Полина Ермошина: «Тренер протянул бокал пива и сказал: «Пей!»

Полина Ермошина тренировалась в юниорской сборной России, затем уехала учиться и выступать в США, а позже тренировалась со сборной Германии. Полина – многократный победитель и призер Континентальных Кубков. Выступала в составе сборной России на лыжной многодневке Тур де Ски 2013/2014. В своем интервью Eurosport.ru Полина рассказала об особенностях тренировок за границей и о том, чем отличается иностранный подход от российского.

– Для меня тот результат не стал сюрпризом. Меня планомерно подводили к гонке. Я тренировалась с женской сборной Германии, в Рупольдинге. До Красногорки выступила в Бейтостолене и Зеефельде, показала там тоже неплохие результаты. То есть физически я была готова очень неплохо. Вопрос заключался только в том – смогу ли выиграть. Смогла! И отобралась на «Тур де Ски». Выступление на многодневке получилось не самым удачным. Я была способна на большее, но сказалась та самая тридцатка. Вот такой парадокс. На Туре уже пошел функциональный спад.

– Вообще странная система отбора в декабре. Получается, ты готовишься к «Красногорке», подводишься к ней, а на «Тур де Ски», чемпионате мира или Олимпийских играх организм передает большой привет?

– Именно так. В начале сезона бежать тридцатку – очень сложно. Без последствий для функционального состояния это не проходит. Но у меня не было другого выбора, как и у остальных девушек, соревновавшихся со мной. Мы с тренером понимали, что после этого отбора в многодневке я буду участницей и не более того. О борьбе за серьезные места можно было забыть.

– А как по-другому давать шанс другим спортсменам и спортсменкам, которые не в сборной? Как понять, на что они способны, но при этом не прибить их обухом нагрузок уже в начале сезона?

– Может быть, стоит сократить дистанции. 5 или 10 км было бы проще переварить. Спортсменок, способных соревноваться на достаточно высоком уровне не так много, можно отслеживать их готовность, форму на момент старта «Тур де Ски» или других крупных соревнований. К тому же, после таких перегрузов очень легко заболеть. Действительно это странно, что мы готовимся к отбору, а к главному старту подойти не можем в силу субъективных причин. Если ты в сборной, тогда все проще. У тебя есть некая подушка безопасности, которая предохраняет от такого форсирования формы.

– Расскажи, как ты, будучи мастером классического стиля, выиграла коньковую тридцатку?

– Я очень хотела поехать на «Тур де Ски», и это желание свело к минимуму все функциональные и технические проблемы. Да, я – чистый классист. До сих пор помню, как на первенстве России в Рыбинске в жуткий мороз мы бежали 5 километров коньком. Во все подъемы на круге я забиралась елочкой, а-ха-ха. Просто не могла иначе. Когда техники нет, и она еще ломается – иного выбора не остается. Тогда надо мной смеялись все тренеры, хотя я в итоге заехала второй. А мой папа просто отвернулся, когда меня увидел, ха-ха. Конечно, в 2013-м на «Красногорской лыжне» я выглядела по-другому – все-таки в сборной Германии мне серьезно поправили технику. Причем, они поработали не только над коньком, классике моей тоже досталось. Благодаря этому серьезно снизились энергозатраты во время гонок.

– Такое ощущение, что ты рассказываешь о каких-то чудесах. Неужели у сформировавшегося спортсмена можно исправить технику?

– Можно. Я начала перековываться в 24 года и полностью изменила технику. Главное – быть открытым к этому, понимать, что это можно сделать, а, прежде всего, необходимо. Они используют специальный тренажер – беговую дорожку, на которой есть зеркало и проектор; он выводит на экран видео с пяти разных точек. То есть, ты едешь и смотришь на себя со всех сторон и углов. Недостатки видны очень хорошо. Сразу становится понятно, куда надо поставить руки, где дотолкнуться ногой и так далее. Потом все эти уроки идешь закреплять на обычную роллерную трассу. Мышечная память делает свое дело.

– В чем разница немецкой и российской системами подготовки?

– В Германии я поняла, что наличие таланта или предрасположенности к лыжным гонкам еще не гарант высокого результата. Гораздо важнее иметь возможность раскрыть свои данные. Мне посчастливилось сотрудничать с тренером Берндом Раупахом, у которого помощником работал Себастьян Клайнер. Так вот у них абсолютно другой подход не только к тренировкам, но и вообще к спортивной жизни. В Германии очень сильно развито чувство команды, ты ощущаешь поддержку тренеров и партнеров по сборной. Хотя, казалось бы, я была соперником для немок. Они понимали: да, я – их конкурент, но при этом могла дать им очень много.

– Как и они тебе.

– Конечно. У них есть определенный план тренировок, но это не догма, которой они неукоснительно следуют. Если того требует ситуация, они обязательно вносят корректировки. Это зависит от физического состояния, показателей крови (лактата), пульса.

– Мне сложно представить, чтобы в нашей сборной готовилась иностранная спортсменка и при этом чувствовала себя комфортно. У конкурентов отношение к русским спорстменам другое: Легков, Крюков тренировались с норвежцами и получали от этого удовольствие. Как к тебе отнеслись немки?

