• 
  Валерия Кукалева

  Чемпионат

Александр Легков: «Я комментировал Олимпиаду и плакал»

Вместо традиционного анонса будет просто призыв – прочитайте это интервью с легендарным российским лыжником Александром Легковым. Олимпийский чемпион Сочи рассказал множество интересных историй, о которых вы, вероятно, раньше не слышали.

«Меня отпустило, я искренне болею за спортсменов»

— 10 лет назад я была на фан-встрече с вами и задала вопрос о спортивной журналистике — не хотели бы заняться этим после завершения карьеры. Вы тогда ответили, что, скорее, нет, но теперь вас можно назвать одним из лучших комментаторов лыжных гонок.
— Не спешил бы называть себя лучшим комментатором. Но, может, все спортсмены максималисты. Нужно много учиться, заниматься этим. Если дальше так получится, что будет нужно приезжать комментировать — с огромным удовольствием буду это делать, потому что, во-первых, это развитие, а во-вторых, чем дальше в это дело заходишь, тем больше нужно знать. Думаю, пора уже обратиться к профессионалам по той же постановке речи. Поработать над собой. Когда занимаюсь любимым делом, точнее, когда рассказываю про любимое дело, всегда нужно улучшаться.

— Каково комментировать в дуэте с Дмитрием Губерниевым?
— Я со всеми уже комментировал и могу сказать, что с Димой это намного проще. Он профессионал не только в виде спорта, но и в общении. С ним просто, потому что он всегда задаёт тему. Как раз здесь баланс: он говорит про всё и вся, а я ухожу больше в профессионализм. Этот баланс помогает вести интересные репортажи, мне так кажется.

Очень классно комментирует Всеволод Соловьёв — человек, который разбирается в лыжных гонках от мала до велика и знает всех спортсменов: и начинающих, и которые уже заканчивают карьеру. С Трифановым хорошо и легко комментировать, потому что это друг, и с ним как будто мы на кухне сидим общаемся. С Андреем Романовым — он тоже разбирается. Можно перечислять бесконечно, с кем я комментировал. Но первое место — это, конечно, Губерниев.

— Можете выделить самый интересный репортаж? Или самый сложный, самый нестандартный?
— Самый сложный… У меня запоминание по-другому идёт. Самый сложный — это когда я без футболки, весь мокрый и раздевался почти догола, потому что было непросто. Такие репортажи были — не буду говорить с кем, но они были. Самый интересный и эмоциональный — Олимпийские игры 2022 года, где я комментировал и плакал. Раньше бы такого не сделал, раньше я бы завидовал этим спортсменам, потому что самому бы хотелось побегать. Сейчас меня уже всё отпустило, и я за них искренне болею, как за любого спортсмена. Это важный момент.

В последнее время со стороны слышу даже по линии наших прославленных спортсменов — начинают говорить, что есть предвзятое отношение. Но я не считаю, что про кого-то говорю лучше или больше: для меня все одинаковые, за всех переживаю, просто с кем-то дружу, а с кем-то — нет. Например, Артём Мальцев — не так много про него говорю, просто желаю ему удачи, хотя результаты пока не такие грандиозные. Это ничего не значит — я за всех спортсменов и спортсменок переживаю, готов за них рассказывать. Когда спортсмены топового уровня говорят, что какое-то предвзятое отношение, мне кажется, голову свою они настраивают только на лыжню.

— А мне запомнился ваш с Дмитрием репортаж с марафона на чемпионате мира 2021 года — где был контакт на финише между Большуновым и Клебо, судьи долго разбирались… Было сложно? Наверное, приходилось импровизировать?
— Нет, это было очень легко. Продолжался диалог, просто в тот момент, когда всё закончилось, я не рассчитал свои силы. Если будет удобно для письменного издания сказать, что я очень хотел в туалет…

— Дело житейское.
— Терпел. Дима накидывал, а я хотел сказать: Дима, только спокойно, мне очень тяжело, я сейчас здесь что-нибудь сделаю (смеётся). Вот это проблема, а ситуацию можно было разбирать. Но нужно грамотно к этому подходить — ты не можешь лишнего сказать про одного, про другого, потому что есть фанаты у обоих. Всегда стараешься подойти к этому профессионально, разбирать ситуацию как она есть, как ты видишь, как профессионал, а не отдаёшь кому-то предпочтение. Даже несмотря на то что это Большунов и Клебо, Россия и Норвегия. Но в любом случае о спортсменах нужно говорить уважительно при любых раскладах. Картинку смотреть, любоваться лыжными гонками и болеть за всех наших.

