Дмитрий Ярошенко: Хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах

Двукратный чемпион мира после долгого молчания рассказал о том, как узнал о своей положительной пробе, чем сейчас занимается и на что надеется. Ну и немножко прошелся по представителям прессы, выделив среди врагов www.skisport.ru. Честно говоря, я сначала поставила это интервью в обзор прессы. Но, прочитав в тексте фрагмент, касающийся нашего сайта, решила вынести его в отдельную новость.

Что скрывать, материалы в обзорах привлекают к себе гораздо меньше внимания. А что бы там не не думал Дмитрий о журналистах, делающих рейтинги на скандалах, никакого удовольствия от этого мы не получаем. Но прочитав в интервью то место, где Дима проехался по нашему сайту, подумала - а почему бы не обсудить? В конце концов, я абсолютно убеждена что мне в этой истории нечего стыдиться. Конечно, было очень обидно, и наверное, это повлияло на эмоциональную окраску вступления. Если обидела - простите, не хотела. В общем, вот оно, читайте:

...

- Дима, давай по порядку. Как ты узнал про положительную пробу «А»? От кого? Как отреагировал? Банальные, конечно, вопросы, но нам сейчас все интересно. Тем более столько времени не было никакой информации от тебя.

- Да, это самые популярные вопросы за последние дни (смеется). Сначала просто было легкое замешательство, а потом ноги-то обмякли. Мне позвонили как раз перед вылетом в Москву, я был дома без интернета и соответственно никаких писем от IBU прочитать не мог. Как узнал, сразу начал анализировать: Что? Как? Отчего? Почему? Откуда могло взяться? Но вразумительных ответов на эти вопросы на ум не приходило. Уже в Москве встретились с девчонками, у них было точно такое же полное недоумение от происходящего. Ну, а потом прилетели в Корею и все оставшееся время находились в ожидании и совершенно ничего не понимали. В недоумении были все в тот момент: мы сами, врачи, вся команда. Хотя "в недоумении" это еще мягко сказано.

- В период ожидания вскрытия пробы "B", вы очень много времени проводили в интернете. Зачем? Что вы хотели там найти? У вас был недостаток информации из первоисточника?

- Да, я бы не сказал, что мы много времени проводили в интернете. Хотя, конечно, мы ждали информацию, а она все время разная поступала: то положительная, то отрицательная, и дух то падал, то поднимался. То мы были приободрены, то снова удручающее состояние, чего только не писали. Но у нас кроме интернета, действительно, на тот момент мало было информации. Поэтому, конечно, читали и переживали, и нервничали, и накручивали себя. Самый дурацкий период был. С одной стороны надо к чемпионату мира готовиться, а с другой стороны не знаешь, побежишь ты в нем или не побежишь. Хотя, конечно, готовились до последнего. Тренировались в обычном режиме, все как было запланировано.

- Неужели кроме интернета у вас больше не было никаких источников информации?

- Главным источником достоверной информации был наш адвокат, Альбина держала с ним связь и самую главную информацию мы получали непосредственно от нее. Собственно про то, что проба «B» положительная, мы тоже от нее узнали. Но больше всего мне нравится, что все средства массовой информации гораздо раньше, видимо, все узнали (смеется).

- А твои родные узнали о случившемся от тебя или из средств массовой информации?

- К сожалению, не от меня. Я до последнего ничего им не говорил. Только с братом общались, он в интернете бывает, поэтому читал все. А вот, когда ляпнули по телевизору, очень неприятная ситуация с мамой получилась. Сама она не видела, но ей на работе тут же сообщили - нашлись "доброжелатели". Потом я ей позвонил, успокоил. Все-таки мама у меня врач, я ей просто сказал, что эритропоэтина в крови у меня никак не могло оказаться, и она поняла. А после того, как я ее успокоил, я уже и сам успокоился, потому что больше всего я, конечно, за родных переживал. Хотя обидно было очень, что до вскрытия пробы "B" вот так на всю страну объявили.

- Как только вы узнали, что проба положительная, тут же было принято решение уехать из Кореи?

