• 
  Вячеслав Самбур

  Sports.ru

Илья Черноусов: «13 лет я прожил в Европе спортсменом и тренером – набрал большой опыт. Почему бы его не сложить с тем, что наработано в России?»

Примерно тогда же Черноусов поселился в Европе. После Игр-2014 женился на швейцарской биатлонистке Селине Гаспарин (свадьбу сыграли в Новосибирске), оформил гражданство и двойную фамилию.

И с тех пор – не на виду.

Все выглядело так, будто Илья не нашел себя в России и постепенно минимизировал связь: почти не давал интервью на русском, выпал из повестки, в какой-то момент даже нарвался на публичные обвинения бывшего тренера в предательстве (якобы сдал Легкова и Вылегжанина в допинг-делах, чтобы забрать золото сочинского марафона).

Пять лет назад перешел в сборную Швейцарии, а сезон спустя тихо закончил.

Сейчас Черноусов, которому еще нет 40, тренирует – сборную Лихтенштейна. И на самом деле не теряет контакт с Россией. Даже готов работать в сборной.

Мы поговорили на Сахалинском марафоне – именно приезд Ильи придал ему статус международного.

Черноусов получил тренерский диплом в Швейцарии. «Знания позволили мне выйти на высшую ступеньку»

– Добирался до Южно-Сахалинска через Стамбул и Москву. Родственники живут здесь, стараюсь навещать – прошлой зимой был, летом был. Сейчас приезжаю на марафоны больше для себя, для поддержания тонуса. Ну и пообщаться с людьми, прочувствовать эту атмосферу. Думаю, людям тоже важно присутствие спортсменов.

– Как совместить неделю-две в России с рабочим режимом?

– В прошлом году у меня это был как отпуск. Да и вообще, работа тренера – это не почасовой график: ты как спортсмен, тоже постоянно включен. Иногда можно и дистанционно работать, связаться.

– Вы заранее планировали становиться тренером или это стечение обстоятельств?

– Образование у меня педагогическое. Когда был спортсменом, мне нравилось писать планы, помогать другим, следить за инновациями в подготовке – это была и как часть основной работы, и параллельно специализация. Работать с людьми всегда интересно.

В позапрошлом году закончил курсы в Швейцарии – там это называется «тренер высоких достижений», аналог нашей высшей категории.

В Швейцарии никакие старые дипломы не действительны – нужно подтверждать квалификацию. Но если к началу обучения владеешь языком и в целом понимаешь тренировочный процесс, то и само обучение относительно недолгое и несложное. Мне знания позволили сразу выйти на высшую ступеньку.

– Как вообще возник вариант с обучением?

– Проконсультировать, помочь меня звали постоянно – еще спортсменом я имел этот опыт. Потом случился ковид, я сильно переболел и понял, что будет очень тяжело восстановить форму. Да и интерес был уже не такой…

Появились хорошие возможности заняться чем-то, что интересовало меня раньше. Да, обстоятельства чуть-чуть подтолкнули – если бы не болезнь, может, года два я бы еще побегал.

– За Швейцарию?

– Да, аккредитация у меня швейцарская – еще с тех пор, как получил гражданство. Лицензия тоже. Я даже на Сахалинском марафоне выступал как швейцарец. Если сейчас начну соревноваться, то у меня будет швейцарский флаг. Только раз в карьере можно менять гражданство, я не могу перепрыгнуть обратно.

При этом Швейцария позволяет иметь два паспорта – как и Россия, как и Америка. Нормальные страны все позволяют.

– Обучение на тренера в Швейцарии – насколько это затратно?

– В Швейцарии жизнь другая, сравнивать с Россией нельзя, все дороже. Обычный однодневный курс – минимум 200-300 франков (до 30 тысяч рублей – Спортс’’). Если откомандировали от федерации, могут быть скидки.

Но вообще, если идешь с нуля, нужно минимум тысяч 10, чтобы все пройти за несколько лет. В месяц по два серьезных курса, обучение целиком – 3-4 года. Я не слышал, что в Швейцарии есть чисто спортивные институты, откуда выходишь готовым тренером – в основном все от центра спортивной подготовки в Маглингене.

Раз в два года нужно подтверждать квалификацию – тоже через посещение курсов. В этом смысле примерно как и в России. Но сама система обучения абсолютно другая, вряд ли есть смысл в нее углубляться.

– Тренерство – стратегически основной путь для вас?

– Не буду так говорить. Сейчас – да, мне это интересно. А дальше можно заниматься чем-то еще, даже параллельно.

Илья развелся, но остался Черноусов-Гаспарин, а бывшая жена – Черноусова

– У вас действительно двойная фамилия – Черноусов-Гаспарин?