— В этом плане не тяжелее комментировать чемпионат России? Раз нет соперничества с другими сборными?
— Не тяжелее абсолютно. Тоже интересно. И самое главное — мы всегда, когда комментируем Кубок мира, чемпионат мира и Олимпийские игры, комментируем про наших топов, которых все знаем. Но в России бежит очень много спортсменов, о которых мы толком и не слышали — особенно те спортсмены, которые только родились, когда ты заканчивал бегать, или заканчивали школу, или переходили во взрослый спорт. Узнаёшь новые фамилии, новых звёздочек. Поэтому чемпионат России очень интересно комментировать с точки зрения того, что узнаёшь больше и больше спортсменов.

«Рома Зверь сыграет Легкова в фильме лучше меня»

— Александр, вы, можно сказать, человек-оркестр — и комментируете, и занимаетесь политикой, и сами организовываете гонки. А зная вас, вы наверняка выкладываетесь на максимум. Как вам это удаётся?
— На самом деле, не знаю, как удаётся. Я устаю. Но в голове одна мысль: движение — жизнь, без спорта я не могу, и, наверное, это даёт мне силы. Хотя уже в меньшей степени. Раньше, когда я был уставший и занимался спортом, эндорфин и тестостерон придавали энергию, настроение поднималось. Сейчас оно даёт, но на короткое время, и становится ещё тяжелее. Однако я стараюсь не сворачивать со своего пути, со своего плана. По нему двигаюсь и считаю, что через спорт можно многого добиться. Я готов, обязан, хочу продолжать так двигаться и во всех отношениях развиваться, потому что, пока есть силы, я должен это обязательно делать. Самое главное — находить на всё время, чтобы нигде не было никаких пробелов.

— Мы недавно беседовали с Юлией Ступак и единогласно решили, что про вашу карьеру нужно снять художественный фильм. Что про это думаете?
— Если честно — опять же, если не бить себя в грудь с точки зрения значимости своей фамилии — были такие разговоры. Друзья, которые имеют возможность, предлагали это сделать. Но можно заострить внимание на том, что таких, как я, у нас хватает, а может, и других, выше уровнем, про которых можно снять фильм.

Но если говорить конкретно про меня и моё мнение — если получится, что можно будет сделать фильм… Опять же, максимализм — он везде. Бюджет нужен, колоссальные деньги — просто так ничего снимать не нужно. А чтобы сделать фильм смотрибельным на профессиональном уровне — наверное, там нужны голливудские бюджеты. Достаточно пока тех фильмов, которые есть. Но если в моей жизни посчастливится сделать такой фильм — с огромным удовольствием расскажу про свою карьеру через фильм, про сложные моменты, мотивацию. Это было бы очень круто. Желаю всем спортсменам, которые добились чего-то в этой жизни, иметь возможность снять фильм. Про себя бы снял, пусть молодые смотрят.

— Чисто гипотетически — кто мог бы вас сыграть?
— Я и не гипотетически могу сказать. Даже созванивался на эту тему. Есть такая группа «Звери» — награждал их как лучшую рок-группу. Рома Зверь мне сказал: «Саша, если будет хороший бюджет и классный продюсер, команда — готов рассмотреть эту ситуацию». Он точно сыграет лучше меня. Когда бегали в юниорах и после юниоров, был клип очень популярный по телевизору на песню «Всё, что тебя касается». В команде все называли меня Кошкой и говорили постоянно: Кошка, иди смотреть, тебя показывают. Мы смеялись над этим.

— Более бюджетный вариант — автобиография.
— Согласен! Думал в эту сторону. Много раз предлагали создать, воплотить в жизнь. Я сейчас книжку читаю про крутого актера, Мэттью Макконахи — вышла его автобиография. Про него очень интересно читать, я прямо взахлёб прочитал больше половины книги. Классно очень написано, здорово. Если есть моменты, когда ты читаешь и начинают течь слёзы — или хотя бы накатывают — значит, книжка удалась. Или мурашки по коже. Это значит, что классно читается.

Но нужно найти правильное издание. Если после этого интервью кто-то из суперпрофессионалов предложит, с огромным удовольствием это сделаю. Если кому-то интересно в нашей жизни прочитать про меня — я бы это сделал на профессиональном уровне. Думаю, это было бы хорошо. Так же, как и в фильме, в книжке нужно раскрываться полностью, нужно говорить всё, как оно было, все моменты, которые даже многие не знают. Это будет очень интересно, это будет такой шанс, где ты не просто раскрываешься, а остаёшься без нижнего белья. Есть внутренние нюансы, и многие их не знают. Как я ощущал, что делал, в более подробных деталях это можно бы было выложить в книгах.