- На самом деле, в одиночку мы такие решения не имеем права принимать, это было решение руководства. Но нам там, действительно, делать было уже нечего. Поэтому когда нам сказали: "Все ребята, давайте собирайтесь и уезжайте", мы собрались и уехали, чтобы лишний раз не нагнетать обстановку, которая и без того была препаршивая и препоганая. Когда еще даже ничего не объявили, а за тобой ходят по пятам с камерой и снимают, прямо кинозвездой себя чувствуешь какой-то.

- А кто снимал?

- Норвежское телевидение, немецкое.

- До вскрытия пробы "B"?

- До оглашения результата пробы "B", так скажем. Просто постоянно снимали – на тренировках, как из гостиницы выходим, причем демонстративно.

- А как ты думаешь, почему иностранцы себя так ведут? Почему позволяют себе разного рода высказывания в адрес наших атлетов?

- Да, они, в общем-то, всегда высказывали свои какие-то предположения, всегда в нашу сторону нападки были. Просто у нас сильная команда и как нас можно победить? Только такими способами. Психологический прессинг, еще что-то. Да и воспитание у всех разное, видимо. Мы же никогда не оскорбляли ни австрийцев, ни шведов, никого из тех, кого ловили. Но начнем с того, что в первую очередь свои же поливают грязью. Подают все как сенсацию, чтобы на этом руки погреть – на своих же. Это просто какое-то национальное кощунство. Никогда ты не услышишь, пока не объявят официально, от немцев или от норвежцев что-то. Хотя, я думаю, проблем у них предостаточно. Об этом если и говорится, то очень тихо и тут же исчезает. А у нас в первую очередь наши же греют руки, ссылаясь друг на друга, вроде как мы тут не причем. Дескать, это не мы первые, но что нам остается, мы только можем продублировать эту информацию, а потом тут же подсчитывают свои рейтинги, ой, к нам зашло семь тысяч человек…

- Это ты сейчас skisport.ru имеешь в виду?

- Да, это я skisport.ru имею ввиду. "Такие мы белые и пушистые, это все allsport.ru они такие плохие". Ты можешь все это писать. Митьков позвонил, по-моему, Альбине, мы только в аэропорту собрались, он уже все знал и спросил: "Чем я могу помочь?" и мы сказали ему: "Только не пиши ни о чем", - "Хорошо". И тут же на следующий день выдает, ссылаясь на какие-то издания на норвежские или на шведские, я уже не помню, что мы тут, дескать, ни причем, мы просто перепечатали эту информацию. Да, кто читает эту шведскую или норвежскую прессу из наших русскоговорящих? Быстрей-быстрей сенсацию, быстрей-быстрей рейтинги свои поднять. Как к этому можно относиться? А иностранцы ведь прекрасно понимают, что если кого-то обвинить раньше времени, то на этом можно попасть на большие деньги. А наших это не волнует – с них взятки гладки.

- Расскажи, пожалуйста, про вторую пробу, оберхофскую. Почему ты отказался ее вскрывать?

- А какой смысл был ее вскрывать? Я, во-первых, не знаю, что за препарат они там нашли, и какого он действия. Какой смысл был ехать на вторую пробу, чтобы также подтвердилось, что это эритропоэтин? Мне пришла точно такая же формулировка, что это эритропоэтин и тд, и тп. Я ведь не знаю, каким образом он попал в организм и как долго он держится. На самом деле, интересная ситуация, если даже в случае с Кайсой Варис, в течение недели у нее нашли препарат и ее дисквалифицировали, то в нашем случае два месяца тянули. Потом еще ждали от нас ответа. Они дали нам срок до 7-го, кажется, числа отказаться от вскрытия пробы "B". И сразу 8-го утром мне присылают – у вас проба "А" положительная в Оберхофе. Я не знаю, что это такое. Цинизм или что? Какие цели они преследуют своей такой тактикой? Очень много вопросов. Если бы первая проба "B" была отрицательная, конечно, поехали бы вскрывать вторую в любом случае, а так смысла не было.

- На днях в "Советском спорте" появилась информация, что вещество, которое у вас обнаружили не эритропоэтин, что оно похоже, но, тем не менее, не входит в список запрещенных препаратов. Как ты можешь прокомментировать это?

