• 
  Андрей Шитихин

  Чемпионат

Александр Большунов: «Я человек, а не робот»

Это интервью Александр Большунов дал специально для «Чемпионата» и норвежской телекомпании NRK. Мы не стали разделять вопросы на те, что задавали мы, и те, что были от норвежских коллег. Просто постарались, чтобы вы узнали о нашем трёхкратном олимпийском чемпионе побольше. Некоторых фактов о Большунове вы наверняка не знали.

«Клэбо – сильнейший лыжник мира, когда нет российских соперников»

– Вы смотрели «Тур де Ски»?
– Нет, полностью не видел ни одной гонки. Но удалось немного посмотреть гонку преследования в Оберстдорфе. Не с самого начала, а минут через 10-15 после старта. Посмотрел, что бегут все вместе и понял, что преследование просто превратилось в масс-старт. Это просто аннулировало все гонки, которые прошли до этого. Зачем такое вообще нужно?

Очень жаль, что сейчас нет лыжника, который мог бы навязать борьбу Йоханнесу Клэбо. Нет даже смысла смотреть соревнования, если заранее знаешь победителя. Плачевно, что в лыжных гонках сейчас нет конкуренции, и никто даже не пытается её создать для Йоханнеса.

– Юрий Бородавко выразил мнение, что товарищи по команде на «Тур де Ски» не хотели портить Клэбо рекорд.
– Я не знаю, так это или нет, но вижу, что все очень расслабились. Даже в сборной Норвегии дистанционщики на «расслабоне» сейчас. Это неправильно. В лыжных гонках постоянно должны быть конкуренция и борьба. Даже когда есть явный лидер, всё равно нужно пытаться хоть что-то сделать с ним. Ускорение предпринять, сделать протяжку – да хоть что-то! Сейчас же это игра в одни ворота.

– Клэбо выиграл в отсутствие россиян. Можно ли из-за этого принижать его победу?
– Ни в коем случае! Йоханнес, на самом деле, очень сильный лыжник, он постоянно это доказывает на протяжении уже многих лет, что мы с ним соревнуемся. Я верю, что мы ещё побегаем вместе. Клэбо – сильнейший лыжник мира, когда нет российских соперников. Его победу это не обесценивает, но с нашим участием было бы интереснее для всех, в том числе и для него. Я уверен, что мы бы навязали Йоханнесу борьбу и в отдельных гонках, и в общем зачёте. А так ему даже напрягаться не пришлось. Но никаких претензий – он сделал всё то, что требовалось для победы.

«Олимпиада расставила всех по своим местам»

– Вы его не поздравляли? Может быть, сообщение в соцсетях?
– Нет. Зачем мне это делать? Мы соревнуемся здесь, а они там. В рамках Кубка мира проходит чемпионат Норвегии, а в рамках Кубка России – чемпионат России. Мне кажется, по результатам мы плюс-минус сопоставимы.

– Сколько золотых медалей Клэбо может выиграть на ЧМ-2023 в Планице?
– Шесть. А почему нет? Если соперники так и не будут сопротивляться, он соберёт всё золото. Не знаю, что случилось, но дистанционщики просто не готовы к борьбе с ним. Никто.

– Вы будете посматривать за тем, что будет происходить в Планице?
– Смотреть точно не буду, поскольку у нас ровно в те же даты будут проходить свои соревнования. А результаты с ЧМ-2023 обязательно изучу.

– Марафон на 50 км на ЧМ-2021 в Оберстдорфе вошёл в историю как одна из самых драматичных гонок. Вы уже забыли тот день или отпустили после блестящего выступления на Олимпиаде в Пекине?
– Ну как забыть тот день? И для меня, и для Йоханнеса всё закончилось плохо. Мы оба хотели победить… Да, всё уже в истории. А прошлое нет смысла постоянно вспоминать, тем более Олимпиада расставила всех по своим местам. Воспоминания о той гонке стереть из памяти невозможно, но они уже не так остры, как было два года назад. Нужно уметь оставлять такие вещи в стороне и идти дальше. Если жить только прошлым и воспоминаниями, можно со спортом заканчивать. Спорт – такая вещь, где нужно всегда идти вперёд и ставить перед собой новые цели. Оглядываться назад – не наш метод.

