• 
  Виктория Дмитриева

  Sport24

Юлия Ступак: «Я учусь жить заново»

После победы на Олимпиаде-2022 в Пекине на лыжницу Юлию Ступак свалилось опустошение, что часто бывает у спортсменов, достигших мечты. А также уход немецкого тренера Маркуса Крамера из сборной России, который все приняли с пониманием, учитывая известные события.

Юлия потеряла опору под ногами, которую пыталась найти разными способами: она меняла тренеров, перезагружалась, пропуская сборы и старты. В это время хейтеры бросали в ее адрес много разных неприятных слов. В какой-то момент казалось, что лыжница близка к завершению карьеры, но этого не случилось.

Спустя два года Ступак наконец-то нашла себя. Она осталась в лыжах, решила готовиться самостоятельно, начала больше времени проводить с семьей и погрузилась в жизнь, которая, как оказалось, есть, когда ты остаешься действующим спортсменом. Теперь Юлия выходит в свет, активно дает интервью и принимает участие в различных проектах. Она настолько вышла из зоны комфорта, что даже дебютировала в реалити-шоу «Титаны» на ТНТ.

Мы поговорили с олимпийской чемпионкой о том, как ей удалось справиться с трудностями и показать, как счастливо может жить спортсмен, если не уходит с головой в свою основную работу.

— «Юлия Ступак уже не та», «пусть заканчивает карьеру» и все в таком духе. Все это свалилось на вас после олимпийского сезона. Пока вас хейтили, вы пыталась прийти в себя. Два года потребовалось на то, чтобы сейчас вы сказали: «Мне легко на душе». Это чувство крепко с вами или все еще накрывает местами?

— Я проработала тот момент, что осталась в спорте без Маркуса [Крамера]. Надеюсь, никто из российских тренеров не будет ни в коем случае на меня держать обиду. Я просто преклоняюсь перед каждым тренером, с которым работала, потому что знаю, сколько труда стоит работать с уже сформированным спортсменом. Но просто Маркус — больше, чем тренер. Это друг. Это член моей семьи. Он вхож в мою семью, и я в его. Мы нашли друг друга, и я понимаю, что закончится спорт, я уже постарею, подрастут мои дети, но Маркус будет в моей жизни всегда.

Поэтому те люди, которые говорят, что я сдулась, что уже не та… Да, я уже не та, мне уже неинтересно быть той, потому что нет ничего хуже, чем стагнация. По крайней мере, для меня. Считаю, что движение вперед — самый наилучший вариант развития нашей жизни. Я жила прошлым два года. Старалась что-то внутри себя понять, что-то собрать, что-то вернуть, что-то проработать, отпустить. Это был сложный период в моей жизни. Я не понимала, что мне надо, куда я иду, чего хочу. Я сильно потеряла себя. И, конечно, когда со стороны прилетает «она сдулась», «она уже не та», «давай, соберись» и так далее, это еще больше уязвляет, что ли.

Мне кажется, эти два года сделали меня сильнее. Сейчас оборачиваюсь на это время с огромной любовью и теплотой. Я знаю, что не растеряла себя, не пошла по какому-то шаблону, не сделала так, как хотят другие. Я просто сама терялась, сама оступалась, обжигалась, но я все это делала, исходя из своих желаний, а не из того, что мне советуют со стороны. Я не то что не потеряла себя, а приобрела, укрепилась внутренне.

Огромное спасибо всем тем, кто был рядом со мной в этот момент, кто помогал: и семья, и тренеры, с которыми я работала, Елена Валерьевна [Вяльбе], со стороны федерации была огромная поддержка. Это просто потрясающий эксперимент. Самое главное, что я была с поддержкой.

— Уход Маркуса Крамера плюс опустошение после Олимпиады ударили по вам. Вы говорили, что потеряли опору под ногами. Что помогло ее найти?