- По приезду в Москву мы встречались с Михаилом Дмитриевичем Прохоровым, который нас заверил, что будет сформирован специальный комитет, который займется этим делом. Чтобы можно было определить, что это за вещество, в чем вообще дело. Конечно, надежда призрачная, но все равно она есть, что это незапрещенное вещество.

- И что будет в том случае, если удастся доказать, что вещество незапрещенное?

- Это зависит от решения дисциплинарного комитета, который все откладывают и откладывают на неопределенный срок, но на который мы поедем обязательно. Хотя, на самом деле, хотелось бы очень знать когда он будет, чтобы дальнейшие свои планы строить, отталкиваясь от этой комиссии.

- А планы уже начал строить?

- Конечно, начал. Жизнь не стоит на месте, и какую-то прелесть я сейчас все равно испытываю, если честно. Но тренировки я все равно продолжаю. Потому что все равно надеюсь. Люди так устроены, что всегда надеются на лучшее. К тому же перестать верить, значит подставить под сомнение работу людей, которые сейчас за нас борются. Альбина у нас вообще настроена очень решительно и категорично, до последней возможности бороться.

- Ты менее решительно настроен?

- Я не то что бы настроен менее решительно, я, так скажем, более готов к этому, хотя, конечно, в глубине души не готов распрощаться со спортом. Но сожалеть ни о чем не буду, себя жалеть тем более. Дескать, вот что-то не получилось. На самом деле, у меня очень многое получилось, если перечислить все регалии. Конечно, хотелось бы поучаствовать в Олимпийских играх, но раз все так складывается, значит так и должно быть. Я надеюсь, что все к лучшему. Знаешь, очень много людей предлагают заняться другими какими-то делами. Причем, звонят совершенно неожиданные люди, с которыми мы всего, может, пару раз пересекались. Так что на самом, деле, предложений много, поэтому я жду быстрее этого комитета. Не привык вот так без дела сидеть. Люди ведь не отвернулись от меня, друзья, знакомые, даже незнакомые. Меня тут на днях гаишник остановил. Читает документы – улыбается. Я говорю: "Что улыбаетесь? Фамилия знакомая?". А он говорит, что тоже переживает за меня. Реакция людей очень радует на самом деле.

- Дима, а ты на сайт-то на свой заходишь? Читаешь, что тебе люди пишут?

- Да, конечно, захожу. Но я хочу всем сказать, чтобы они не думали, что я тут сижу и жалею себя. Я не считаю себя ни в чем виноватым, потому что на сто процентов знаю, что мы не употребляли ничего запретного. Каким образом все это получилось, предстоит еще разобраться. Конечно, мы очень сильно переживаем, потому что, на самом деле, обидно, когда ты чего-то не делаешь, а тебя за это наказывают. Поэтому в первую очередь надо все-таки дождаться результатов этого расследования. Я хочу всем сказать огромное спасибо за поддержку, но просто некоторые, действительно, мягко говоря, передергивают, я не сижу и не упиваюсь горем.

Да, это неприятно. Да, хотелось закончить карьеру на Олимпийских играх. Или даже не на Олимпийских играх, но не таким образом, конечно. Но как, говорится, хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах. По началу я сильно переживал по этому поводу, что сорвались какие-то планы и контракты. Притом, что интересные вещи как раз намечались в предстоящем сезоне. Конечно, я надеялся, что добавлю в результате, начну соревноваться на совершенно другом уровне, и не получилось, к сожалению, это было обидно. Но, что касается друзей, поддержки – все отлично, так что я не упиваюсь горем. Перспективы совершенно другие открываются.

Но, честно признаюсь, я вчера смотрел женскую эстафету, и когда наши девчонки стояли на пьедестале почета, я реально понял, что никакая работа в жизни не даст этих эмоций. Когда ты на подиуме, и играет гимн... Пусть даже ты стоишь на третьей ступени пьедестала. Эти эмоции не возьмутся ниоткуда, если ты завяжешь со спортом. Можно стать успешным, богатым, знаменитым, но никогда ты не испытаешь этого чувства. Это чувство, которое никак не передать, если ты этого никогда сам не переживал. И об этом я буду сожалеть, но о других вещах - нет.

Мария Вдовенко,
Официальный сайт Дмитрия Ярошенко