– Очень хорошо. Я приехала туда, не зная немецкого языка, а на английском говорили далеко не все. Но они старались мне помочь, особенно если трудности касались каких-то бытовых вопросов. К примеру, они переводили мне название каких-то вещей в магазинах. Никаких косых взглядов не было. На совместных ужинах я была своей, частью команды. Ребята все очень разные, но при этом все относятся друг к другу с уважением. То есть, они позволяют друг другу быть самими собой, уважают особенности каждого.

Еще один показательный момент: какими бы регалиями и результатами не обладали немцы, они никогда ими не кичатся и не стараются выделиться. Всегда стараются довести свой быт и тренировочную систему до идеала.

Для меня в этом отношении примером является Стефани Болер. За два года до Олимпиады в Сочи ей вырезали рак в районе щитовидной железы. Но она справилась с болезнью и вернулась в большой спорт. Ее поддерживали везде. Даже соперницы, норвежки, на лыжне и в обычной жизни постоянно подбадривали. Всегда готовы были выслушать ее, предлагали свою помощь.

– Как она все это выдержала, да еще умудрилась взять бронзу в Сочи?

– Я помню, что она вставала в 4 утра, постоянно сидела на каких-то таблетках. Ездила в больницу, из-за чего пропускала много тренировок. Порой даже по неделе или две отсутствовала. Стефани всегда держала руку на пульсе, реагировала на любые изменения в организме. Для меня ее медаль – великая награда.

– Это действительно подвиг. Все-таки, иностранцы совсем иначе, чем мы, воспринимают большой спорт. Они умеют получать от него удовольствие, несмотря ни на что.

– Согласна. Когда я жила в США, мне довелось тренироваться вместе с Джессикой Диггинс и другими американками, которые сейчас показывают впечатляющие результаты и в Лиллехаммере так ярко выступили в эстафете. У них отношение к лыжным гонкам как к хобби. Вообще в Америке считают, если ты два раза стоял на лыжах – ты профи (улыбается). У них все тренировки тогда строились через игру, веселье. Да и сейчас мы видим, что с лиц американских лыжников никогда не сходит улыбка. Даже на соревнованиях самого высокого уровня они умудряются балагурить, развлекаться. Причем такой образ жизни отрицательно не сказывается на результате, даже напротив – помогает им раскрепоститься и показать лучшие секунды.

У немцев подход несколько другой. Они больше сосредоточены на работе. Тем не менее о жизни вне спорта, о том, что происходит вокруг, они тоже не забывают. Если надо, они легко могут отойти от плана и пойти на беспрецедентные для нас шаги. Однажды после гонки в Тоблахе, которая у меня откровенно не задалась, ко мне подошел тренер, протянул бокал с пивом и сказал: «Пей!» Они хорошо чувствуют, когда ты напряжен и делают все, чтобы тебя расслабить. И действительно, на следующий день на пятерке я выглядела на порядок лучше, была пятой.

– Бокал пива – вместо разноса и жесткого разбора полетов – это здорово.

– Иностранцы понимают и заставляют понять тебя, что поражения – неотъемлемая часть спортивной жизни. Сегодня ты первый, а завтра может что-то пойти не так, и ты уже далеко. Обычная ситуация, к которой нужно относиться соответствующим образом. Они делают акцент на том, что проигрыш – хорошая наука и ни в коем случае не шаг назад, а напротив – приближение к победе. Если ты проиграл, они всегда поговорят с тобой, обсудят гонку и попытаются спокойно выяснить причины. Интересно, что в Германии тренеры никогда не говорят с победителем. Концентрируются на тех, кто уступил. Это тоже такая особенность, которая бросилась мне в глаза. Они не выделяют тебя среди других. Ничего кроме поздравлений.

– Правда, что у них нет так называемой брони для отдельных спортсменов, замены происходят постоянно?

– Правда. Все мы живые люди, у всех бывают спады. Нюансов, которые влияют на результат, – масса. В том числе – психология. Если у тебя какие-то семейные проблемы, которые не позволяют полностью сконцентрироваться на тренировках, тренер дает выходной. Так и говорит: «Отдохни-ка ты пару дней, потом приходи». И в команде все к этому относятся с пониманием, никто тебя не дергает. Чувства вины вообще нет в такие моменты благодаря отношению. Ты просто понимаешь, что сейчас такая пора, которая рано или поздно пройдет.

– Это главное отличие от подхода в России?

– Есть еще несколько особенностей, может, кому-то они покажутся мелочами, но, на мой взгляд, имеют такое же большое значение, как и правильно подобранная программа тренировок. В Германии очень трепетно относятся к тренировочному гардеробу – мы переодевались по три раза за тренировку. Я не могу сказать, что в России тренеры на это не обращали внимания, но у нас разговорами все и заканчивалось. Немецкие специалисты держали этот вопрос на контроле, потому что очень важно всегда тренироваться в сухой одежде. Так вероятность заболеть, а значит, пустить насмарку всю подготовку гораздо меньше.