— Кажется, мне помогает тот момент, что я не умею себя обманывать. Почему? Потому что я начинаю что-то пробовать, и я уже просто на каком-то внутреннем уровне ощущаю, что мне идет или не идет. Если мне не идет, если мне некомфортно в этой ситуации находиться, я максимально быстро стараюсь все завершить, потому что умею слышать себя и как спортсмен, и как обычный человек. И, мне кажется, помогало то, что я выбираю не находиться в дискомфорте. Наверное, за это меня еще многие не очень любят, потому что спортсмен же должен быть в надломе все время, в надрыве, но я выбрала другой путь.

— После ухода Маркуса Крамера из сборной вы были у Юрия Бородавко и Егора Сорина. Про обоих говорили только самое хорошее, потому что они видели ваше состояние и пытались помочь. В какой момент вы признались себе, что они не то что не смогут заменить Крамера, а просто энергетически вы с ними не в коннекте?

—Почему? Мне кажется, я была в коннекте и с Юрием Викторовичем, и с Егором. Вот с Егором было особенно легко. У него просто потрясающая команда. Вот я миллион раз говорила и еще раз не постесняюсь это сказать — потрясающая команда. Молодые ребята, которые горят, светятся. Они открытые, еще ничем не испорчены. Они очень сильно горят результатом, но результатом в удовольствие — мне очень сильно это откликается. У меня с тренером был просто потрясающий коннект. И огромное спасибо Егору. Он мне сразу сказал: «В любом случае я на связи, я помогу». Он как был открыт, так и остается.

У меня нет момента, что я с кем-то была в дисконнекте. Я с собой была в дисконнекте. Вот этот момент надо было решить.

— Вас поддерживало много людей в этот сложный период. Насколько велика их заслуга в том, что вы преодолели все трудности?

— Кто бы со стороны ни давал поддержку, даже твои самые близкие люди, ты можешь найти дзен только сам, к сожалению. Я много раз слышала, когда близкие люди говорили, как бы они хотели забрать самый сложный период жизни, мою боль, но ведь этого никто не сможет сделать, никто не сможет прочувствовать глубинные чувства другого человека. Это может сделать только сам человек.

Мне кажется, всегда нужно время для того, чтобы разобраться, чего ты хочешь. Если раскрыть тему того, что было за эти два года, мне кажется, никто особо не останется равнодушным. Просто я к этому пока не готова. Честно признаюсь, я не хочу выглядеть как человек, который в чем-то оправдывается. Просто так сложилось, что в один момент меня разрывало от эмоций, что я взяла самую главную высоту в спорте. В тот же момент я понимала, что очень многого лишилась в моменте. И, наверное, если уходить глубже, безусловно, можно было бы красивыми эпитетами все это объяснить. Но я, к сожалению, пока не готова.

Поэтому просто могу сказать, что всегда нужно находить выход самому и, безусловно, с поддержкой близких это намного проще.

— К новому сезону вы готовитесь сама, но формально числитесь в группе Егора Сорина. При этом не было понятно, продолжите вы вообще карьеру или нет. Как этой весной решалась ваша судьба?

— У нас был разговор с Еленой Валерьевной, я в тот момент участвовала в проекте «Титаны». Я никому об этом не говорила, никто не знал. И у нас состоялся телефонный разговор. И Елена Валерьевна предоставила мне выбор. Она говорит: «Пойдешь ли ты в команду? Если ты идешь в команду, соответственно, ты встаешь на какую-то ставку и тренируешься, бегаешь по максимуму. То есть ты постоянно на сборах, в обычном режиме все делаешь». Я поняла для себя, что так, наверное, не готова. Я сейчас открыта к новым горизонтам. И, в принципе, если поставлю цель, какую-то гонку выиграть, я точно знаю, что ее выиграю. То есть у меня даже нет никаких сомнений на эту тему. Я сказала, что пойду на самоподготовку. Она ответила: «Все, хорошо, тогда ты на самоподготовке». На этом наш разговор закончился.

Я приняла очень взрослое решение, благодаря которому сейчас дышу полной грудью. Я могу сказать это абсолютно честно.

— Какие плюсы и минусы быть вне команды?

