• 
  Наталья Марьянчик

  Sports.ru

Олеся Ляшенко: «Звоню маме по 10 раз в день – надоела, наверное»

В этом году в лыжной команде юниоров появилась Олеся Ляшенко — старшая дочь трехкратной олимпийской чемпионки Юлии Чепаловой.

Олесе 19 лет, заметных результатов она пока не показывала. Но уже сейчас интересна звездными корнями:

• Олесю тренировал дедушка Анатолий Чепалов, подготовивший ее маму и еще нескольких сильных лыжников;

• отец Олеси — Дмитрий Ляшенко — тоже известный в прошлом лыжник, член сборной России;

• отчим Василий Рочев — бронзовый призер Олимпийских игр в Турине, чемпион мира;

• его отец Василий Рочев-старший — олимпийский чемпион Игр-80 в Лэйк-Плэсиде.

Мы встретились с Олесей и спросили:

– не раздражают ли ее постоянные сравнения с мамой?

– как она пережила развод родителей и рождение младшей сестры и братьев?

– почему пока не получалось выиграть что-то заметное?

– и наконец, сколько зарабатывают наши лыжники-юниоры.

«Нравится думать, что я продолжаю династию»

– Мама Юлия рассказывала, что поставила тебя на лыжи в 8 месяцев. После этого выбора будущей профессии уже не существовало?

– Да нет, конечно. Для профессионального спорта я вообще начала очень поздно. Лет до 13-14 занималась бальными танцами. На лыжах тоже каталась, но для себя. Танцы, кстати, мне очень много дали. Мне и сейчас любое движение по технике если показать — я сразу сделаю. Лучше воспринимаю визуальную картинку, чем объяснения на словах. Но потом были лыжные соревнования, и я сходу у всех выиграла. А в танцах особых результатов не было. Так мы стали тренироваться с дедушкой (Анатолием Чепаловым — Sports.ru) уже серьезно.

– Выбор в пользу лыж — это твой выбор или семьи?

– Только мой. Мама хотела, чтобы я стала лыжницей, но никогда не давила. Даже если я скажу, что завтра бросаю лыжи, она меня поддержит. Но я так не скажу, лыжи мне реально нравятся. С каждым сбором все больше это понимаю. Очень круто, когда получается что-то сделать лучше всех, когда хвалят, когда получается классная гонка... Я не особо люблю кроссы или роллеры, хотя понимаю, что это нужно. Моя любовь — именно лыжи.

– Сложно быть лыжницей с такими родителями?

– 50 на 50. Моментами у меня гордость, мне нравится думать, что я продолжаю династию. Мама — мой кумир, мой главный пример для подражания. Моя мечта — это стать, как она. Но бесит, когда тренеры начинают нас сравнивать: «а вот мама в этом возрасте уже столько-то выиграла» или «мама делала вот так, а ты иначе»... Особенно возрастные тренеры у нас в регионе это любят. Мы же с мамой разные люди, я гораздо позже ее начала заниматься. Знаю, что звучит как оправдание, но это правда.

– Странно, что ты выросла в суперлыжной семье — и при этом так поздно встала на лыжи профессионально.

– А куда торопиться? Мама тоже говорит, что нет смысла загнать себя нагрузками, выиграть все по юниорам, а ко взрослому спорту подойти как выжатый лимон. Таких примеров – полно. Когда смотрю на маленьких фигуристок, у которых к моему возрасту карьера позади, а еще в придачу какое-нибудь РПП из-за постоянных ограничений в еде... Я так не хочу, я всегда все выбирала сама, а не потому что родители заставили.

– За неудачные результаты дома не ругают?

– Мне самой бывает стыдно, если знаю, что напортачила. Могу уйти в туалет поплакать. Если в такой момент позвонить маме, она скажет: «Сопли вытри и пошла дальше! Значит, сейчас не твое время». Может рассказать, что в ее карьере тоже были неудачи, или что-то посоветовать. Ругать или заставлять — это не в ее стиле, она ни с кем из детей так не делает.

«Буду счастлива, если получится быть похожей на маму не только внешне»

– Тебе, наверно, каждый встречный говорит, что ты безумно похожа на маму.

– Ты маленькая и легкая, как мама.

– Мама даже немного повыше, я совсем мелкая – рост 160 см, вес 52 кг. Мне все нравится, могу есть что хочу и не поправляться. Некоторых девочек тренеры ругают за лишний вес, но это не мой случай.

– Тебя же сначала, как и маму, тренировал дедушка – Анатолий Чепалов.