– Не зря говорят, что немцы – редкие педанты.

– Точность и дисциплина у них действительно на первом месте. Я всегда удивлялась, как тренеры независимо от того, сколько мы тренируемся – час, 1:30, 2:15, – всегда заканчивали тренировку ровно в том месте, где начинали – минута в минуту. Как им это удавалось, для меня до сих пор загадка. Точно также было и когда мы в течение 5 часов делали велотренировку. Это, кстати, наверное, самая тяжелая для меня работа, которую я когда-либо выполняла в карьере. Хотя мы катались на низком пульсе, последние минуты я думала только о том, как бы скорее добраться до кровати.

– Что ты извлекла из своего американского опыта и вообще, почему уехала за океан?

– Американцы отслеживают спортсменов, которые показывают неплохие результаты в своих странах. У меня был неплохой уровень, плюс – я знала английский язык, поэтому мне поступило предложение от пяти или шести университетов США. Я попробовала, потому что ничего не теряла: если бы не понравилось, я всегда могла вернуться. Жизнь в США очень многому научила меня. Я погрузилась в совсем другой мир. Если в юниорской сборной России мы исключительно тренировались, то там на первом плане была учеба. Там ты прежде всего студент, и только потом спортсмен. По вторникам и четвергам приходилось вставать в 5 утра, чтобы сделать тренировку до занятий. В другие будние дни мы тренировались после учебы. Что касается выходных, если мы успевали, то делали достаточно объемные тренировки.

– Тренеры к подобной расстановке приоритетов относились с пониманием?

– Конечно. Я готовилась у шведа и немца. Они закончили этот же университет и потом остались на несколько лет поработать. Тогда я начала анализировать их системы тренировок, сравнивала с российской. У шведа методика очень напоминала норвежскую, что вполне логично. Я поняла, что даже за 6-7 тренировок в неделю можно поддерживать хороший тонус, делать интервальную работу, но эта работа должна быть несколько иной. Не в той интенсивности, что я привыкла.

– Джессика Диггинс и другие американки, с которыми ты соревновалась, уже тогда выделялись лыжебежными данными?

– Джессика училась в другом университете, но мы часто пересекались на соревнованиях, потому что в них участвовали все учебные заведения. На тот момент ее лучшее место, наверное, в тридцатке. Для понимания, расскажу об уровне стартов. Первая пятерка была одна и та же всегда – две норвежки, я, шведка и немка, дальше шла пропасть отставаний. Все остальные считали себя лыжниками попросту потому, что умели стоять на лыжах. Джессика тогда была среди них.

Благодаря им я начала по-другому воспринимать сам факт соревнований – как некую радость. Для американок и американцев это действительно праздник. Мне было странно видеть, как они радуются своим 10-м местам. Там я поняла, что результат – не самое главное в жизни. Для них важнее почувствовать поддержку семьи, которая всем составом вместе с собакой приходит поболеть и накормить после финиша свежеиспеченными печеньями.

– Выходит, всего за несколько лет американки вышли на мировой уровень?

– Тогда к лидерам, то есть к нам, из американок подбиралась только Сэйди Бьорнсен. Она очень хорошо начинала, особенно ей удавались классические гонки. Нередко была даже в десятке, а в 2009-2010 годах даже поднималась на подиум. С Киккэн Рэндэлл пересекались на Вест Йеллоустоун, который проходит в ноябре. Туда американцы всегда высылают сборную на первый снег. Кикс тогда была посильнее, занимала 5-8 места.

– Появление американцев в мировой элите добавило лыжным гонкам какой-то перчинки, которой не хватало раньше. С ними Кубок мира смотреть интереснее, хотя бы потому, что они постоянно веселятся.

– Для них такое поведение – обычное дело, они так развлекаются, не дают себе заскучать. Клип, который они сняли во время чемпионата мира в Фалуне, собрал огромное количество просмотров. Такого раньше не было в лыжных гонках. Подумать даже о таком не могли, а американцы взяли и сделали. Причем, я вас уверяю, это не эпатаж или попытка выделиться. Просто американцам так интереснее. Они так веселятся. Это их стиль жизнь, где любая деятельность должна приносить радость. Без фана Диггинс и компания не могут существовать. Вы только представьте, они в начале сезона собирают сумку, уезжают из дома, а возвращаются только в мае. Это очень непросто. Жизнь в пути, на чемоданах доставляет мало удовольствия. Оставаться на позитиве помогает тот самый фан. Найти силы посмеяться в такие моменты тоже нужно суметь. К примеру, надеть шапку, разные носки и попрыгать на кровати, ха-ха.

– Российские лыжники способны исполнить что-то похожее?

– У нас все индивидуально. К примеру, Максим Вылегжанин в силу своего характера вряд ли снимется в таком клипе. И в этом нет ничего плохого. Макс просто скромный человек, это его особенность. А вот Александр Легков, уверена, любой подобный кипиш поддержит с радостью – попрыгает, станцует или споет. Илья Черноусов из того же теста. В целом же наши спортсмены в этом плане закрыты.

Источник: Eurosport.ru