— Самый главный плюс — я нахожусь со своей семьей. Я живу каждый день моментом, не строю планы на то, что будет через месяц или через два, или этой зимой. Я, в принципе, не знаю другой жизни, кроме как жить результатом, жить будущим, жить гонками. Сейчас я учусь жить заново, учусь жить здесь и сейчас, жить в моменте, когда я целую своего ребенка, своего супруга. Я просто наслаждаюсь маленькими радостями. И, честно говоря, я очень счастлива в этот период времени.

Я не знаю, как долго смогу этим наслаждаться. Возможно, через месяц скажу: «Все, я поехала на сбор. Пожалуйста, отпустите меня. Не ищите меня». Пока же я живу так.

Минусов пока абсолютно нет. Если кто-то думает, что я расслабилась, безусловно, нет. Я тренируюсь, открываю какие-то новые виды спорта для себя, в том числе потому, что мне интересно. В принципе, хочу вернуться в то русло, когда я понимала, что тренировки по 3,5 часа — просто какой-то нереальный кайф. Я к этому иду.

— Кто сейчас помогает готовиться к новому сезону? Крамер пишет планы?

— Нет, мне сейчас никто не пишет план. Я сейчас свободная птичка. Безусловно, я на связи с Маркусом, но не по спортивным темам. Я прислушиваюсь к тому, что хочу делать, что мне откликается.

Может быть, я сейчас еще отдыхаю после «Титанов», потому что съемки не так просто мне давались. В этот проект я вложила всю душу, чтобы показать свою силу, чтобы, возможно, замотивировать кого-то заниматься спортом. И сейчас я просто немножечко выдыхаю, отдыхаю, но с тренировками параллельно, потому что без этого никак не могу.

— Егор Сорин говорил, что на некоторых сборах, наверное, вы будете вместе с его командой. Это будет?

— Безусловно, присутствие команды всегда играет в копилочку. Это огромный плюс, но, мне кажется, что я иду от обратного. Мне немножечко надо выдохнуть от того, что я в команде. Я с 6 лет в команде.

Я безумно скучаю по команде, потому что к ребятам очень сильно прикипела. Я ребятам сказала: «Я для вас всегда открыта, приезжайте в гости, не знаю, звоните, что угодно. Я всегда на связи с вами». Конечно, если будет возможность приехать на сбор, то, скорее всего, я посещу какой-нибудь из них.

— Ваша глобальная цель — Олимпиада-2026, а локальная, на следующий сезон? Йоханнес Клебо, в целом, показал, что на самоподготовке тоже можно побеждать.

— Не будем забывать о том, что сборная — команда для спаррингов, физио, восстановление, постоянный заряд. Ты держишь планку подготовки. То есть это все равно на уровень выше, нежели ты просто что-то делаешь дома. Дома тебя могут расслаблять стены, детки, еще что-то. Безусловно, команда есть команда, тем более сборная, когда ты пересекаешься с другими группами, все время за кем-то наблюдаешь, видишь, как другие заряжены. Это всегда огромный плюс.

Если говорить про Клебо, он, конечно, профессионал. У него, мне кажется, все есть, все возможности для того, чтобы тренироваться, учитывая, что у него дедушка — тренер, да и вся семья на подмоге.

Я думаю, что в сборной ты, наверное, всегда можешь достичь большего результата, но самостоятельность, она, возможно, тебя будет больше подстегивать. Посмотрим, как будет у меня. Этим и интересна эта неизвестность. Я хочу понаблюдать за собой, что я могу. Никто не исключает момента, что я весной прибегу в команду, скажу: «Пожалуйста, возьмите меня». Сейчас самое главное — попробовать.

— По поводу глобальной цели. Вы признавались, что стараетесь не сходить с этой дорожки и не уйти в семью. Есть страх, что сын однажды скажет: «Мама, я не могу без тебя, когда ты уже оставишь лыжи»?