«Руки опустились, я снял лыжи и пошёл пешком до отеля»

— В вашей карьере есть момент, оглядываясь на который вам теперь кажется, что стоило поступить по-другому?
— Нет ни одного момента, о котором я могу пожалеть. Если бы ещё раз стоило прожить эту жизнь, то из сердца идёт, что ничего бы не поменял и сделал бы всё так, как сделал. Всё было правильно, и все мои ошибки, поражения — они, видимо, нужны были для того, чтобы я мог выиграть в Сочи. Если бы была медаль в Ванкувере, бронзовая, скорее, бы по-другому всё было. А может, в лучшую сторону это бы сыграло. Но как оно было, так оно и есть.

Единственное, что мог бы поменять… В общем, конечно, ничего — но тот момент, когда я не слушал Бородавко, всё равно продолжал тренироваться как умалишённый и всё лето носился. Это пробел.

— Хочу вспомнить и прояснить один момент. Конец 2016 года, перед «Тур де Ски» вас и ещё нескольких наших лыжников отстраняют от стартов. Мне было непонятно, почему федерация не попробовала собрать пресс-конференцию, чтобы объяснить всё иностранным журналистам. Может быть, там же, в Оберхофе, где начинался «Тур».
— Мы не в Оберхофе были. Мы перед «Тур де Ски» были в Тоблахе, остальные тренировочные группы — в других местах. Из-за этого, видимо, не собрали пресс-конференцию, потому что готовились к «Тур де Ски». Я случайно взял с собой телефон на тренировку — обычно этого не делаю. Мне позвонила Елена Валерьевна и сказала про эту историю. Руки опустились, я снял лыжи и пошёл пешком до отеля. Плюс ещё было Рождество, а надо было действовать.

Мне помог мой друг, который прилетел со мной побыть. Оперативно всё, моментально — близкие друзья помогли, нашли адвоката, попросили приехать, и он приехал 25 декабря, когда у них Рождество и они все дома. А он прилетел. И мы стали оперативно заниматься этим вопросом, хотя сил не было ни на что. Я просто овощем лежал и не понимал, почему так произошло. А дальше уже процесс пошёл более детальный, все в своих мыслях, было нужно отбиваться.

— Ваша мини-группа в итоге привела всех к пониманию, что такая модель тренировок — самая выгодная. Не хочется иногда сказать Елене Валерьевне: «А я же говорил»?
— Да, я реально так и считаю, что именно благодаря этим маленьким группам и создалась конкуренция в команде, и сейчас эти группы продолжают существовать. Да, это пошло от нашей группы с Ильёй Черноусовым. Если Елена Валерьевна теперь так считает — я только рад. Я убеждён и считаю, что Черноусов и Легков открыли этот путь для сборной команды.

— Вспоминаю 2011 год: чемпионат мира в Осло у вас не задался, Елена Валерьевна сказала, что все должны тренироваться в «общем стойле»…
— Вы прямо всё знаете даже лучше меня — это шикарно, хорошая информация. На самом деле, Елена Валерьевна так и говорила.

Да, у неудачи в Осло были свои причины. Я сильно начал сезон, на «Тур де Ски» был в топ-3, но меня свалил свиной грипп. Как только болезнь стала отступать, начал тренироваться, не слушал физиотерапевта Изабель Кнауте, которая вставала у меня на пути, пытаясь не пустить на подъёмы. Я её просто отодвигал и скоростил. Форсировал подготовку и загнал себя. Сделал только хуже, провалил чемпионат мира.

По идее, эта группа должна была распасться, и в тот момент я был готов к тому, чтобы обратно пойти в команду и послушать, что мне сказала президент ФЛГР. У меня так же опустились руки. Но у меня в команде были Илья и Изабель. Они убедили меня идти к Виталию Леонтьевичу Мутко и доказать ему, что мы должны остаться и продолжить, что это ничего не значит и это только первый год подготовки.

Поэтому тот этап, когда группа формировалась — в 2010-2011-м — наверное, больше заслуга моя, потому что после Ванкувера Виталий Леонтьевич дал мне карт-бланш. Но после поражения в Осло заслуга в том, что наша группа осталась, — Изабель и Ильи. Я очень рад, что эта группа осталась. Сказали: оставьте Легкова в покое, будем разбираться после Сочи.

«Нортуг от меня отписался. Был про него другого мнения»

— Сейчас поддерживаете связь с Изабель, Рето Бургермайстером, Маркусом Крамером?
— На 100%! С Рето в меньшей степени, с Маркусом — всегда, с Изабель — ещё в большей степени, вообще постоянно на связи. Даже с Черноусовым Ильёй мы всегда на связи. Если всё получится и будет возможность на следующий год организовать гонку Легкова — она будет юбилейная, 10-я. И это будет юбилей победы в Сочи на 50 километров, тоже 10 лет. Я Черноусову позвонил, Вылегжанину тоже предложу — с ним проще, он в России — чтобы они приехали на эту гонку.