– Да, через дефис. Для спорта осталась Черноусов, так было проще.

– Есть какие-то юридические резоны иметь двойную?

– Да нет, тогда просто так решили. Хотя были большие сложности с оформлением – в Швейцарии в то время отменяли двойные фамилии, и в итоге получилось так, что в стране я сейчас чуть ли не единственный, у кого двойная.

Когда выходил этот закон, я еще не был гражданином Швейцарии, поэтому на меня он не распространялся. Забавно: у моих детей фамилия Черноусов; а у будущих станет Черноусов-Гаспарин. Переделывать документы обратно – муторно, их слишком много, да и мне не мешает.

Супруга (правда, уже бывшая) – просто Черноусова. Там такая система: в паспорте можно написать все что хочешь, хоть фамилию бабушки – это не как в России. А в главных документах будет официальная фамилия. Паспорт не является там ключевым документом.

– Вы сказали: бывшая супруга.

– Ну, так получилось, да. После 10 лет вместе мы пришли к такому решению.

Особо не афишировали, это личная жизнь. У нас общие дети, и на этом уровне мы с Селиной поддерживаем отношения.

«Европа в целом не любит Швейцарию, а Швейцария примерно так же не любит Лихтенштейн»

– Где вы живете?

– Лихтенштейн, горнолыжный курорт Мальбун. Час езды от места, где жил в Швейцарии – регион Ленцерхайде, буквально в километре от того стадиона, где прошел биатлонный ЧМ-2025.

С ним, кстати, интересная история. Отец биатлониста Никласа Хартвега долго строил этот стадион, был основным инвестором несколько лет, но потом продал швейцарской федерации. Там возникли сложности со строительством. Страна маленькая, земли не хватает – чтобы сделать трассу, нужна куча договоров и разрешений. А если кто-то из фермеров с этой земли, где проложена трасса, вдруг окажется не согласен, все проекты надо переделывать.

Так прошло 10 лет, прежде чем первый камень на трассе заложили. К тому же, в этом месте заповедная зона, где обитают глухари – они были на лого чемпионата мира. Птица гнездится там, поэтому «зеленые» запрещали стройку, еще что-то.

При этом, когда начинается грибной сезон, там забиты все парковки, и туристы с собаками обходят весь этот лес, вытаптывают – и про птиц никто не думает. Местные сами смеются над этим.

– Как на вас вышел Лихтенштейн?

– Это было после Олимпиады-2022 в Пекине. Обычно после олимпийского цикла происходят изменения в командах, начинается рекрутинг. Я отправил резюме в несколько стран, и некоторые откликнулись. Лихтенштейн показался хорошим местом для начала тренерской работы, чтобы не сразу погружаться во что-то серьезное.

Лыжный спорт не такой большой, в принципе, я знаю всех тренеров. У меня изначально не было желания идти в топ-сборную, окунаться в этот ритм. Это все равно немного другое – куча административной работы. Хотелось начинать не с такого навала, а как бы потихонечку акклиматизироваться.

Лихтенштейн мне очень подошел, тем более рядом с домом, страна интересная. За три года я ее хорошо узнал.

Лихтенштейн живет в кооперации со Швейцарией, у них даже границу охраняют швейцарцы. Сами лихтенштейнцы в армии не служат – ее просто нет. Все вроде рядом и скооперировано, при этом в сравнении со швейцарцами – абсолютно другие люди.

– В чем это заметно?

– В отношении к жизни. Я не могу обобщать, но лихтенштейнцы – как будто более простой народ. Никто не говорит друг другу «здравствуйте», все – «привет». Мелочь, но показательная.

Европа в целом не любит Швейцарию, потому что там уровень жизни выше. А Швейцария примерно так же не любит Лихтенштейн, есть плохо скрытая ревность: мы их границу охраняем, они в армии не служат, а еще у них налоги меньше!

С налогами даже на бытовом уровне болезненный момент. В Швейцарии кантональное деление – у каждого кантона свои налоги. Захочешь в этом разобраться – можно голову сломать, но каждому швейцарцу приходится. А в Лихтенштейне – как в России: просто вычитают из зарплаты, голова об этом не болит.

Еще момент: если ты приехал на работу в Лихтенштейн из Европы – можешь получить ВНЖ, снимать жилье. Но если ты швейцарец – нет. Потому что эти страны вроде как вместе.

Я знаю случаи, когда человек отработал 30 лет, прожил – но не дали добро на ВНЖ в Лихтенштейне: ты швейцарец – и все.

Лихтенштейн – страна маленькая, 38 тысяч жителей, про недвижимость можно вообще забыть, ее в принципе невозможно купить. Но там действительно качество во всем, дороги как на «Формуле-1».