— Нет, мой сын так точно не скажет, хотя бы потому, что он у нас самостоятельный. И, мне кажется, он вырос в таких условиях, которые показывают, что мы всегда у него есть. Но у него должен быть и свой круг, свой мир, в котором он куда-то направляется. Также и у каждого в нашей семье работает. У каждого из нас помимо общих целей, есть еще индивидуальная. Я думаю, что Арсений как-то быстро это смекнул.

Он у нас безумно самостоятельный, очень независимый. Иногда мне даже страшно, насколько он от нас независимый, потому что ему всего 4,5 года. Он такие мудрые вещи делает, черты характера проявляет, что я понимаю — мы все делаем правильно.

Я сейчас нахожусь с ним рядышком. Мне кажется, его все устраивает. Я учусь быть мамой, потому что много отсутствовала. Я тоже хочу что-то дать, потому что мой супруг дает очень много, а я вроде и стараюсь, но не всегда получается. На первых ролях всегда был спорт, а сейчас есть возможность поставить во главе семью.

— Вы говорили, что не уйдете, пока российских лыжников не выпустят на международные старты и вы не постоите на пьедестале. Позже признавались, что закончите карьеру только с Крамером. Что из этого ближе к правде?

— Сейчас — ничего. Это все не близко мне, потому что чем ближе 2026 год, тем больше я понимаю, что это все какое-то несбыточное.

Конечно, Маркус мне говорит: «Давай ты закончишь в 2026 году, и я закончу, уйду на пенсию». В идеале, конечно, было бы все сделать именно так, но кто знает, как сложится наша судьба. Если честно, даже не держу сейчас мысли о том, что закончу только с Маркусом свою карьеру. Пока нет мыслей, что именно в 2026-м закончу.

Мои жизненные обстоятельства складываются таким образом, что они меня очень сильно меняют, меняют мой вектор движения. Поэтому, как там будет в 2026 году, честно говоря, даже не могу представить. Настолько для меня будущее неясно, что даже не думаю, сейчас стараюсь в настоящем находиться.

— Когда вы поняли, что есть жизнь помимо спорта?

— Ой, мне кажется, это вообще отдельная тема. У меня даже сейчас мурашки побежали по телу. На самом деле, я только сейчас начинаю понимать, что есть жизнь помимо спорта. И, возможно, многим это не понравится, но я могу сказать, что она безумно интересная. Это без доли вранья, без попытки как-то себя оправдать в чьих-то глазах. Нет. Я просто понимаю, что есть спорт, и он прекрасен. Но есть и другая жизнь. Она потрясающая, в том числе.

Если до, допустим, Олимпиады у меня был только спорт на уме, достижения, медали, на вторых ролях была семья. Несмотря на то, что я люблю больше всего на свете свою семью, но профессиональный спортсмен заточен только под результат. Когда ты, выходя за рамки спорта, видишь красивую, насыщенную, яркую жизнь, знакомишься с новыми людьми, понимаешь, что разговор может строиться не только о гонках, не только о результате. Честно скажу, это просто огромное открытие для меня на данный период времени.

Я знаю, что возможно, кому-то, в том числе, наверное, моим болельщикам, это не понравится, но я просто хочу сказать, что это не означает, что я куда-то в тень. Это означает то, что просто это новый этап моей жизни. Мне интересно побыть в этом этапе.

— Прямо сейчас вы активно развиваетесь в медийном пространстве: даете мастер-классы, комментируете, ходите на разные мероприятия, даете интервью, участвуете в различных проектах. В контексте того, что у многих спортсменов не было детства, — правильно ли говорить, что вы наверстываете упущенное?

— Не хочу думать о том, что я наверстываю прошлое. Хотелось бы жить в настоящем времени. И это скорее попытки узнать что-то новое для себя, в своей жизни, что-то попробовать, нежели наверстать упущенное. Не считаю, что у меня что-то упущено. Мне кажется, все в меру и детство, и юношество. Все было вовремя и классно. Мне все устраивает.

— Все знают, но и вы неоднократно говорили, что лыжники чаще всего забивают на медийку. Вы и сама не сразу пришли к тому, что это важно. Расскажите, почему решили попробовать себя в этом?

