• 
  Андрей Шитихин

  Чемпионат

Варвара Прохорова: «Большунов? Я бы в горы взяла Нортуга»

Она стала первым человеком в мире, кто сделал такое. Почему же внезапно? Потому что восхождение не было запланировано, всё произошло спонтанно.

В мире лыжных гонок у Варвары нет громких достижений на уровне сборной, в которую ей так и не удалось попасть. В её активе есть серебро лыжного марафона «Ла Веноста» из серии «Ски Классикс» в составе австрийской команды «Ски Вилли», победы на марафонах серии «Рашалоппет».

Но по-настоящему Варвара нашла себя в ски-альпинизме, гонках с препятствиями и прочих экстремальных активностях, хотя по-прежнему участвует в гонках на Кубке России. 8 июня она сделала то, чего до неё никто не делал. И подробно рассказала «Чемпионату» о своём восхождении.

«Просто психанула и пошла»

— Как вообще тебе в голову пришла такая идея — забраться на Эльбрус на лыжах?
— Ну я уже лет десять чуть-чуть альпинизмом увлекаюсь. Как раз в 2013-м приезжала на Эльбрус и выиграла фестиваль по скоростному восхождению на гору. Это был классический маршрут, он проводился в лыжное межсезонье, на майские праздники. Тогда мне приглянулась тематика альпинизма.

В 2018-м году мы забрались с другом на Эльбрус. Я взяла с собой беговые лыжи и покаталась на вершине. Тогда выложили свои приключения в социальные сети, потому что до этого даже так никто не делал, по-моему. Я тогда наснимала много красивых видео. После этого у меня и появилась идея подняться на Эльбрус на лыжах.

Хотелось сделать из этого полноценный проект с хорошими съёмками, но поддержку я так и не нашла. Ну а я сейчас я была в Приэльбрусье, подумала – почему нет? – буквально за три дня собралась, и мы «на коленках» сделали такую вещь. Просто я устала ждать, пока по уму всё будет сделано. В итоге спонтанно получилось.

— Почему никто из потенциальных спонсоров этим не заинтересовался?
— Да они интересовались, но у меня были свои условия. Я говорила, что мне нужны конкретные сроки, определённая погода. В мае – начале июня здесь много снега, в июле-августе он растает, и это будет сложнее сделать. Нужно ориентироваться на погоду, на все факторы, просто так невозможно это сделать. Один год прошёл, второй, и я подумала – никто мне нужен, я сама всё сделаю! Попросила друга Женю Хераскова помочь, и мы пошли.

— Зачем тебе это нужно было? Галочку поставить, что ты можешь и такое?

— Я поднимаюсь на Эльбрус каждый год минимум один раз. Подняться на лыжах — это была моя идея, задумка и мечта. Изначально я хотела снимать фильм о человеческих возможностях, взять несколько интервью у интересных спортсменов – вот такого формата сделать, наложить на своё восхождение. Если получится, то всё-таки снимем в будущем. Сейчас найти спонсоров не получилось. Мне предлагали небольшие суммы, буквально пять процентов от того, что было необходимо. Ну как в таких условиях что-то снимать?

— А ты можешь раскрыть сумму, в которую тебе обошлось восхождение?
— Какие-то местечковые, локальные затраты – билет на канатку, проживание. Мне друзья помогли. Как я уже сказала, я находилась в Приэльбрусье и решила всё одномоментно.

— Просто психанула и пошла?
— Так и было, на самом деле. Но идею о вдохновляющем фильме о границах человеческих возможностей я не оставляю.

«Гид не мог мне даже воду подавать»

— Может ли лыжная гонка в привычном для нас виде сравниться с таким восхождением?
— Нет, конечно (смеётся)! Это Альп-де-Чермис (финальная гора на «Тур де Ски». — Прим. «Чемпионата») в какой-то степени. В какой, даже сказать не могу. Ну сколько они там бегут в гору на последнем этапе «Тур де Ски»? Чуть меньше трёх километров? Мой маршрут – десять километров с совершенно другим градиентом.

А лыжи только мешали! Я словно с гирями на ногах поднималась. Это было моё самое сложное восхождение, оно больше девяти часов заняло, последние два часа меня постоянно тошнило. Когда я бегаю скоростное восхождение, то маршрут в 10 км преодолеваю за 3 часа 45 минут. Это быстро. Восхождение на лыжах больше двух таких, получается.

