководящему органу, который задает прямой вопрос из своей компетенции: я знаю, но вам не скажу. Мне что, становиться соучастником?

Ну а дальше Нугманов посчитал нужным это озвучить. А вы, я так понимаю, регрессом пришли ко мне.

– Чего лично вы добиваетесь? Что хотите всем этим сказать?

– Тут ничего не надо ни добиваться, ни говорить. Я на тот момент был в Правлении – органе, который в том числе отвечает за расходование средств в СБР.

Мне кажется, я предпринял ровно то, что положено по закону, да и по совести. А что, не надо добиваться, чтобы вернули неправомерно полученные бюджетные средства? У меня есть профессиональный опыт, я в обоих случаях вижу признаки состава преступления. Мне надо было промолчать, понимая и зная?

В первом случае я шел с открытым забралом – спросил у президента, почему он так действовал. Получил ответ, который меня не удовлетворил. Вместе с ним пошел в Минспорт – орган управления, который является распорядителем средств. Дальше Минспорт принял такое решение. Что неправильного я сделал?

Мер административного характера к Рочеву не приняли. Хотя, на мой взгляд (и как показало время), они были необходимы. Произошел второй случай – я опять пошел в Минспорт. Они проводят свое разбирательство. Но у меня на руках остались объяснения, в которых представлены признаки состава – я их передал в соответствующие правоохранительные органы. Я считаю, это моя обязанность.

Странно спрашивать меня, чего я добиваюсь. Я бы поставил вопрос наоборот: чего добивались люди, которые исполняли такие кордебалеты? У них надо спрашивать.

– Что скажете в ответ на два тезиса: а) Нуждов нарушил режим тишины, о котором вы договаривались с Майгуровым еще летом; б) Нуждов, как и перед первым туром выборов, чужими руками пытается дискредитировать Майгурова, включает грязные технологии?

– В уголовно-процессуальном кодексе есть такое понятие – сокрытие преступления от учета. Я ни с кем не договаривался, тем более с Виктором, что я буду скрывать преступления. Почему это вскрылось сейчас? Я уже объяснил. Это решил опубличить Нугманов – это его зона. Я никаких действий не предпринимал.

Дальше – в чем грязь? Кто-то может назвать это грязью, но говорить и трактовать можно как угодно. Это как в фильме «ДМБ»: солдаты, я знаю, что вы хотите спросить; а вы знаете, как я могу вам ответить. Кто-то говорил перед летними выборами, что я занимаюсь популизмом, обещая привлечь 150 миллионов от спонсоров. И называли это неисполнимыми обещаниями.

Договор заключен, деньги привлечены – и никого не колбасит. Теперь говорят: да что такого, эти деньги и так бы пришли. Ну… в такой полемике я по определению буду всегда проигравший: что бы ни сделал, мне расскажут, какой я нехороший человек.

Мои в кавычках грязные технологии выражаются в том, что я не скрываю информацию, которая носит, мягко говоря, незаконный характер? В этом мое негодяйство? Тогда я готов быть негодяем в глазах этих товарищей.

*  *  *

Мы обратились к Виктору Майгурову

с просьбой прокомментировать рассказ Нугманова, а также поставили в известность, что идем за пояснениями к Нуждову. Майгуров прислал письменный ответ:

«Похоже, перед каждой выборной конференцией СБР в Нугманове просыпается желание почувствовать на себе внимание СМИ. Он и перед конференцией в июне публично выступал с голословными «разоблачениями». Эти «разоблачения» ничем не подтверждаются, и за три с лишним месяца после конференции Нугманов почему-то о них больше ни разу не вспомнил.

О том, как к его словам относятся представители наших регионов, говорит тот факт, что они с треском прокатили его при выборах в Исполком СБР, куда он выдвигал свою кандидатуру.

После той конференции, на которой большинство наших регионов оказали мне поддержку, мы договорились с Алексеем Нуждовым о режиме тишины, о том, что выборы пройдут без вбросов в публичное поле. Я не хочу опускаться в эту грязь, втягивать наш биатлон в дрязги и склоки. А Нугманову не стоит пытаться воздействовать на тех, кто будет выбирать 14 октября, своими нечистоплотными приемами. Это неспортивно».