— Мне кажется, сейчас каждого человека в нашем мире идентифицируют больше как личный бренд. Почему решила развивать его? Это, наверное, не так, что я решила развивать. Я просто решила попробовать то, что еще не делала. Нашла агентство SVOETEAM, которое профессиональное занимается спортсменами, обратилась к ним, и мы начали работать.

— Было время, когда вы говорили: «Я не люблю давать интервью по телефону или скайпу. Это не наполняет меня как человека. Мне важно, чтобы был контакт. Я должна чувствовать, кто спрашивает. Должен возникнуть определенный уровень доверия. По телефону я всего этого не чувствую». Кто и как изменил вашу точку зрения?

— Сейчас я очень открыта и интервью, и к социальным сетям, и к медиа. Я открыта в плане медийной сферы, потому что расту я, меняются мои взгляды, в том числе.

Я всегда прошу присылать интервью до выпуска, чтобы перечитать, внести какие-то коррективы, возможно. И, как правило, это всегда срабатывает. Еще ни разу меня не обманули, не сказали, что мы пришлем и не прислали. Поэтому всегда надеюсь на какие-то хорошие качества людей по ту сторону.

— Один из ваших первых тренеров — Галина Ветрова — рассказывала, что вы в детстве совмещали лыжи с фортепиано и английским, но потом перестали успевать, пришлось выбирать. Сейчас нужно выбирать?

— В детстве, мне кажется, у меня сразу был сделан выбор, несмотря на то, что я была разносторонним ребенком. Я понимала сразу, чего я хочу, куда я стремлюсь, а все остальное было второстепенно. Так же и сейчас — есть первоначальные моменты и уже сопутствующие.

Сейчас, конечно, я все-таки больше открыта для развития себя. Это касается не только какой-то медийной сферы, но и внутренних качеств. То есть в любом случае мне сейчас интересно узнавать себя заново, то, какая я вне постоянных сборов, в семье, потому что сейчас я 24 на 7 с семьей нахожусь. Мне это очень интересно.

— Лыжники не так часто мелькают по ТВ вне спортивных репортажей, но вам удалось. Вы — участница шоу «Титаны» на ТНТ, для которого нейросеть отбирала спортсменов и писала для них испытания. Вспомните день, когда получили приглашение? Такое ведь явно не сидишь и не ждешь.

— Да, конечно, не ждешь. Когда поступило предложение, я начала думать. Согласилась не сразу, честно говорю, обсуждала с мужем, с менеджерами из агентства, они все говорили: «Давай, это же классно, это поможет медийной части в том числе». Но всегда думала, что далека от формата шоу, что скромный для этого человек. На шоу я тоже себя достаточно скромно веду, то есть какие-то свои фундаментальные качества я все-таки не роняю, скажем так, проношу их в обычной жизни, в медийной сфере. И, мне кажется, самый важный фактор, который сыграл, — интерес к чему-то новому.

— Фото со съемок немного напоминают кадры сериала «Игра в кальмара». Вы словили такой флэшбек?

— Честно говоря, я не смотрела этот сериал. В общих чертах примерно понимаю, что к чему. Возможно, в каком-то плане это тоже определенная игра на выживание. Ведь титан — это не тот человек, у которого больше всего мышцы, а человек, который и эрудирован, и достаточно ловкий, и быстрый. Это симбиоз многих качеств.

— Как относитесь к искусственному интеллекту?

— Я думаю, что все задания были под силу тому или иному человеку. Безусловно, в каждом задании были свои лидеры, скажем так.

К искусственному интеллекту отношусь отлично с той точки зрения, что, мне кажется, на телевидении очень много повторяющихся лиц, ведущих. Круто, что именно это шоу принесло новизну: свежие лица, ведущим выступает искусственный интеллект. Это интересно.

— Можете ли сказать, что люди могут выстоять против силы искусственного разума?