– Вы не жалеете, что в тот день дали волю своим эмоциям, а весь мир смотрел на ваши слёзы?
– Не знаю, как сделал бы сейчас, но я не стыжусь своих эмоций. Я же человек, а не робот. Когда ты настраиваешься, готовишься и самое главное – понимаешь, что можешь выиграть, а в самый ключевой момент происходит такое… Конечно, это буря эмоций, с которыми ты не можешь совладать. Наверное, можно уйти и закрыться, чтобы тебя никто не видел, но тогда всё случилось у всех на глазах.

– Кажется, то, что случилось после того полтинника, вызвало гораздо большее обсуждение, чем сама гонка.
– Так и есть. Подобные ситуации привлекают больше всего. Да кому уже интересны были итоговые результаты, когда шли такие жаркие разборки?

«Семья на первом месте, а спортивный мир отошёл немного на второй план»

– Насколько важна для вас была поддержка семьи после отстранения российских спортсменов от международных соревнований?
– Семья очень помогла, особенно рождение Евы. Мне удалось переключиться. Безусловно, семья для меня на первом месте, на вершине пирамиды, а спортивный мир и всё, что с ним связано, немного уходят на второй план. Я стараюсь как можно больше времени проводить с семьёй, практически после каждого этапа Кубка России улетаю к ним. На сбор в Сочи взял Аню с Евой. Я уже готов с дочкой на лыжах кататься. Ну а что такого – санки на полозьях есть же, просто привязал к себе — и всё. Хотел сделать это уже в Сыктывкаре, но там морозы сильные были, пришлось жену и дочку дома оставить. С семьёй мне оказалось проще пережить ситуацию с нашим отстранением, чем я себе представлял. Нет смысла больше тратить нервы на подобные вещи. У нас есть дочка, которая растёт, каждый день узнаёт что-то новое, каждый день чему-то учится. И когда ты имеешь возможность видеть это, быть рядом – это совершенно другие эмоции! Ты сам радуешься даже больше, чем она, смеёшься вместе с ней. Я не могу это описать.

– Вы стали более мягким человеком с рождением ребёнка?
– Конечно. Дочка же родилась, тут волей-неволей помягче будешь. Просто нельзя быть всегда жёстким.

– Но вы же не собираетесь останавливаться? Сына тоже хотите?
– (Смеётся.) Не буду загадывать. Как будет – так и будет.

«Здоровый мужик, а даже помыться сам не мог – неловко было, конечно»
– Что было самым сложным для вас в прошлом сезоне и как с этим справились?
– Скорее, главные сложности были в процессе подготовки к олимпийскому сезону. Реально было множество вроде бы и мини-проблем, но они тянулись на протяжении всего подготовительного периода вплоть до начала соревновательного сезона. Да и по ходу сезона тоже. В мае – упал с велосипеда. В июне и июле у меня воспалились ахиллы. В августе и сентябре – проблемы с зубами. В октябре перенёс операцию, после которой нужно было 10 дней вообще ничего не делать. Я выдержал девять дней, а на 10-й мы с Аней взяли билеты и на два-три дня раньше улетели в Финляндию, где я уже встал на лыжи и начал кататься. На «Тур де Ски» у меня не получалось, я в общем зачёте вторым стал, но с Йоханнесом, который летал по трассе, сделать ничего не мог. У меня лишь тот месяц, что оставался до Олимпиады, прошёл по плану, и только тогда я впервые в сезоне почувствовал, как ко мне пришли скорость и силы. Я даже будильника не дожидался, вставал и шёл на тренировку, чтобы успеть наверстать всё то, что упустил. Всё было не зря. В Пекине я добился того, к чему шёл, к чему готовился. Но очень сложные моменты пришлось пережить.