– Роллерная трасса есть?

– Она идет вдоль Рейна, хоть 300 км езжай – это велодорожка. Машин мало, есть перевал, хороший рельеф. Единственная роллерная трасса на Швейцарию и Лихтенштейн – Ленцерхайде. Все остальное – на дорогах.

– На каком языке вы говорите в работе?

– Немецкий, точнее – один из диалектов. Причем я специально не изучал, все получилось по ходу.

В Швейцарии куча диалектов: Берн, Цюрих, Граубюнден – один, второй, третий. Немцы вообще их не понимают. Если я буду общаться со своими ребятами, немцы не поймут. Я думал: как же так? Для меня это примерно один и тот же язык, но для них не так.

Была ситуация на сборе в Ливиньо: мы с командой сидели в ресторане, там же отдыхали немцы. И я понимаю, что мои ребята довольно грубо шутят про них. Говорю: вы че, они же рядом сидят? А ребята мне: да брось, они ничего не понимают.

В целом, эти диалекты примерно как русский и, например, словацкий языки: какое-то созвучие есть, но, чтобы понять, надо вникнуть.

– Первое время там не было ощущения, что Лихтенштейн как место работы в лыжах это… ну, мелковато?

– Нет, вообще. Наоборот, сразу интересно. Теперь люди знают, что в лыжах есть такая страна, за три года она стала более узнаваемой – это тоже позитив.

– Правда, что Петтер Нортуг может перейти под флаг Лихтенштейна?

– Все зависит от руководства Лихтенштейна. Если там хотят нормально разыграть и поднять интерес в этом направлении, то что-то будет. Но пока я ничего от них не слышал. Со стороны Нортуга желание действительно есть, я тоже буду рад.

Как можно отказываться от Нортуга? Мы много тренировались вместе, сборы проводили параллельно – мне было интересно. С человеком, который хочет тренироваться, всегда интересно. Хуже – когда нужно заставлять. Для тренера лучше, чтобы спортсмена приходилось придерживать, чем гонять из-под палки.

Вот в сборной, если честно, у меня есть парочка таких, которых нужно толкать. Им комфортно, все хорошо – нууу, тренироваться порой не очень хочется.

– Это менталитет или просто совпадение?

– Больше менталитет. В Швейцарии такие тоже есть. Можно посмотреть, какая у них деградация после ухода Дарио Колоньи (четырехкратного олимпийского чемпиона 2010-2018 гг – Спортс’‘).

– Но взяли серебро в эстафете на ЧМ.

– Так бывает, подарок судьбы. Но потом – 9 минут от победителя на полтиннике… Эстафета всегда что-то непредсказуемое: шведы упали, финны упали, эти отстали – все сложилось. Да, медаль это медаль. Но нужно реально смотреть на вещи.

Упадок – следствие менталитета: все вроде бы хорошо, незачем надрываться. И никто не хочет менять систему. Все вокруг эволюционирует, а люди, которые отвечают там за методики, остановились и не хотят делать шаг, не хотят себя растолкать. Они привыкли, что все хорошо и комфортно: я сижу здесь, рядом работа, рядом дом – все удобно, пусть так и остается. У них такое есть, и двигаться дальше им сложно.

У меня знакомый горнолыжник в Лихтенштейне – Марко Бюхель, выступал на шести Олимпиадах, тоже рассказывает: молодых расшатать невозможно. Спортсмен может покивать тренеру: да, сделаю, сделаю – а потом забыть или забить.

И вроде спортсмену хочется результат, но так, чтобы не упираться – оставаться в комфортной зоне. Так не бывает.

Дарио закончил, и в Швейцарии идет спад по лыжам. Но так совпало, что на Кубке мира нет России, и все прекрасно понимают: это возможность продвинуться вперед.

Что с обвинениями в предательстве от Юрия Бородавко?

– Когда-то период в Лихтенштейне закончится – хотели бы продолжить в европейской сборной?

– Пригласят тренером на Сахалин – тоже могу поехать. Как и вообще в Россию. А почему нет?

13 лет я прожил в Европе спортсменом и тренером – набрал большой опыт. Почему бы его не сложить с тем, что наработано в России? Мне было бы интересно. У нас много талантов, которые хотят. На Сахалине я дважды тренировал детей на мастер-классах – глаза горят, им хочется.

– Сахалин в рамках российских лыж – это как Лихтенштейн в мире. Слишком низовой уровень, даже не юниорская сборная страны.