— Я уверена, что так и есть. Мне кажется, главная сила человека в его чувствах, эмоциях, в живости, в открытой душе, в любви. И на шоу без этого не обошлось. Я лично прожила небольшую жизнь на этом проекте. Это, конечно, потрясающий экспириенс.

— Главный приз шоу — 10 млн рублей. Столько даже Александр Большунов в прошедшем сезоне не заработал. Но вашей мотивацией участвовать ведь были явно не деньги?

— Не думаю про материальную составляющую, когда я увлечена чем-то. Я без корысти всегда все делаю. И у меня с деньгами такое отношение — все, что мое, от меня никуда не уйдет. Я вообще спокойно к этому отношусь.

Шла бороться не за главный приз, а со своими страхами. У меня очень много скрытых страхов, некоторые из которых открываются на проекте, с которыми я впервые лицом к лицу сталкиваюсь и не понимаю, что мне делать в моменте. Момент преодоления — круче этого ощущения, пожалуй, нет ничего. Тут так же, как и на Олимпиаде. То есть ты преодолеваешь себя, свою голову, свои слабости и уже тогда понимаешь, что ты действительно очень сильный человек.

— Это ваш первый опыт участия в реалити. Какие эмоции? Не было ли страха, когда увидели столько парней с горой мышц на руках?

— Честно говоря, нет. Наверное, это все у меня из профессионального спорта. Кто бы передо мной ни стоял, я всегда понимаю, что не визуал определяет человека, а внутренние качества определяют его силу. Не подумала, что я какая-то слабая или там еще что-то. Я понимала, что я сама не знаю, чего от себя ожидать. Тот резерв силы, который у меня есть, он, как правило, в самый нужный момент себя показывает. Я это просто проходила в профессии профессиональной карьере и прохожу по сей день. Поэтому мне было самой интересно, что в экстремальных условиях покажет мое тело.

— Светская персона, бизнесвумен, спортсменка. В каком амплуа мы можем еще вас увидеть?

— Ой, не знаю. Многие говорят мне идти ведущей на телевидение, потому что у меня достаточно яркая внешность. Но не знаю, насколько мне это близко. Мне нравится общаться с детками, как-то их мотивировать, давать им какую-то обратную связь. Жалко, что у нас не так много в России поставлено на рельсы таких встреч. То есть все равно это должно исходить либо от самого спортсмена, либо это какой-то мастер класс.

Плюс мне нравится заниматься разработкой своей одежды Nazare. Мне нравится комментировать гонки, потому что я знаю, как все это изнутри. Мне нравится участвовать в шоу, как я сейчас уже это поняла. Я понимаю, что очень комфортно чувствую себя в шоу, но надо в скобках уточнить, что в спортивном шоу. Мне кажется, шоу там, где надо выяснять отношения — я туда не подхожу. «Титаны» же подошли мне максимально.

— Вас наполняют разные вещи. Что это прямо сейчас?

— Я очень люблю быть наедине с собой. Кого-то это отпугивает, а я просто обновляюсь. Мне нравится быть со своей семьей. Нравится познавать что-то новое, открывать новые виды спорта, различные стороны себя. Мне нравится общаться с новыми людьми, знакомиться с теми, которые уже много чего добились, в жизни, и с теми, кто стремятся к чему-то. Когда у человека горящие глаза, тебе всегда с ним интересно общаться.

Я очень люблю смотреть видео про путешествия. Я обожаю путешествовать, обожаю представлять себя в каком-то возможном месте. Мне очень нравится мечтать, визуализировать что-то. То есть я вроде бы твердо стою на ногах, но в тот же момент я люблю полетать в облаках.

Мне кажется, сейчас я была бы безумно рада надеть лыжи и покататься с кайфом в Кировске, пока там, возможно, еще есть снег.

— За вами остается звание «самой танцующей лыжницы мира». Ваша коллега Елизавета Маслакова тоже любит это дело, но вот на подиуме не решилась бы станцевать, потому что слышала негативные отзывы от тренеров. Как думаете, вам еще придется сломать систему и сделать лыжи более открытыми к экспериментам или все-таки это невозможно?