– Можно подробнее про падение с велосипеда? Юрий Викторович рассказывал, что единственный раз, когда он боялся за жизнь своего спортсмена, был как раз в ситуации с вами.
– На самом деле это случилось на первом сборе и было жёстко. Падение было очень серьёзным, я подлетел, пару раз перекрутился в воздухе и упал в паре сантиметров от дорожного отбойника на бок. Просто повезло, что не на отбойник. Успел даже подумать: «Лишь бы кости на месте остались!». Пока валялся на асфальте, постарался пошевелить руками и ногами, пальцами – всё шевелилось. Только когда встал, заметил, что правая рука до кости порвана, оттуда кровь хлещет ручьём. Потрогал – кость цела.

Как в фильме «Терминатор-2» получилось, когда он показывал, что киборг, а не человек. Вот у меня так же кожи не было. Тут подъехал на машине Юрий Викторович, отвёз меня в ближайшую больницу. Там меня зашили, но ходил я с трудом, левая нога из-за сильнейшего ушиба работала не так, как обычно, в некоторых движениях я был ограничен. И эту боль терпел практически до Олимпиады. Прикольно получилось (смеётся). Вышел из больницы – ничего делать не могу. Здоровый мужик, а даже помыться сам не мог – неловко было, конечно. Перед Аней прежде всего.

«Я бы чаще давал интервью зарубежным СМИ, если бы от этого был толк»

– Кто удивил вас своей реакцией на отстранение России от международных стартов?
– Нужно понимать, что далеко не все западные спортсмены могут прямо высказывать свою точку зрения. Я уверен, что большинство из них хотели бы, чтобы мы выступали. Но в дело вмешивается политика. Сложно от этого отстраниться, когда политические решения затрагивают все сферы деятельности, однако в спорте нужно хотя бы пытаться быть от этого как можно дальше. Всегда же было, что Олимпиады объединяли, что там были честные и дружественные соревнования. Спорт должен объединять, а не быть причиной раздора. По-другому нельзя.

– Вероника Степанова активно выражает свою позицию через социальные сети, через колонки, через интервью. Вы не задумывались, что тоже можно почаще доносить свои мысли до иностранных читателей?
– Я не буду комментировать слова и поступки других. Каждый имеет право делать то, что считает нужным. Что касается меня, я бы, возможно, чаще давал интервью зарубежным СМИ, если бы от этого был какой-то толк. Вот и сейчас я согласился на интервью NRK только потому, что оно будет совместным с «Чемпионатом», и это значит, что мои слова точно будут в том виде, в каком я их говорю. Но если нас заграницей не хотят слушать, почему мы должны стремиться к тому, чтобы с ними говорить? Вот недавно шведы, кажется, брали интервью у Ивана Якимушкина. Да, они оставили его прямую речь, но часть слов вырезали, а смысл изменился.

«Мы с Устюговым относимся друг к другу с большим уважением»

– В Норвегии сильно заинтересовались историей про «мешков» и мешки, тем более в качестве продолжения было жёсткое падение в Красногорске. Это было расценено как конфликт. А в реальности у вас какие отношения с Сергеем Устюговым?
– Отношения обычные. Рабочие. Конечно, на соревнованиях мы соперники, и это нормально. Каждый хочет выступить как можно лучше. Иногда во время борьбы доходит до такого, как в Красногорске. Понятно, что подобного лучше избегать, а выигрывать нужно с запасом, чтобы и намёка на подобное не было. Мы с Сергеем всегда приветствуем друг друга, но близко не общаемся. Мы не лучшие друзья, которые могли бы делиться своими мыслями, планами, да просто поболтать. «Привет», «пока», «как дела?» — вот наши обычные фразы.

– Вас задели слова Сергея про «мешков» в сборной?
– А меня с какой стати эти слова должны были задеть? Серёга сказал, я ответил. Ничего серьёзного там не было, как бы кто-то ни пытался это подать. Мы в итоге превратили историю в настоящее шоу, которое привлекло внимание. Пусть кто-то считает иначе, но мы друг друга поняли.