— Ты поднималась без страховки. А если бы что-то случилось?
— Женя Херасков был со мной гидом, он шёл сзади, но подстраховать меня мог только в самом крайнем случае. Он даже воду не мог мне подавать, в его обязанности входило снимать мой подъём от и до. Таковы были требования российской Книги рекордов.

— Кого бы ты в следующий раз взяла в горы — Александра Большунова или Йоханнеса Клэбо?
— Петтера Нортуга (смеётся)! Он классный, и он мне нравится. Мы с подругой Ирой Коваленко бегали на его марафоне несколько лет назад, когда он нас к себе приглашал. Это было до пандемии.

— Ты сказала, что поднялась на гору просто внезапно, спонтанно. Но хоть какая-то подготовка нужна ведь, так?
— Да, конечно. Нужно было соблюсти физический регламент подготовки. За четыре дня до восхождения на беговых лыжах я поднималась на вершину на горных, чтобы получить необходимую акклиматизацию. Иначе мне было бы ещё тяжелее. Нельзя без подготовки взять и поехать покорять вершину гор.

В последние два сезона я выступаю в ски-альпинизме, и у меня было чуть больше практики, это дополнительный фактор, ещё один плюс. Основное отличие альпинизма от лыж в том, что в первом градиенты другие. Ты соревнуешься на горнолыжных подъёмах.

Когда проходили первые гонки в ски-альпинизме, мышцам было тяжело. В прошлом сезоне я выступила на чемпионате России, правильно подготовилась. Удалось сразу занять второе место и попасть в сборную. Не то что в ски-альпинизме спортсмены слабые, вовсе нет. Просто я знала специфику гонки и готовилась конкретно к ней. Со сборной я посещала совместные сборы, больше тренировок проводила в горах. Поэтому стала чувствовать себя комфортнее и решила, что это самое время для покорения Эльбруса на лыжах. У меня сейчас плотный график, не всегда это получилось бы сделать.

— Для лыжников нет ничего невозможного, получается. Но ты сейчас лыжница или альпинистка?
— Я не хочу сейчас задаваться этим вопросом. Буду стараться совмещать. Если будет возможность поехать на Олимпийские игры в одной из дисциплин ски-альпинизма (включен в программу Олимпиад. – Прим. «Чемпионата»), то нужно будет несколько сезонов подготовки. Но это не значит, что я не вернусь в лыжи. Не думаю, что должна от чего-то отказываться. Лыжники — очень сильно подготовленные спортсмены. В своё время я выступала в спартанских гонках, и, чтобы подготовиться к ним, в обычные лыжные тренировки только немного специфики добавляла. А в итоге стала победителем мировой гонки в США.

«Отстранение россиян от соревнований стало для меня стрессом»

— Твой основной заработок идёт от выступлений за регионы в своих видах спорта?
— У меня есть небольшие ставки в альпинизме и лыжных гонках. Но мой основной заработок не связан с этими видами спорта. Работаю индивидуальным тренером, пишу программы для людей. Это мой образ жизни. В какой-то момент я стала больше работать в сторону коммерции, но при этом из профессионального спорта совсем не ухожу. Мне было недостаточно того, что я имела на своём уровне. Может быть, я где-то недополучила в лыжных гонках и не стала такой популярной. Подумала, что я должна по-своему всё делать.

— Ты собираешься оставаться в профессиональном спорте до тех пор, пока не наступить ясность с олимпийским статусом российских спортсменов?

— Нет, до тех пор, пока мне это будет интересно. Я не жду чьих-то решений. Пока профессиональный спорт укладывается в мою систему жизни.

— Насколько на вашей жизни сказалось отстранение российских спортсменов от всех соревнований?
— Для меня это был стресс. Последние годы я вела интернациональную политику. Я выступала за австрийскую команду «Ски Вилли» в лыжных марафонах. Я до сих пор не уволена оттуда, но не могу выступать, пока FIS не допускает российских лыжников. Не могу выступать и в лыжероллерных соревнованиях. Раньше у меня было больше свободы действий, я много общалась с иностранцами. Неприятно, что я не могу общаться в таком формате, как раньше.

— Но всё равно же общаешься. С их стороны есть неприязнь из-за всего, что происходит сейчас, что ты россиянка?
— Те, кого я могу назвать друзьями, поддержали меня после начала СВО. Те, с кем общались время от времени, задавали вопросы о том, что происходит. А что я могу ответить? Я не знаю. Я не пью кофе с теми, кто принимает решения. Надеюсь, что всё образуется.