– Ну и что? У меня нет такого: Европа, Европа, только Европа. Одно время было желание поработать в Азии. Не секрет, что велись разговоры с Японией – и можно было ехать туда, это любопытный вариант. Но у меня была семейная ситуация, решил не уезжать так далеко на полгода. А там такие условия: зима в Европе, но требовалось проводить лето в Японии – мне это не подошло.

– Вы так редко даете интервью, даже в моменты, когда стоило бы, что есть ощущение: связь с Россией разорвана.

– Не знаю, кто так считает. Я с друзьями-знакомыми нормально общаюсь, приезжаю. Был промежуток в ковид, когда не приезжал – самолетов просто не было. Сейчас тоже сложно: быстро не доберешься – тем не менее я летаю часто, в Москву тоже заезжаю.

Нет, связь не теряю, корни не забываю. У меня и дети имеют российское гражданство. Им в любом случае это пригодится.

– С Александром Легковым по-прежнему хорошо общаетесь?

– Когда все заняты своей работой и есть такая большая дистанция, трудно поддерживать постоянный контакт. Но у нас хорошие, добрые, теплые отношения.

– После обвинений от Юрия Бородавко в предательстве так не казалось.

– Юрий Викторович извинился передо мной в прошлом году. Лично. Кстати, на Гонке Легкова. Сам подошел и извинился. Я прекрасно понимаю, что отчасти его слова вырваны из контекста. Можно представить любое предложение по-разному – смотря что хочешь показать. Все можно сделать скандалом.

– Но это же не взялось из ниоткуда – что-то точно было сказано.

– Да, понятное дело. Ляпнул, бывает. Я не держал обиды. Юрий Викторович меня знает. И знает, что ляпнул ерунду. Поэтому подошел и извинился.

– Вы тогда промолчали, и это тоже можно трактовать по-всякому.

– Ну, если на все подряд обращать внимание и на все отвечать… Тем более у меня тогда были другие проблемы, дела. Все друзья знают мою позицию и отношение, многие сразу написали: не обращай внимания – причем спортсмены тоже.

У меня не было желания что-то кричать, вступать в разборку. Тем более это Юрий Викторович – я знаю, какой он эмоциональный. Он искренне извинился, и я считаю, этого достаточно.

В мире смотрят российские соревнования – доказательство от Черноусова

– Как воспринимаете шесть из шести золотых у Йоханнеса Клэбо на ЧМ?

– По нему я вижу, что победы без наших ощущаются иначе. Он молодец, вопросов к нему нет – вопрос в уровне сопротивления. Клэбо знает, что не завоевал бы столько с нашими. Условно три-четыре человека, которых не было на ЧМ, могли бы быть на первом месте. Плюс эстафета. И ведь все знают, что эти три-четыре человека бегают, они не исчезли.

Клэбо нормальный парень, а у нормального в таких условиях будут скрести кошки на душе. Фелпса в свое время не пустили в Казань на ЧМ. И все, кто плавали там, ощущали, что завоевали немного не те медали. Так и здесь.

Кстати, мир смотрит наши соревнования – я это понимаю и по общению, и даже по учебе.

Лихтенштейн же входит еще и в биатлонную организацию, хоть биатлонистов нет. Я регулярно присутствую на курсах IBU. Там был курс по технике, разбирали видео по ходу в подъем – норвежский тренер приводил в пример Большунова, его отталкивание ногой. И это была картинка не с Кубка мира, не какой-то старый фрагмент. Я удивился: нифига себе…

Они смотрят наши соревнования, что-то берут на разбор. Они следят за всем.

– Так же, как мы следим за ними.

– Естественно. Хотя от кого-то идет нагнетание: нафиг нужны эти Кубки мира… Крикунов хватает везде. Но нормальные люди, специалисты смотрят. И наши спортсмены поддерживают отношения с тем же Маркусом Крамером, и он этого не стесняется. И нас там ждут, нормально относятся к людям и к стране.

Помните австрийского лыжника Кристиана Хоффмана? Мы пересеклись в Рамзау, разговорились. Он любит ездить на Кавказ – на скитур. Говорит: красота – из Зальцбурга в Стамбул, оттуда два часа до Минеральных Вод. Я думаю: вот это ты устроился! Пока я облетаю полпланеты с одной стороны или с другой, он уже гуляет на Эльбрусе.

И ведь ездит так постоянно, раза три в год. И нормально, никаких переживаний, никакой отмены.

Фото: Личный архив Ильи Черноусова; Личный архив Селины Гаспарин; Gettyimages.ru/Christof Koepsel/Bongarts, Ryan Pierse; IMAGO/Gabor Baumgarten, Jon Olav Nesvold/ZUMAPRESS.com/Global Look Press; unsplash.com/Leonhard Niederwimmer, Yura Lytkin; РИА Новости/Александр Вильф