– Устюгов сказал, что написал вам после того падения в Красногорске, поинтересовался самочувствием. Вы ждали от него такого?
– Зачем мне чего-то от кого-то ждать? Сергей действительно написал мне. Это как раз те рабочие отношения, про которые я говорил. Честно, после этого сообщения тот градус борьбы, который был между нами в том спринте, сильно снизился. Мы друг к другу относимся с большим уважением.

– А если бы он не написал?
– Не хочу гадать. Он написал, я ответил, что всё в порядке.

«Постоянно общения с иностранными соперниками нет»

– В Норвегии в начале марта было много разговоров о вашей фотографии в ретроформе советских лыжников и на старых лыжах. Разговоры были о том, что такие фотографии – поддержка СВО с вашей стороны. А на самом деле что это было?
– Это просто смешно. Мы приехали на марафон в Дёмино, где есть прекрасный музей лыжного спорта. Там много лыж, ботинок, форма старого образца. Экипировка и лыжные костюмы, в которых бегали чемпионы прошлых лет. Я спросил – можно ли померить? Получил разрешение, оделся в старую форму и сильно удивился – качество материалов было на высшем уровне. Организаторы марафона предложили мне в этой форме марафон бежать (смеётся). От марафона я отказался, но несколько кругов вокруг музея пробежал. Прикольно было побегать в такой форме, ощутить себя лыжником другого века, сделать фотографии и записать короткое видео. Я даже не понимаю, откуда пошёл такой негатив. Вот зачем люди во всём ищут плохое и, что самое обидное, находят? Как вообще можно было связать мои фотографии с политикой? Впрочем, кто хочет, всегда интерпретирует по-своему.

– Вы общались с кем-то из иностранных соперников после отстранения?
– Постоянного общения нет. С рождением детей поздравляли друг друга с Ииво Нисканеном и Федерико Пеллегрино.

– Общения нет из-за языкового барьера?
– Нет уже никакого барьера. Я английский совершенно не учу, но уже могу нормально общаться. Понимаю вообще всё, ну и говорить могу.

– Можете вспомнить свою прошлогоднюю поездку из Лахти в Норвегию? Ожидали такого количества СМИ и настолько пристального внимания? Это было неприятно.
– Там была странная ситуация. Если бы нам ещё в Финляндии сказали, что нас не пустят на старт, мы бы просто уехали в Россию. Но нас даже FIS не хотела отстранять! А потом началось – норвежцы и пускать нас не хотели, и ультиматум ставили, что на старт не выйдут, если нас допустят. В итоге, когда было принято окончательное решение, нам пришлось уехать. Журналисты тогда, действительно, ходили просто по пятам. Их было очень много. Но что я мог им ответить? Никто же не понимал, что происходит.

«Совсем немного времени потратил на изучение того, как работает тредбан»

– Вы в бане предпочитаете скумбрию или воблу?
– Я предпочитаю минеральную воду или любой компот. Ведь к скумбрии или вобле нужно пиво, а я пиво не пью.

– У вас дома есть тредбан?
– Да, теперь есть. Он установлен в специальном помещении, осенью я уже тренировался на нём. Зеркала, камеры – всё есть. Я могу загрузить в устройство любые протоколы, которые нужны. В принципе, обхожусь даже без помощи. Там всё просто, и управление через пульт. Я совсем немного времени потратил на то, чтобы разобраться, как всё работает – чуть-чуть походил по меню и понял, что и как нужно делать.

– Вы его используете для тренировок или для оценки состояния своего организма?
– Для тренировок. Оценка состояния – не такой простой процесс. Есть же определённый план, когда нужно выходить на пик формы, а когда тебе нет смысла этого делать. Тредбан появился у меня относительно недавно, потому оценить его влияние на тренировочный процесс пока сложно. Для этого нужно тренировочный цикл провести с его использованием, а не две-три тренировки.