— Мне кажется, что в плане танцев я, безусловно, какую-то систему сломала. Я топлю за то, что любой спортсмен должен сочетать в себе и какую-то открытость, и детскую непосредственность. Мы настолько красивый путь проходим, что он нас раскрывает. Если ты не раскрылся, скорее всего, не прожил свой путь, что является ошибкой.

Мне кажется, я бы хотела сломать систему. Я люблю это делать. И я думаю, что я сейчас этим тоже занимаюсь, потому что 29 лет — возраст, когда ты еще много чего можешь. У нас не принято уходить в тень или быть открытым для нового в такие годы. Ты должен дотянуть до того, когда уже тошнит от твоего вида спорта, а это неправильно в моей парадигме. Ты должен переключаться с кайфом, уметь лавировать.

И, конечно, никого не бояться. Как можно переживать за то, что ты станцевал на пьедестале, а кто-то тебе сказал, что ты — дурной. Это немножко по-детски, что ли. Вообще не важно, что скажут другие люди, твоя жизнь меняется к лучшему тогда, когда ты делаешь то, на что у тебя есть потребность, исходящая изнутри. Это двигает вперед.

Если бы когда-то я не станцевал на пьедестале в день рождения своего малыша, мне кажется, я бы даже не узнала, что так можно. А так можно, и это такой кайф, потому что танцует твое тело, твоя душа. И ты, мне кажется, в этот момент чувствуешь жизнь.

— Вам нравятся ваши хейтеры. И та же Галина Ветрова говорила, что вы с самого детства ни на кого не обижались, не злились. Вы, будучи добрым человеком, который решил идти не таким путем, как идут другие, понимаете, почему за неудачи набрасываются на вас, а не на кого-то другого, даже банально за танцы в сторис?

— Всегда не любят тех, кто хочет сломать систему. Меня и сейчас в разные периоды жизни что-то может задевать. Просто это исходит из того, насколько ты уязвлен. Если ты сильно уязвлен, наверное, до тебя что-то долетит, если ты встал хорошо на ноги, нашел опору, да хоть что там скажут, до тебя это не долетит.

Мне кажется, странно тратить свою жизнь на такие мелочи. Я говорю честно, что не понимаю таких людей. Для меня странно, что, допустим, выложив какой-то там танец или тренировку, человек, может сказать: «Чего ты там так медленно бегаешь, мало тренируешься, некрасивый, нос кривой». Это ты не воспринимаешь, не впускаешь внутрь себя. Я понимаю, что с такими людьми лучше в этой жизни не встречаться, не пересекаться.

— Под какую песню нужно станцевать вашим хейтерам, чтобы они успокоились и перестали писать про вас гадости?

— Artic& Asti — «Девочка танцуй», конечно. Наш любимый трек. Пусть танцуют.

Для меня странно, если человек не слушает музыку, не танцует. Может быть, как-то не могут поймать вайб легкости. Это недавнее открытие для меня. Я понимаю, что такие люди есть, и, мне кажется, это огромное упущение. Вот у тебя плохое настроение, да включи любимую музыку, насладись ей. Это, мне кажется, так должно работать. Если не работает, значит, ты не хочешь с этим справиться.

— Вы знали, что будете олимпийской чемпионкой и не наврали себе и всем вокруг. Что вы наверняка знаете про себя сейчас?

— А можно мы оставим этот вопрос на попозже? Я знаю, что примерно, предчувствую этот момент, но пока это не сбудется, не могу сказать. Как только сбудется, я скажу: «Вот так думала». Если не сбудется, скажу: «Блин, я вот думала, а не сбылось». Как будет, так и скажу.

Я хочу быть в моменте счастливым человеком, продолжать им оставаться, открывать для себя новые горизонты. Оглядываясь назад, я за все благодарна, не из-за чего не расстраиваюсь на данный период времени. Я не обращаю внимания на чужое мнение.

Пусть я буду послом, одним из послов спорта в нашей стране, человеком, который совместно с профессиональным спортом совмещает различные виды деятельности.