– На самом деле это тяжело. На тренировке — работа, приходишь домой с тренировки — а там снова разговоры о том, что и как ты делала. Личного пространства совсем нет. У меня были моменты срывов, когда я психовала. Но постепенно приспособилась и научилась держать себя в руках.

– Как ты с ним рассталась и ушла готовиться в сборную?

– Это не расставание, а скорее движение вперед. Дедушка меня подготовил и отпустил. Мы с ним поговорили и поняли, что мне нужно тренироваться с сильными девочками, за кем-то тянуться. Дедушка всегда останется моим первым тренером, человеком, которому я доверяю. Часто звоню ему со сборов, дома он тоже мне помогает в тренировках.

– Дедушке уже 78. Он в хорошей форме?

– Он вообще гиперактивный! Сейчас тренирует мою сестру Васелину, ей 15. Очень хочу, чтобы зимой он ездил вместе со мной по соревнованиям. Потому что дедушка (на фото – с братом Олеси Павлом) готовит лыжи лучше всех в мире, я в этом уверена! В сборной может быть больше выбор материалов, но дедушка делает лыжи идеально. Он в этих мазях и порошках просто живет.

– Где он сейчас будет их брать, ведь поставки зарубежных производителей прекратились?

– У дедушки все припасено на несколько лет вперед, даже не сомневаюсь! 

Генетика — не шутки: у дочки Чепаловой самые лучшие данные в команде

– Тебе 19 лет, а ты впервые попала в юниорскую сборную. Как так?

– Я и сейчас езжу с юниорской сборной «прицепом», за счет региона. Результатов в прошлом году не было, поэтому иначе не попала. Последние два сезона у меня какой-то застой. А это мой последний юниорский год, в сборную очень хотелось. Важно сейчас прибавить, чтобы потом уже пытаться закрепиться во взрослой команде.

– Сильно изменилась подготовка по сравнению с той работой, которую выполняли с дедушкой?

– Конечно. Какие-то вещи, вроде велосипеда, я раньше никогда не делала и умирала от них. Хотя чисто физически к нагрузкам готова, спасибо дедушке. Каждый сбор в команде мы сдаем нормативы, и я вижу прогресс. Если на брусьях начинала с 20 раз, то сейчас на сборе сделала уже 33. Тележку (силовой тренажер для развития мышц плечевого пояса – Sporrts.ru) сделала 60 раз, это круто. Обидно, что последний сбор в Сочи у меня не совсем получился. Упала на спуске на большой скорости и сильно ободралась.

А потом еще девочка, с которой я обычно живу на сборах, приехала больная. Я просила тренера, чтобы меня отселили, но не вышло. В итоге, неделю лежала с температурой.

– Пятое место на контрольной в гору классикой — это хорошо?

– Нет, конечно! Даже домой неудобно приезжать после такого. Не потому что будут ругать, самой стыдно. Слишком быстро начала, в итоге меня хватило только на 5 км. Я вообще классику не сильно люблю, технически она идет хуже конька. У меня неправильный толчок, не получается отталкивание из-под себя. Но сейчас по ощущениям стало лучше.

– Тренер Андрей Гельманов сказал, что по функциональному тестированию у тебя самые лучшие данные в команде.

– Это так. У меня высокий МПК (максимальное потребление кислорода — Sports.ru). Ха-ха, наверное, и правда наследственность, гены. 

Как Олеся пережила развод родителей? Каково это — быть старшей в многодетной семье?

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Три младших брата и сестра, плюс две сестры по папиной линии.

– Каково это — быть старшим ребенком в многодетной семье?

– Это ответственность. Мама все время говорит, что я как старшая должна подавать пример. Но у меня же не было примера, я все сама. Пусть и они сами ошибаются, наступают на одни и те же грабли, пробуют... Ближе всех мне по возрасту Васелина — ей 15. Раньше часто с ней ругались, дрались. Скорее всего, из-за моей ревности к маме.

– Сейчас ревность прошла?

– Абсолютно, года два назад. Я, наконец, поняла, что я самая любимая, самая первая. Наверное, переходный возраст закончился, в голове все встало на свои места. Сейчас у нас и с Васелиной все отлично, и с мамой идеальные отношения. Общаемся на равных, как подружки, я ей рассказываю много личного. Даже на сборах, когда по три недели ее не вижу, скучаю и хочу домой. Звоню ей по десять раз в день, уже надоела, наверное.

– В детстве помогала маме присматривать за младшими?

– Конечно. Если маме нужно было куда-то уйти, оставалась с ними. Но это вообще не сложно: они играют сами, покричишь на них, если очень шумят — и опять все нормально. Для меня младшие — это радость, а не обуза. Они как скажут что-нибудь — хоть стой, хоть падай, так смешно!