Хочется создать что-то такое невероятное. Даже с какой-нибудь группой вроде Ромы Зверя, но это мысли вслух. Если получится организовать, будет круто. Вспомнить пьедестал с тремя нашими спортсменами — я, Вылегжанин, Черноусов, запечатлеть всё это. Вспомнили бы, поговорили, мастер-классы провели. Черноусов не против, он хотел бы прилететь из Швейцарии, хотя сложно в этой ситуации. Дай бог, всё изменится.

— В ковидный год к вам же даже Нортуг приезжал и гостил в Пересвете!

— Да, приезжал, и он отработал на 100%, получил за это деньги. Ему заплатили за то, что он приехал, но он профессионал своего дела, сделал всё по максимуму, он огромный молодец. Однако сейчас ситуация плохая. Я общаюсь всё равно с людьми, которые в Норвегии живут, и от них не отписывался, мне это не нужно. Но вижу, что они все от нас отписались, хотя про Нортуга был другого мнения. Мне казалось, он всегда был независимым спортсменом и двигался сам. Однако даже он отписался от меня, хотя я ни от кого не отписывался.

— Очевидно, что мы не строим никаких иллюзий — следующий сезон тоже пройдёт внутри России. Где нашим спортсменам черпать мотивацию?
— Между собой. Есть же мотивация сейчас — наш главный чемпион страны говорит, что он поехал на Кубок России, но не приехал Устюгов — у него силы закончились а Терентьев заболел. Это неправильно, потому что у каждого свои планы по сезону, особенно на концовку. Устюгов бежал Югорский марафон и собирается бежать на 70 км — какие у него силы закончились? Ничего у него не закончилось. А Терентьев приболел. Если Устюгов готов, он может конкурировать с Большуновым, а Большунов с Терентьевым… Есть где черпать мотивацию. И молодёжь подрастает, год-два — и они будут ещё ярче выступать. Пусть между собой варятся, пока такая ситуация. У нас абсолютно сильная команда, которая может бороться между собой и показывать высокие результаты. Лидеры не могут выходить и думать, что вот сейчас выиграют. Тюмень это показала.

— Да, особенно марафон был впечатляющим.
— Я тоже так считаю. Нестандартная ситуация. Было интересно, держало всех перед экранами телевизоров, потому что было очень круто. У кого как работали лыжи и кто что знал, менять или нет, — второстепенный, внутренний вопрос. А по картинке и по тому, как шла гонка, было очень интересно наблюдать: догонят или не догонят Устюгова, выдержит или не выдержит. Об этом все говорили — и говорили по-доброму, с уважением, готовы были про каждого рассказывать. Здесь нет явных любимчиков, они все крутые и все молодцы, про каждого хочется говорить. А лыжня рассудит.

«Хочу быть другом своему сыну»

— Давайте закончим на душевной ноте. Расскажите, ваш сын уже занимается лыжными гонками?
— Занимается: ходит в секцию, но всё на любительском уровне. Как хобби. Это правильнее — я начинал лыжами заниматься в 10-11 лет, и не сказать, что профессионально. Лет до 15 уж точно не профессионально. У него сейчас скалолазание, плавание, бегает со мной кросс, на отдыхе бегает кросс. Поэтому через пример своих родителей дети, в том числе и мой, могут заниматься спортом, и это круто. Выберет ли профессиональный спорт, зависит от него: будет ли получаться, будет ли хотеть. Заставлять я не буду. А так он в спорте, ему нравится, создаём ему мотивацию, как все нормальные родители. Собирает наклейки — за каждую тренировку по наклейке, 50 наклеек — у него определённые бонусы, он знает это. Ему это интересно, есть азарт, и он занимается спортом, в общем, физической нагрузкой.

— То есть вы скорее мотивирующий отец, а не строгий?
— Ну да. Строгость есть, но хочу быть ему другом. Я ему так и говорю, когда хулиганит: «Арсений, ты не понимаешь, что я тебе не какой-то там тиран или папа, который «нельзя-нельзя-нельзя», а я, наоборот, хочу быть твоим другом. Ты должен слышать меня, как я слышу тебя. То, что ты просишь, я всегда исполняю, поэтому будь добр к другу относиться по-дружески. Ты должен слышать, о чём тебя прошу, и, если у нас с тобой будет дружба, значит, всё будет хорошо».