– Василий Рочев, получается, твой отчим. Как его называешь?

– Дядя Вася. Отношения у нас всегда были абсолютно нормальные. Он тоже меня поддерживает, может подсказать что-то по тренировкам или экипировке. Бывает, что ругаемся, но это как в любой семье.

– Развод родителей на тебе отразился?

– Мне тогда было четыре года, я мало что помню. Наверное, если бы я была старше, это гораздо сильнее сказалось бы на моей психике. Но все равно, конечно, это травма. Со временем я поняла, что в любой ситуации стараюсь сделать так, чтобы на меня не ругались. Не люблю ни с кем спорить, лучше промолчу, если нельзя ответить нейтрально... Наверное, это не очень хорошо.

– С родным отцом общаешься?

– Конечно. Мы всегда были в хороших отношениях. Когда я бываю в Москве, останавливаюсь у него. Он мне тоже много подсказывает по спорту. Посоветовал, например, раз я визуал — посмотреть на Youtube технику лучших лыжников мира, кто как бегает, и постараться от каждого взять что-то свое. Это реально помогло.

Олеся живет на зарплату 20 тысяч рублей и мечтает о крутой иномарке

– Не думала уйти в биатлон — тем более, у тебя коньковый стиль любимый?

– Вообще не хочу. Биатлон — это какая-то лотерея, попал — не попал. Иногда вижу на сборах, как тренируются биатлонистки, и понимаю, что это не мое. Зарекаться не буду, можно, например, как Наташа Мекрюкова (теперь Шевченко — Sports.ru), встретить свою любовь и уйти за ним. Но прямо сейчас я этот вариант не рассматриваю.

– У тебя есть татуировки?

– Да, целых шесть. На руке написано hope — то есть «надежда». Я правда считаю, что надежда умирает последней. На ноге надпись I have me – «у меня есть я». Тоже что-то мотивирующее. Есть еще надпись love — это в знак любви к семье. На спине цветы, пионы — мои самые любимые. Обожаю, хотя мне их пока никто не дарил. Есть солнце, потому что я считаю, что бы в жизни ни происходило, нужно светиться, как солнце. Ну, и сердечко — это была моя первая татуировка. Я о ней года три мечтала, и как только исполнилось 18 лет — сразу сделала.

– Что мама сказала?

– А что мама скажет — у нее самой две татуировки! Они с дядей Васей, конечно, поворчали немного. Но все люди взрослые, адекватные.

– Цитата мамы про тебя: «Сейчас у детей появилось очень много факторов, которые останавливают. Я могу сколько угодно рассказывать о большой цели, ради которой надо всем пожертвовать, но сложно это донести до ребенка, у которого все и так есть». Ты согласна с посылом, что настоящие чемпионы растут в бедных семьях?

– Вообще не согласна. Я из нормальной семьи, но хочу добиться еще большего. Когда приезжаю в Москву, вижу, на каких машинах люди ездят, как они одеваются... Это дает мне мотивацию двигаться дальше. Хочу быть независимой, сама зарабатывать, купить машину. И не какую-то там, а BMW или Porsche. Еще хочу покупать всем подарки, привозить со сборов и соревнований красивые вещи.... Деньги — не главная мотивация, я занимаюсь лыжами не ради них. Вообще в спорте, мне кажется, нельзя ничего выиграть, если думать только о деньгах. Но это приятное и важное дополнение.

– Какая у тебя зарплата?

– Примерно 20 тысяч рублей. Что на это можно себе позволить? Перекусить в аэропорту, купить что-то по мелочи из одежды, спортпит, продукты домой, если родители уехали... Но я не парюсь, все придет со временем.

– Где ты учишься?

– В училище олимпийского резерва в Щелково. Вообще, я люблю читать, сейчас читаю «Люди, которые играют в игры» (книга американского психолога и психиатра Эрика Берна про способы интерпретации социальных взаимодействий — Sports.ru). Но это для меня сложновато, много всяких терминов. Понравилось «Тонкое искусство пофигизма» и еще «Любовь живет три года» Бегбедера. Мне нравятся книги по психологии, люблю копаться в себе и анализировать переживания.

– Переживаешь, что пока по результатам — до мамы далеко?

– Конечно, я каждую неудачную гонку переживаю. Но у меня внутри есть чувство, что все еще будет. Мама это мама, а я — это я. Ее достижения — огромный стимул двигаться дальше, соответствовать. Я почему-то верю, что у меня это получится.